Неожиданно для археологов на площади городища при раскопках вдруг были найдены пять погребений. Умершие были захоронены в неглубоких ямах, без вещей. Поначалу в лагере воцарилось оживление: не жрецы ли это, что обслуживали лабиринт эпохи бронзы? Но вот в одной из могил была обнаружена находка, позволившая отнести погребения к скифскому времени -железный кинжал. Умершие были похоронены по одному обряду: одинаково уложены в прямоугольные могилы с ориентировкой на юго-запад с небольшими отклонениями.

Почему погребения появились на площади городища? Это же не кладбище для жителей поселка! Разгадка наиболее вероятна по археологическим данным такая. После создания укрепленного поселка в конце VI - начале V до н.э. прошло какое-то время, после чего поселок подвергся нападению.Вспомним следы пожара во внешнем валу - обгорелые остатки плах, древесный уголь. Затем укрепления были вновь построены, но более мощные. Часть жителей погибла (у одного умершего отсутствовала одна нога) и были произведены захоронения на площади поселка. Так поступали в древности, когда покидали место своей прежней жизни. Судя по кинжалу, нападение произошло в конце V - начале IV в. до. н.э. Кстати, многие городища Подонья имеют в это же время подобные свидетельства нападения - пожары оборонительных укреплений, следы перестройки валов и рвов.

Кто нападал? Вероятнее всего это были кочевники-разбойники, не подчинявшиеся каким-либо договорам. Для них главное - добыча, а не законы. Откуда нападали? Из степи, где обитали савроматы - воинственные ко­чевники степей Нижнего Дона и Волги. Между археологическими памят­никами Среднего Дона скифского времени и савроматами существовала своеобразная «нейтральная территория». Ее ширина составляла, судя по археологическим находкам, примерно 400 км от Битюга и до р. Медведицы, где встречаются первые после «пустыни» погребения савроматов. "Пусты­ни"- именно так называл Геродот незаселенные территории между пле­менами. Их размеры могли определяться и договорами, и стихийно: надо было установить такую дистанцию, чтобы в случае неожиданного похода врага можно было вовремя собрать войско и дать отпор.

По каким-то не ясным нам причинам жители возвратились на прежнее место и начали строительную деятельность: перестроили линию обороны, вырыли новые хозяйственные ямы, которые разрушили многие предыдущие (их просто не видели); часть новых жилищ также разрушила более ранние строения, вернее, их остатки. Одно погребение наполовину уничтожила но­вая хозяйственная яма. Будто вернувшиеся жители забыли про захоронения. Но такое возможно только по прошествии какого-то долгого времени. Жизнь в поселке возобновилась и продолжалась до конца IV - начала III в. до нэ.

Над Потуданью кружат два коршуна, прижившиеся где-то на окраине Мостища в высоких кронах дубравы. Внизу - хутор, который, если смотреть на него с высокого мыса, будто из прошлого: крыши большинства домов из тростника; маленькие покосившиеся окошки торчат из-под нависших тростинок; заросли садов создают атмосферу заброшенности и глубокой древ­ности...

Две пожилые американки, приехавшие как-то к Валерию Ивановичу на раскопки, потратили все свои фотопленки и заказали В.И. Гуляеву еще кучу для съемки Мостищенского местожительства. Тогда, в 80-е у кого в хуторе сохранился земляной пол (!), вызывавший неизменное восхищение у американок («и тут живут люди?»). С изумлением ребенка, впервые увидевшего море, они чуть ли не на цыпочках ходили по хутору с широко раскрытыми глазами и еще наверху, в лагере, поставленным на время экскурсии улыбками (мало ли чего жители вообразят себе... так уж лучше улыбаться). Вот так американские пенсионеры-«экстремалы» познают мир, отправляясь на «заслуженный отдых», в том числе и в Россию, в ее глубинку прожигать свои пенсии, усердно и непомерно серьез­но, будто от их работы зависит судьба мира, клеить разбитую греческую амфору... Старушки-иностранки иногда наивно спрашивали своих сверс­тников:

-   А вы путешествуете по миру?

При этих непонятных словах бабушка Маша, торговавшая молоком, ско­роговоркой, как бы оправдываясь, отвечает искренне и прямо:

-Да куды уж нам, по миру-то. Скотина, дети, унуки, куды уж нам...

А присутствующий при случае представитель мужской части вставлял необходимое пояснение:

-   Тут бы до Острогожска апасля дождя попутешествовать за хлебом. А то, почитай, уже как три дня ня возють, дороги-то у нас того... Нету!

Американки русского не знали, им что-то переводила студентка-отлич­ница. Те, неизменно улыбаясь, делали вид, что что-то поняли (на самом деле - ничего абсолютно), брали молоко, благодарили и шли приступом на гору в лагерь.

Как-то вместе со студентами во время раскопок городища мы сидели на краю обрыва и, вспоминая со смехом этот эпизод, смотрели вниз на хутор. А в нем, кажется, ничего и не изменилось.

-   Как же, не изменилось, - напомнил кто-то, - после американок два года молоко не покупали...

-   А чего так?

-   Так те покупали за что скажут, и мостищенские быстро сообразили, что у москвичей и американок деньги деть некуда. Заломили за молоко втридо­рога. Им-то что, хоть доллар, хоть два. А мы облизнулись, в Коротояк ездили за молоком или в Острогожск. Караул...

Вот уже который год сидим на этом месте, прозванном П.Д. Либеровым «древней дорогой». Оно облюбовано как место отдыха. Здесь можно удобно посидеть на небольшой приступке - краю «древней дороги». Эта дорога тянется по краю городища с юго-запада от внешней линии обороны и поч­ти до самой стрелки мыса. И вправду - дорога: узкая, шириной в несколько метров полоска зеленой травы. Она ярче той, которая растет на городище и выделяется в любое время года... Постойте, а чего это утоптанная дорога должна выделяться яркой и сочной травой? Если ее утоптали, то она должна добыть серой и блеклой.

В1993 г. решено было покончить с этими предположениями и раскопать «древнюю дорогу». Кто-то уже намеревался найти на ней потерянные купцами монеты, кто-то собирался установить ширину колес повозок. Ведь не одна сотня их тут проезжала! Разметили раскоп поперек «дороги» и нача­лись раскопки.

- Валерий Дмитриевич, дорога углубляется!

- Как это... углубляется?

- А так, - взволнованно докладывает кто-то из студентов-первокурсни­ков явно заранее настроенный на «монеты на дороге» и на «ширину колес древней повозки» и ни на что больше, - полезла куда-то вглубь!

Траншея углубилась на три штыка, но уже видно и так: с монетами и колесами придется подождать - перед нами открывалось заполнение рва. Так... Выше него должны быть какие-нибудь столбы, канавки или что-то в этом роде... Ага, вот и они. В нескольких метрах выше рва появились две параллельные линии канавок для закрепления столбов. В них были найде­ны столбовые ямки для вертикальных столбов. Около канавок - меловые камни для лучшего закрепления столбовой конструкции.

Ров имел в ширину в среднем 5-6 м при глубине в материке до 1,5 м. Его внутренняя стенка обложена камнем для прочности.

Подобной линии обороны не было на северо-восточном склоне городи­ща, а здесь ее присутствие объяснялось просто: юго-западный склон был по­логий и сравнительно неглубокий. Здесь была опасность того, что против­ник взберется на склон беспрепятственно. Чтобы этого не произошло, были созданы дополнительные трудности. Осталось только непонятным: в какой период сооружались эти укрепления - с начала строительства обороны, или во втором периоде, когда опасность нападения увеличилась.

Прежде чем мы поговорим, читатель, о древних укреплениях, их ус­тройстве, немного теории. От чего зависит мощность оборонительных средств? К примеру, месторасположение крепости, крепостных стен, коли­чество башен, глубина рва и прочие оборонительные преграды? История дает нам ответ на этот вопрос - от технических возможностей нападающих. Испанцы завоевывают Америку. Пленному индейцу конкистадоры предла­гают свободу, если тот со 150 шагов пробьет из своего лука кольчугу. Индеец поверг в шок испанцев: он выпустил тростниковую стрелу с кремневым на­конечником, которая пробила кольчугу на два кольца. Захватчики, придя в себя, тут же сменили кольчуги на железные доспехи, подбитые изнутри вой­локом. Так можно было спастись от коварной стрелы индейцев. Что в этом примере для нас важно: наступательные возможности оружия оказались сильнее оборонительных. Отсюда - перестройка обороны. Будь у индейцев технические возможности, они бы прикрепили к стреле железный наконеч­ник, и тогда испанцу ничего бы не помогло: стальной наконечник стрелы с расстояния 75 м пробивает кольчугу даже из дамасской стали. Но индейцы не умели получать железо...

До XVIII в. в России мысовой принцип в размещении городищ господс­твовал, так как он создавал наилучшие возможности для обороны. Но к это­му времени он исчезает, а в XVIII в. пропал вовсе. Почему? Развитие огне­стрельного оружия привело к тому, что мыс теперь не спасал от обстрел из пушек и крепости стали ставить не на мысах, а там, где надо было пе­рекрыть удобный для противника путь наступления. При этом изменяются крепостные стены: они теперь создаются не из дерева, а из камня, кирпича. Появляется многоугольная форма крепости как самая удобная для обстрела противника, атакующего крепостную стен. Создаются угловые башни, из которых можно стрелять по противнику вдоль стен. В ответ на эти изменения усиливается мощность осадной артиллерии. И так всю историю: усиление силы нападения влечет ответную реакцию - усиление средств обороны наоборот. Поэтому, если мы вдруг обнаружим неказистые на первый взгляд  укрепления древних городищ в виде плетня - это не обязательно примитивная техника строителей. Это для тех условий вполне могло быть достаточным, чтобы не дать возможности, например, коннице противника дорваться на городище. И если вдруг плетневые конструкции начинают за­меняться более мощными, значит, возросла опасность вторжения, проры­ва. Возможно, противник изобрел что-то более совершенное для штурма, и надо было его преимущества свести на нет.

На мостищенском мысу видны остатки двух линий укреплений. Внешняя линия почти на всем своем протяжении распахана до основания. Но по кра­ям мыса видны на протяжении нескольких метров остатки невысокого вала и рвов - один перед валом, другой - за валом.

Внутренняя линия обороны, расположенная примерно в сотне метров от внешней, выглядит необычно. На поверхности земли - вал высотой с пол­метра и шириной до 10 м. А вот ров располагается не снаружи вала, как обычно и должны располагаться рвы обороны, а изнутри. Такая странность была впервые отмечена П.Д. Либеровым в 1957 г., когда он осматривал го­родище. Тогда же он сделал предположение о возможности существования здесь культового сооружения. Действительно, у святилищ часто имеется только ров, либо ров с внутренней строны вала. Тогда оба эти сооружения не имеют отношения к обороне, а связаны с ритуальными обрядами древних. П.Д. Либеров произвел небольшие раскопки на месте внутреннего вала и рва. Раскопки показали: ров действительно находится «не на месте» - сзади вала. Позже А.И. Пузикова на основании этого сделала вывод об использовании жителями поселка не всей площади мыса, а только той, которая на ходилась в пределах внешнего и внутреннего валов (Пузикова, 1969, с 401). Получалось уж совсем что-то необычное и ранее не встречавшееся. Последующие раскопки прояснили запутанную и необычную ситуацию.

В 1987 г. А.Т. Синюк вновь решил исследовать внутреннюю линию раскопки должны были показать: а не относятся ли ров и вал к эпохе бронзового века? Раскоп длиной 24 и шириной 2 м поставил все на свое место. Оказалось, что впереди вала находился еще один ров, но невидимый до раскопок, а раскоп Петра Дмитриевича не дошел до него самую малость. Таким образом стало ясно, что внутренняя линия - оборонительная, состоит из вала, который ограничивался двумя рвами. Конструкция рвов и вала показывала одно­значно, что они не имеют отношения к эпохе бронзы и связаны с населением скифского времени. У обоих рвов характерная форма - перевернутая трапе­ция. Это типичная форма рвов лесостепных городищ скифского времени.

Удалось в общих чертах установить, как создавался вал. На древнюю по­верхность были уложены меловые камни, выполнявшие роль крепиды вала. Это меловое ядро мешало валу расползаться. По центру вала археологи на­шли три параллельные друг другу канавки шириной 0,6-0,7 м, углубленные в погребенную почву. Такие канавки использовались для установки в них бревен, между которыми насыпалась земля. Стена возвышалась над валом на несколько метров. К ней, вероятно, были пристроены настилы для пе­редвижения обороняющихся, имелись бойницы для обстрела противника. Самих бревен или их остатков не было обнаружено. То ли деревянную стену разобрали, то ли дерево не сохранилось. Но подобные канавки для закрепле­ния деревянной стены - хорошо известный прием устройства обороны для городищ скифского времени Днепро-Донского лесостепного междуречья.

Затем строители стали рыть ров перед валом и грунт (глина, мел) набра­сывали на камни. Так получился невысокий вал высотой до 0,4 м. Такая вы­сота вала не устраивала строителей, и они досыпали грунтом, взятым где-то со стороны, вал, сделав его высоту до 0,7 м.

Но зачем же тогда внутренний ров? Какую роль он выполнял? В ходе раскопок удалось рассмотреть стратиграфию разреза вала и уловить самое главное для ответа на этот вопрос. Было видно, что со временем вал оплыл в обе стороны. Но при этом сползавший с него понемногу грунт ложился не на дно внутреннего рва, а сверху, на его заполнение. О чем это свидетельствует? О том, что ров был заполнен грунтом, когда в него стал попадать сползающий грунт с вала. Становилось ясно: вал и внешний ров - это вто­рая по времени линия укреплений. А до этого действовала первая по време ни линия, от которой сохранился ров. Его просто засыпали грунтом, чтобы «не мешал», и соорудили новую линию.

Тогда возник вопрос: ров не может один выполнять оборонительные задачи (хотя он и имел ширину до 7 м и глубину до 3 м), должен, видимо быть вал, от которого что-то осталось? Но поиски этого «что-то» ни к чему не привели. Логично было бы рассудить: при создании новой линии обороны строители «старым» валом засыпали «старый» ров. Так же проще. Но никаких признаков этого во рву нет! Там - обычное черноземное запопнение без камней крепиды вала, без перемешанного грунта, кото­рый и должен был быть показателем срытия «старого» вала. Что же тогда получается?

Так или иначе, за рвом должны были быть какие-то укрепления. Прихо­дится предполагать, что они были незначительными по мощности и состо­яли из рва и какого-то легкого деревоземляного сооружения за ним. Таким сооружением могла быть конструкция в виде плетня. Из плетня, углубленно­го только в погребенную почву, делались две параллельные линии, забитые посредине черноземом. Такой вариант ближе всего к истине. Во-первых, такие укрепления известны в это время, во-вторых, становится понятным, почему в материке не осталось столбовых ямок от мощных столбов; в тре­тьих, заполнение между линиями плетня могло попасть в ров и не оставить никаких следов, кроме того, что в нем было найдено - чернозем.

В конечном итоге в ходе этих раскопок была впервые получена информа­ция о двух периодах в жизни укрепленного поселка. Последующие раскопки подтвердили эти первые предположения.

В 1990 г. была исследована внешняя линия обороны. Здесь повторилось все то, что было обнаружено во внутренней линии. Различия касались толь­ко некоторых конструктивных приемов. Здесь в валу были обнаружены не канавки, а два ряда столбовых ямок, выполнявших ту же роль деревянной стены: между вертикальными столбами укладывали горизонтально бревна. Кроме того, деревянные конструкции здесь горели: в валу были найдены древесный уголь, фрагменты обгорелых деревянных плах, прослойка обож­женного грунта. После пожара строители произвели перестройку и досыпа­ли вал грунтом.

Утренний легкий ветерок и чистое синее небо без единого намека на даже случайно залетевшее к хутору облачко чуть колышет степную невысокую высохшую травку... По склонам мыса на выступах мела розовеет чебрец.Время от времени ветерок доносит его аромат, от которого становится так легко на душе и вольно... И думается: откуда у этой невзрачной травы столько аромата, который, кажется, никогда и не кончится...

Восемь лет работала на памятнике экспедиция Воронежского ПедУниверситета, в последние годы исследований - совместно с московскими ар­хеологами, палеозоологами, палеоботаниками, антропологами. Не одно поколение студентов исторического факультета прошло здесь полевую ар­хеологическую практику. И сегодня многие традиционно едут летом к месту прошлых раскопок - вспомнить, отдохнуть душой на дивных местах у хуто­ра Мостище.

Побывали здесь и археологи из Италии. Валерий Иванович как-то явил­ся с тремя курчавыми и смуглыми иностранцами. Итальянцы во главе с профессором из Рима Този Мауриццо, этаким молодцеватым и бородатым дядькой, сразу понравились своей непосредственностью, отсутствием по­казной значимости своей персоны. А по характеру итальянцы очень похожи на русских - открыты, просты в общении. И если бы кто-то из нас знал ита­льянский или на худой случай - английский, на котором итальянцы также свободно разговаривали (ох уж этот наш иностранный!), общение проходи­ло бы куда плодотворнее. А так приходилось одолевать Валерия Ивановича с переводом. Тогда впервые все, и студенты, и преподаватели, жутко и ясно осознали, какие же мы «дикие» в отношении иностранного языка. И надо сказать тогда многим было не только стыдно и обидно. Тогда у многих поя­вилось жгучее желание изучить иностранный язык.

Как прекрасны живописные мостищенские края! Это местные жители-хуторяне привыкли к своему местопребыванию и не замечают этих красот («Какие красоты? После дождей ни в хутор не проедешь, ни выедешь из него»). Как живущие от Черного моря в ста шагах, и не купающиеся в нем, и не загорающие у него к великому изумлению приезжих-отдыхающих. Мы уже тоже начали привыкать к огромной и красивой единой пойме Девицы, Потудани и Дона. К береговым дубравам, родникам и меловым склонам. К чарующему запаху трав с дивным ароматом чабреца. А какой он душистый, Донской «чобер»! Начали привыкать, а итальянцы нам напомнили! Они выходили ежедневно на край высокого берега, откуда открывался живо­писнейший вид на три реки, и неизменно произносили одно и то же, но с каким восхищением и вдохновением - надо было видеть и слышать: «фан­тастик!!!». А потом еще долго и мы, «попривыкшие», подобно итальянцам вьходили на берег и напоминали себе о том, к чему не надо привыкать, а надо всегда этим восхищаться как в первый раз: «фантастик!!!».

И все же «наши» по духу итальянцы напомнили нам, что мы - представи­ли разных систем и образа мыслей. Когда итальянцы уезжали, с Валерием Ивановичем мы решали вопрос: чем бы эдаким удивить вконец удивленных и без того иностранцев. Шашлыки они ели, уху пробовали, русскую водку пили (тогда, в конце 80-х - начале 90-х, о паленой водке представления никто не имел)...Ну что еще? Придумали! Раков наловим! Знали пруд, где раки водились в изобилии, и наловили две 30 литровые фляги, которые использо­вались в экспедиции для воды. Хватило всем. В большой палатке расставлены столы, порезана закуска, но главное - разложены по кучкам самые крупные раки. По всему периметру стола. Ждем гостей.

Вот, весело переговариваясь, в палатку заходят итальянцы с В.И. Гуляевым. Валерия Ивановича трудно чем-то удивить, но итальянцы! Они вдруг перестали смеяться и говорить, встали у входа, как солдаты на посту, и молча уставились на стол! Мы - в замешательстве. Нарушена сервировка стола? Может, на столах что-то лишнее и не по-этикету? Наконец Валерий Ивано­вич усадил гостей за столы и после первой «за наших дорогих гостей» при­нялся за крупного «усача». То же проделали и остальные, кроме по-прежнему молчавших и чувствовавших себя не в своей тарелке итальянцев. Видя сму­щение гостей и довольные лица «наших», уплетающих одного за другим ра­ков, мы обратили внимание Валерия Ивановича:

-   Валерий Иванович, вы спросите у них, чего это они раков не едят? Мо­жет, им щипцов каких не хватает? Все уж попередумали!

Наконец-то и Валерий Иванович обратил внимание на гостей, которые ели сыр, сервелат, но не притрагивались к ракам. Спрашивает что-то у них. Този смущенно отвечает, но при его словах прекращает есть и Валерий Ива­нович. Он долго молчит, потом оборачивается к нам со странным выраже­нием лица, на котором одновремено читалось недоумение и растерянность, готовые преобразиться в смех (!).

-   Ну, что Валерий Иванович, не тяните!

- Вы не представляете, что они мне сказали! -???

-   Кто за этих лобстеров будет платить? У них одна унция лобстера стоит бешеные доллары, а тут - целое состояние!

Вздох облегчения. Слава богу, все оказалось проще простого. Но... не тут-то было! Долго Валерий Иванович объяснял итальянцам, казалось бы, очевидные для нас вещи: никто платить не будет, потому что эти лобстеры пойманы в пруду, который «ничей»! Объяснить итальянцам, почему целое состояние водится в водоеме, который «ничей», мы так и не смогли. Гости успокоились только заверениями В.И. Гуляева, что никто из них персональ­но платить не будет! Видимо, это и успокоило итальянцев, которые все же ели раков, но очень осторожно. А вдруг призовут платить деньги, которых у них нет ни здесь, ни дома в Италии? Вернемся, однако, от вареных раков и забавных итальянцев к раскопкам Мостищенского городища.

Экспедицией была исследована огромная для такого памятника пло­щадь- 3747 кв. м! Только фрагментов керамики эпохи бронзы обнаруже­но более 11000, а скифского времени - более 46000! Обнаружено также восемь жилищ, семь построек хозяйственного назначения типа сараев, 117  хозяйственных ям. Исследованы оборонительные укрепления. Благодаря находкам на Мостищенском городище, более-менее стала проясняться история этого укрепленного поселка (Синюк, Березуцкий, 2001). Первые сведения об этом археологическом памятнике относятся к нача­лу XX столетия. Л.М.Савелов отметил на своей карте городище у хут. Мостище. Каких-либо пояснений о памятнике у Леонида Михайловича нет.

В 1957 г. городище посетил П.Д. Либеров. проводивший тогда поиски археологических памятников на территории Среднего Дона. Были собраны тогда фрагменты керамики, произведены разведочные раскопки. Тогда же стало ясно, что городище относится к скифскому времени, но на нем есть и керамика эпохи бронзы (Либеров, 1960). Это свидетельствовало и о том, что еще до возникновения городища в бронзовом веке этот мыс привлек племена бронзового века, которые оставили здесь следы своего пребывания.

С 1984 г. начинаются раскопки городища археологической экспедицей ВГПУ под руководством А.Т.Синюка, которого заинтересовали находки эпохи бронзового века. Со временем к работе подключились самые разные специалисты, давшие новые данные о жизни обитателей Мостищенского укрепленного поселка.

Первые городища племен скифского времени появились на Среднем Дону в VI в. до н.э. Но большинство из них датируется более поздним временем - V-IV в. до н.э. Мостищенский укрепленный поселок возник самое раннее в конце VI - начале V в. до н.э. Об этой дате свидетельствуют находки нескольких обломков греческих амфор, найденные в культурном слое го­родища. Одна из них - ножка амфоры из Хиоса. Большинство находок на городище (бусы, наконечники стрел), керамика датируются более широко V-IV вв. до н.э.

Острогожский край богат археологическими памятниками скифского времени. Здесь известно на сегодняшний день более сотни следов неукреп­ленных поселений. В большинстве случаев культурный слой на них слабо насышен находками, что свидетельствует о кратковременном пребывании населения на этих местах. Такие факты для разных времен и археологичес­ких культур объясняются археологами одинаково: подвижным образом жизни людей, перемещениями с места на место в поисках зверя (охотники), рыбы (рыболовы), пастбищ (кочевники, полукочевники). Поселения нахо­дятся прямо в поймах когда-то протекавших, а ныне высохших речек - Трос­тянки, Мастюшки, Измаилы. Полубянки. Или Девицы, Потудани, Тихой Сосны - речек, и поныне имеющих водный сток. Размещаются поселения и на невысоких возвышениях берегов - террасах. Что на этих поселениях можно найти? Чаще всего - битую лепную посуду, кости домашних и диких животных, которых съели на месте поселения. Реже - обломки греческих амфор, железных предметов, выброшенных из-за негодности, потерянные бусы. Встречаются и грузики ткацкого станка, но там, где культурный слой хорошо насыщен находками, что свидетельствует о более-менее постоян­ном пребывании здесь населения.

В острогожском крае насчитывается около 20 городищ скифского вре­мени. Почему «около»? Сколько их было в реальности, пока неизвестно и далеко не все они найдены до сих пор. Например, Л.М. Савелов разместил городище на своей карте Кротоякского уезда где-то у с. Болдыревка. Но оно пока не найдено. То ли валы совершенно распахали, то ли есть какие-то доугие причины...

В отличие от неукрепленных поселений, городища выделяются на местности. Во-первых, они занимают высокие мысы рек. Мыс - выступ в пойму берега реки и самое удобное место для устройства оборонительных укреплений. С трех сторон они круто обрываются к реке (если этого нет - мысы эскарпировали, т.е. кирками подрубали склоны для большей его крутизны) Оставшуюся незащищенную сторону мыса (со стороны поля, откуда название ей-напольная сторона) укрепляли валами и рвами. Валы - насыпи из грунта полукольцом отсекающие напольную сторону. Рвы - канавы, вырытые перед валами и повторяющие контуры валов. Мысы, на которых располагаются городища, видно издалека и сегодня.

Раскопками установлено, что в древности в основании вала население скифского времени вырывало канавку или несколько канавок. В них ставили бревна, которые возвышались над насыпанными валами на несколько метров. Валов могло быть и несколько, в зависимости от значения самого городища, т.е. от того, что надо было защищать. Глубина рвов в древности была различна и редко превышала 1-2 метра. Главная их задача - не дать коннице противника возможности свободно штурмовать валы с деревянны­ми стенами.

На крепостных стенах, видимо, устанавливались башни, делались бой­ницы. В валах и рвах на всех городищах имеются следы въездов, где когда-то стояли ворота. Валы и рвы в этих местах обрываются на ширину в несколько метров, а затем опять продолжаются. Со временем укрепления городищ оп­лыли или их разрушили распашкой, строительными работами. Например, сравнительно хорошо сохранились укрепления городищ у с. Волошине, так как они находятся в лесу. А укрепления городища у с. Солдатское, что на­против моста через р. Потудань, по левую сторону от шоссе на Острогожск, уничтожены почти полностью. Только по краям мыса, куда не забрался плуг, видны с каждой стороны по несколько метров укреплений - два вала и два рва. Некоторые укрепления поражают своей мощью и сегодня. Городище у хут. Аверино распахивается со времени заселения острогожского края, но высота вала до сих пор в некоторых местах достигает более двух метров, а ширина -до 25-30 м.

Культурный слой на городищах разный, а на многих его фактически нет. Например, на Аверинском городище площадью до 12 га на распахива­емой поверхности едва-едва можно с превеликим трудом найти фрагмент керамики или обработанный камень, а раскопки его площади показали тоже самое - почти полное отсутствие следов культурного слоя. Для чего же тогда мощные укрепления? Другие городища, например рядом располо­женное- Мостищенское городище, имеют насыщенный культурный слой. Здесь найдены и остатки жилищ, хозяйственных строений, и зерновые ямы, и масса костей животных, огромное количество фрагментов керамики. Площадь-то городища всего 2,3 га.

Но дело все не только в этих двух городищах. На всех укрепленных посе­лениях Среднего Дона отмечается одна и та же черта: одни поселки без куль­турного слоя, другие с насыщенным культурным слоем. Даже не разбираясь в врхеологии. можно логично предположить, что эти городища использовались для разных целей. Для каких же?

Попробуем от логических рассуждений перейти к археологическим. Они смогут нам ответить на этот вопрос. Для этого посмотрим на результаты раскопок Мостищенского городища экспедицией Воронежского государственного педагогического университета (раскопки А.Т. Синюка и В.Д. Березуцкого), а также Потуданской археологической экспедицией Института археологии Российской академии наук, которой руководит В.И. Гуляев (в настоящее время - Донская экспедиция). А затем сравним полученные данные с результатами раскопок Аверинского городища.

Выше говорилось о том, что сообщает Геродот о будинах и гелонах. Боль­шинство исследователей связывали и связывают эти племена с территорией Среднего Подонья. При этом ученые следуют за не очень точными, но тем не менее понятными в основных чертах координатами нахождения буди­нов - в северо-восточном углу «скифского квадрата», между меланхленами и савроматами. Выше, в верхнем течении Танаиса Геродот размещает сосе­дей будинов - лесных охотников тиссагетов, а в нижнем течении - савроматов. Среди археологов эту территорию впервые обозначил П.Д. Либеров. Вспомним: будины, по Геродоту, - кочевники, они сильно отличаются от гелонов, живущих среди них. Отличаются и по языку и образу жизни (гелоны у Геродота занимаются садоводством, земледелием).

От Геродота мы узнаем, что будины и гелоны приняли участие в скифо-персидской войне на стороне скифов. В 512 или 514 г. до н.э. пер­сидский царь Дарий I перешел Истр (Дунай) и вторгся с огромным войском в скифские земли. На военном совете скифов было решено обратиться к другим племенам, и гелоны, будины, савроматы предоставили свои войска. Скифы, не приняв открытого боя с многочисленным противником, стали отступать. Засыпали колодцы, травили воду, выжигали степь, постоянно н падали на противника. Трудный для Дария военный поход в конце концов закончился бегством Покорителя мира и если бы не помощь греков-ионян, восстановивших для Дария мост через Истр, сожженный наполовину; погибли бы царь и все его войско. Это была славная героическая страница скифской истории, которой восхищались и изумлялись не только в Греции.

До сих пор мы говорили, читатель, только о письменных документах, той информации, которая в них содержится. А что же данные археологии? Подтверждают ли они сообщения Геродота?

А.П. Медведев обращает внимание на интересный факт: достоверно известно, что Геродот побывал в знаменитом древневосточном городе Вави­лоне, какое-то время жил там, оставил подробное описание этого города. Но странное дело: метрические данные по Вавилону не соответствует реальности! По словам Геродота, длина четырех стен Вавилона составляла 480 стадий, т.е. в аттических стадиях около 85 км, а в «царских» стадиях -менее 95 км! Но по данным других письменных источников и, главное по данным археологических исследований, длина стен Вавилона была в прёделах 7,2-8,15 км, максимально -12-15 км. Геродот увеличил размеры города в 8-10 раз! Да еще не менее чем в два раза увеличил размеры знаменитой Вавилонской башни, вместо восьми ворот, обнаруженных археологами на звал 100.

Археологические исследования Вавилона показали, что во време­на Геродота город, к тому же, имел не квадратную, как писал историк, а прямоугольную форму и площадь его была не более 12 кв. км (Медведев, 2004 с. 84-85). Так в чем же дело? В чем причины этих несуразных преувеличений и неточностей?

Для современного читателя действительно такие расхождения пока­жутся несуразностью, недоразумением. Но не будем забывать: наш образ мыслей, наша система размышлений, анализа фактов, наши наблюдения сегодня и в эпоху Геродота - не одно и то же. Прежде чем вернуться к Геро­доту, обратимся куда как ближе по времени и в пространстве - к русским летописям и летописцам.

Наивно было бы полагать, что летописец стремился к воссозданию ис­торической реальности, к чему стремится современный историк. Мало того, что летописец не обладал методами исторического исследования (эти методы, например, в России стали приживаться только в период ста­новления российской исторической науки в XVIII в., да и приживались с трудом великим). Главной его задачей, как установлено исторической наукой, было не выяснение реальности событий, а преподнесение мо­рального урока читателю! Читатель должен усвоить моральную сторо­ну дела, а цифры вражеского войска и своего, тонкости сражения - дело последнее. Поэтому-то историков и ставили в тупик долгое время не­реальные цифры сражавшихся войск, сроки походов и прочие «мелочи» для летописца. Приведем примеры. Автор известного произведения, посвященного Куликовской битве 1380 г. «Задонщина», рязанский свя­щенник Софоний в конце своего произведения перечисляет погибших на поле Куликовом. Среди них - рязанские князья и бояре, новгородцы— Достоверно известно, что ни новгородцы, ни рязанские дружины в битве участия не принимали. Зачем же автор исказил реальность? Ради морального урока! Ведь основная идея его произведения - единство Руси. В единении - сила и победа. Нет единства, победы не будет. А тут реальность противоречит идее! Полного-то единства Руси нет, а победа есть. Значит, надо изменить реальность ради «правильного» морального урока. И таких примеров - несчетное количество во времени и пространстве. Но вернемся к Геродоту.

Историк был не только Отцом истории, но и сыном своего времени. Он еще не обладал научным мировоззрением, а поэтому его отношение к цифрам было совсем иным, чем у современного историка. Судя по всему, точность его мало интересовала. Более того, А.П. Медведев в «Истории» Геродота не нашел ни одного случая соответствия, хотя бы приблизительного, между количественными характеристиками и какого-то соответствия их данным других источников, прежде всего археологическим (Медведев, 2004 с. 84). Что в реальности могло быть? Историк получал какие-то цифровые данные у местного населения на веру, при переводе на греческий язык они искажались, но самое главное, это не интересовало Геродота, по­тому что это не было главным. Главным было то, что Вавилон - огромный древний город, столица Востока! Что уж говорить о Гелоне и длине его стен. Если совпадение длины стены Вельского городища и данных Геродота имело место в реальности, то это будет единственный случай такого совпадения, а это маловероятно. Другие признаки Вельского городища тоже не в пользу отождествления его с Гелоном (Медведев, 2004, с. 85-86).

Сама манера написания «Истории» своеобразна. Геродот пишет так, что­бы было интересно читать и читатель не отложил первую книгу после пер­вой страницы. Поэтому у него, например, приведены сны персидского царя Дария I перед походом на скифов. Идет подробный рассказ о содержании снов. Кто их поведал историку? Понятно, что это выдумка, нужная Геродоту для развития сюжета. И таких «выдумок» у историка много. Не мудрено, что знаменитый оратор Цицерон назвал Геродота Отцом лжи. Это обвинение с историка снято. Сегодня ясно: не отвергать надо Геродота, а понимать его! Проникнуть в его мир размышлений и понятий... Трудно? Очень! Но если ты историк, то должен это сделать, ведь его 9 книг - кладезь информации. А другие произведения подобного характера не сохранились.

Так где же Гелон, да и был ли он? Возможно, науке еще предстоит найти его. А возможно, до Геродота дошла какая-то настолько искаженная инфор­мация, подправленная самим историком, что найти Гелон по этим меркам вряд ли когда и удастся... Все может быть. Гелон, как и Атлантида, скрыт от исследователя во тьме то ли реальности, то ли мифа...

Вернемся к будинам и гелонам с археологической стороны и посмотрим на них, используя данные археологии. Тем более что по археологии остро­гожского края накоплено сегодня очень много информации.

В земле будинов, по Геродоту, живут также гелоны, отличающиеся от будинов всем - языком, образом жизни. Будины - кочевники, гелоны - земледельцы, которые едят хлеб и занимаются садоводством. В землях будинов находится самый удивительный, единственный в пределах скифского квадрата город Гелон: «В их области выстроен деревянный город; название этого города - Гелон. Длина стены с каждой стороны - 30 стадиев; она высокая и целиком из дерева; и дома у них деревянные, и храмы. Там есть храмы эллинских богов, украшенные по-эллински деревянными статуями, алта­рями. .. И каждые три года они устраивают празднества в честь Диониса (покровитель виноделия. - В.Б., П.З.) и впадают в вакхическое исступле­ние». Вакх - то же, что и Дионис, сын Зевса, который был у греков богом растительности, виноградарства и виноделия. Гермес учил всех виноделию и совершал чудеса, являясь то в образе быка, козла, то льва, пантеры. Во время праздников Диониса сопровождали женщины, которые шли в венках и были одеты в шкуры животных. Шествие было шумным. Женщин назы­вали вакханками, т.е. спутницами Гермеса-Вакха (слово Вакх негреческого происхождения, попавшее в греческий язык как обозначение Диониса, но откуда - непонятно). Шествия превращались в настоящие попоища и при­водили участников в «вакхические исступления». В Греции, где виноделие играло огромную роль в жизни греков, культ Гермеса стал настоящей рели­гией. Указание Геродота о типично греческом культе в Гелоне, показывает греческое происхождение гелонов.

Загадку Гелона пытались решить многие. Так, П.Д. Либеров, считав­ший археологические памятники скифского времени Среднего Дона будино-гелонскими, отождествил Гелон с городищами у с. Волошино в ост­рогожском крае. Там экспедиция Петра Дмитриевича обнаружила шесть го­родищ, каждое из которых было окружено укреплениями - валами и рвами. Но все они имели еще один общий вал. Его точное расположение осталось не ясным, но это не помешало П.Д. Либерову указать на возможный Гелон (Либеров, 1969). Со временем это предположение было опровергнуто. Оказалось, что большинство городищ у с. Волошино не имеет культурного слоя, а там, где он имеется, находки относятся ко времени не ранее IV в. до н.э., т.е. к тому времени, когда Гелон уже должен был существовать, а Волошинские городища еще нет. Общий вал оказался частью укреплений против та­тар и датировался XVII в.

Ни одно городище на Среднем Дону по сегодняшний день не вписывается в описание Геродота. Оно должно иметь культурный слой, который должен относиться ко времени раньше, чем середина V в. до н.э.т.е. ко времени, когда о Гелоне писал историк, иметь длину стены в пределах 30 стадиев (примерно 25 км!).

В последние десятилетия все больше исследователей, в особенности на Украине, считает, что под городом Гелоном следует понимать огромное по размерам городище у с. Бельск в Левобережье Днепра на Украине (Вельское городище). Выходят научные статьи и книги с соответствующими названия­ми, например, книга известного украинского археолога Б.А. Шрамко «Вель­ское городище скифской эпохи (город Гелон)» (1987).

Вельское городище единственное, которое по своим размерам сходится с данными Геродота. Городище однозначно существовало во времена Геро­дота и еще раньше. На нем обнаружены и жилища, и мастерские, и следы активной жизни населения. Все бы хорошо, но... Если Вельское городи­ще- остатки города Гелона, то тогда и земли будинов следует протянуть от Среднего Дона до Левобережного Поднепровья. Но тогда нарушается вся система расселения других племен по Геродоту, и вместо них - одни будины. Да и форма городища треугольная, а не квадратная. Нет каких-либо остат­ков храмов, скульптур. Вместо статуй античных богов - мелкие скульптурки из глины, менее всего напоминающие античные божества. И их делали ге­лоны... Может, Геродот что-то напутал? Не исключено. Сам он в Гелоне не был, а его информаторы могли предоставить и неверную информацию. Но вероятнее всего, дело в другом.

Скифию Геродот представил в виде большого четырехугольника со сто­ронами в 20 дней пути (примерно 700 км). С юга скифская земля начина­ется у берегов Черного (Понт Эвксинский) и Азовского (Меотида) морей. Западная граница - Дунай, восточная - Танаис (Дон). Северные пределы скифской земли находятся на границе лесостепи и леса. Геродот дает харак­теристику тем народам, которые обитают в пределах скифского квадрата и за его пределами. Тут было чему удивляться греку: андрофаги, живущие где-то в лесах выше Борисфена (Днепра) - людоеды; аргиппеи, обитавшие у подножия гор на Урале - плешивые от рождения, да еще «курносые и с боль­шими подбородками»; исседоны, живущие где-то за Уралом пососедству с аргиппеями, варят мясо жертвенных животных вместе с расчлененным телом умершего человека и устраивают пиршество. А голову, «удалив с нее волосы и очистив, они золотят, а затем пользуются ею как чашей». Многие греки считали эти рассказы сказками, будучи не в силах поверить в реальность этих страстей. Но этнографы знают подобные обряды у народов Тибета и Гималаев. Выходит, историк говорил правду.

Откуда Геродот знал о таких далеких краях? Он сам об этом пишет, что в те края добираются и греки, и скифы: «А скифы, которые к ним (к пле­менам, живущим до аргиппеев. - В.Б., П.З.) прибывают, договариваются с помощью семи переводчиков на семи языках». Видимо, как считают иссле­дователи, из греческих городов-колоний на восток проходил торговый путь, связывавший Причерноморье с Поволжьем и Приуральем. Торговцы и путе­шественники и были информаторами Геродота.

Среди народов скифского квадрата есть племена, которые, если судить о координатах историка, жили на территории нынешнего воронежского края, в том числе и в острогожской земле. Последуем за Отцом истории: "Если перейти реку Танаис, то там уже не скифская земля, но в начале область савроматов, которые, начиная от самого дальнего угла озера Меотиды, населяют на расстоянии пятнадцати дней пути по направлении к северномуветру страну,лишенную и диких, и культурных деревьев"  Таким образом, степи за Доном населяют уже не скифы, другой народ - савроматы. Их владения - задонские степи от Азовского моря до низовий Хопра и Медведицы, что подтвердили археологические исследования: на этой территории были обнаружены захоронения кочевников, близкие по обряду скифским погре­бениям, "О и с отличиями от них. О близости скифов и савроматов Геродот писал: «Языком савроматы пользуются скифским, но говорят на нем издавна с ошибками».

«Выше савроматов живут будины, занимающие другую область, поросшую разнообразным лесом. Будины - племя большое и многочисленное, все они светлоглазые и рыжие... будины, будучи исконными жителями, - ко­чевники, они единственные из тех, кто здесь живет, питаются шишками. Вся их страна густо поросла разнообразными лесами. А в самом густом лесу есть большое и широкое озеро и вокруг него болото и тростник. В этом озере ловят выдр, бобров и других животных с квадратной мордой; их шкурами оторачивают по краям меховые одежды...». Таким образом, по Геродоту, будины обитают выше савроматов по Танаису, по северной стороне скифс­кого квадрата. Западными их соседями являлось племя меланхленов (пере­водится как «одетые в черное»). Большинство археологов определяет место будинов районом Среднего Дона. Другие распространяют земли многочис­ленного народа от Дона на запад до Днепра. Что за «шишки» едят будины, неясно. Может, и зеленые сосновые? А может, есть мнение, это неверный перевод какого-то слова. Остался у специалистов непонятным и вид зверя с квадратной мордой. Но многие склоняются к тому,что речь идет о выдре. Уж у кого-у кого, а у выдры морда самая квадратная!

Скифское время в степи Северного Причерноморья и лесостепи в про­странстве между Днепром на западе и Доном на востоке занимает отрезок истории со второй половины VII в. до н.э. до начала III в. до н.э. Это время называется скифским, потому что на смену киммерийцам пришла новая ираноязычная волна кочевников - скифов. Никто из греческих историков, живших тогда, в эпоху скифов, не оставил нам больше информации, чем Геродот Геликарнасский.

Древнегреческий историк Геродот Геликарнасский вошел в историю как Отец истории. Геродот в свое время был очень знаменит, но подробного жизнеописания этого ученого нам история не оставила. Не известны точ­но ни дата рождения великого историка, ни дата его смерти. Но для того времени этот факт и неудивителен: тогда еще не родился сам жанр жизне­описаний (он появится только в Ш-II вв. до н.э.). Земляк Геродота Дионисии Геликарнасский в I в. до н.э. так определил величие Геродота, как Отца ис­тории: «Содержание его книги обширно и блестяще. Его цель состояла не в том, чтобы написать историю какого-нибудь одногогорода или племени; он хочет в одном сочинении описать многочисленные и разнообразные события из жизни Европы и Азии».

В городе Геликарнассе (отсюда - прозвище «Отца истории» - по назва­нию города, что было характерно для греков, где он родился) он получил хо­рошее образование, появился интерес ко всем событиям происходившим в мире. Около 10 лет Геродот путешествовал по Востоку, Балканам и Северно­му Причерноморью. В Северном Причерноморье, как считают многие исто­рики, Геродот посетил греческую колонию Ольвию (по-гречески - "счастливая"). Здесь он собрал информацию о скифах и Скифии. Его информаторами были моряки, купцы, сами скифы. В Афинах Геродот написал основную часть своего труда - «История», состоявшую из 9 книг, и прочитал первые книги в Афинском народном собрании. Главное содержание книг - история греко-персидских войн. Геродота волнует самый главный вопрос: по каким причинам маленькая Греция сумела победить великую державу, завоевав­шую полмира - Персию? Для ответа на этот вопрос нужна была историчес­кая информация, которую усиленно собирал историк.

Интерес Геродота коснулся и Скифии. Ведь скифы еще до греков за­ставили персидского царя Дария I бежать из скифской земли, чем был прекращен захват Персией северных земель, в частности Северного Причерноморья. А ведь завоевав Скифию, Дарий намеревался пойти по­ходом на Урал, оттуда в Среднюю Азию замкнув, таким образом, кольцо своих владений. Но... Какие-то кочевники остановили его, непобедимого и всемогущего. Скифы были первым народом, который персы не смогли привести к покорности. Почему? Заметим, что Геродот так и не ответил «по-исторически» на этот вопрос, как и на другой, более важный для него: в чем причины вражды персов и греков? В итоге историк ищет не корни событий, не источники войн, а их виновников. Геродот только устанавли­вает, кто первым начал войну, и этого для него вполне достаточно. Такой образ мышления был характерным для грека. Надо, чтобы все было по­нятно и всем. Когда возникает семейная ссора, выясняют-то не истинные причины конфликта, а кто первым начал.

Скифский рассказ занимает большую часть четвертой книги Геродота. От историка мы узнаем: «Вся эта страна... отличается обычно холодными зимами; здесь в течение восьми месяцев мороз такой нестерпимый, что если в это время разлить воду, то грязи не получишь. Но если разжечь его то ты получишь грязь. Замерзает море и весь Боспор Киммерийский.. Вогп такая зима бывает в течение восьми месяцев непрерывно; и в остальные четыре месяца здесь холодно». Для непосвященных греков, наслышанньгх о «холодных перьях», падающих на землю, историк рассказывает про снег. Теплый, мягкий климат Греции и суровая зима северных от Греции земель давали волю для удивления. Вместе с тем исследователи установили: в се­редине I тыс. до н.э. в Северном Причерноморье действительно было холод­нее, чем сегодня.

В курганах у с. Мастюгино П.Д. Либеров при раскопках погребений скифского времени исследовал и два погребения предскифского времени (Пузикова, 2001, с. 54-55,64-65). Погребенные лежали вытянуто на спине головой на запад с отклонением к югу. Оба погребения были впущены в курганы бронзового века, находились в насыпи и поэтому выяснить фор­му могильных ям не удалось.

В обоих погребениях находились по лепному глиняному сосуду - в од­ном случае в ногах умершего, в другом - у головы. Обломок какого-то не­понятного железного изделия также находился в одном из погребений. Сосуды интересные и совершенно разные. Первый - «ваза». Так археологи называют сосуд с выделенным расши­ряющимся к верху горлом, раздутым  туловом, переходящим в небольшое плоское дно. Этот сосуд можно было бы назвать кувшином, если бы у него име­лась ручка. По верху тулова нанесены продолговатые налепы, круглые вдавления. На дне - оттиски круглых ямок.

Другой сосуд имеет форму бочонка ссужающимся горлом, раздутым туловом и плоским дном. По верхней части тулова нанесены ямки, образующие скопления.

В курганах Среднего Дона иногда нет-нет, да и встречаются погребения, которые по положению скелета мож­но уверенно отнести к предскифскому времени. Но они без сопровождающе­го инвентаря и, видимо, поэтому не ис­пользуются для анализа археологами. В частности, такие погребения не были включены в сводку погребений предскифского времени, опубликованную А.П. Медведевым (Медведев, 1988). Такой осторожный подход оправдан. Но вместе с тем, учитывая хорошую изученность погребений предскифс­кого времени, к ним представляется возможным отнести и так называемые безинвентарные погребения.

Одно из них было обнаружено в одном из курганов у с. Мастюгино (42/25 по нумерации П.Д. Либерова). Посмотрим на него внимательно. Оно было впускным в курган бронзового века. Характерна поза скелета, типичная для предскифского времени: одна рука вытянута вдоль туловища, другая согнута в локте и положена на таз; ноги слабо согнуты в коленях; скелет ориентирован головой на запад. Над умершим находилась деревянная плаха, расположенная вдоль могилы^|, контуры которой выяснить не удалось (Пузикова, 2001, рис. 33, 2).

Погребение предскифского времени было обнаружено также в одном из курганов бронзового века у с. Ближнее Стояново в 80-е гт. прошлого века (Погорелов, 1984, рис. 170, 2). Погребенный лежал вытянуто на спине головой на запад и его сопровождал глиняный лепной горшок, поставленный у головы. На дне сосуда на несены вдавления, сделанные ногтем. У левой клю­чицы и у локтя найдены два бараньих альчика.

При раскопках курганов отрядом археологи-ческой экспедиции ВГПУ у хут. Заречье (нынеш­ний Репьевский район) в кургане бронзового века было найдено погребение женщины вытяну­то на спине головой на запад с глиняным неорнаментированным сосудом в виде вазы.

На р. Девица у с. Болдыревка на берегу в обры­ве обнаружено полуразрушенное погребение. Ве­роятно, здесь находился небольшой курган, раз­рушенный оврагом. Умерший лежал головой на запад. При нем находился в ногах лепной горшок с широким верхом, раздутым в верхней части горшка туловом, которое плавно переходит в плоское дно.

Почти во всех найденных сосудах в глине имеется примесь крупного шамота - характерная черта керамики предскифского времени.

С территории острогожского края происходят и интересные случай­ные находки. У с. Ездочное на правом берегу Потудани были найдены бронзовые двукольчатые удила новочеркасского типа с дополнительны­ми звеньями для крепления повода. Они попались на глаза П.Д. Либеро­ву, и он включил их свою работу, посвященную раннему железному веку Среднего Дона (Либеров, 1965).

А у с. Мастюгино мес­тными жителями были собраны многочисленные бронзовые бляшки конс­кой упряжи (Березуцкий, Золотарев, 2006). Эти бляшки являлись украшениями уздечки. Среди этих блях есть такие, которые применялись как в пред­скифское, так и скифское время. Это бляхи больших и средних размеров.Они имеют круглую выпуклую шляпку и петлю для ремня на обороте. Разделить их по времени и культуре невозможно.

Другие бляшки встречены в погребениях скифского времени, в том числе и в погребениях Среднего Дона. Среди находок предскифского вре­мени отсутствуют. Они либо с круглой сильно выпуклой шляпкой с петлей _на обороте, либо в виде ромба.

А вот бляшки с крестом и прорезями неизвестны в скифское время, зато встречаются в предскифских погребениях. Бляшки квадратной формы и бляшка в форме пирамидки с четырьмя прорезями для ремней встре­чаются в древностях предскифского времени, у савроматов, а также в погребениях далеких восточных территорий - Южной Сибири. Там в раннеv железном веке (VI-I  вв. до н.э.) существовала так называемая тагарская культура, занимавшая лесостепные районы Южной Сибири. Оттуда подобные бляшки каким-то образом появились на Среднем Дону.

Фрагменты конской узды представлены отломанным псалием с хранившимся окончанием в виде кольца и дополнительным звеном для крепления повода. Удила были отлиты вместе с псалиями, но оказались обломанными. Верхнее окончание псалия - удлиненная узкая лопасть с расширением ближе к ее краю. Эти лопаточки - один из приемов добного захвата морды лошади для ее поворота. Отверстие в псалии узкое и прямоугольной формы. Нижнее окончание изделия оформлено в виде короткого стержня со шляпкой. От другого псалия сохранилась толь­ко лопасть.

Эти удила является "классикой", памятников новочеркасского типа. один из специалистов по изучению предскифского времени С.Б. Вальчак датирует подобные находки концом VIII - первой половиной VII в. до н.э. (Вальчак, 1997, с. 53). На сегодняшний день известно около десяти подоб­ных изделий на Северном Кавказе, Украине, отличающихся деталями. Но дело даже не в малом их количестве. Находки на нашей территории при­надлежностей воинских уздечек, погребений свидетельствуют, что в предскифский период лесостепь Среднего Дона не была какой-то глухой пери­ферией. По всей вероятности, эта природно-географическая зона входила в территорию кочевий не только рядовых пастухов, но и кочевой знати. Кроме того, найдены бронзовые удила, подобные тем, что обнаружены у с. Ездочное.

Будем ждать новых находок. Они помогут лучше понять тот сложный период начала железного века.

Куда больше информации дошло до нас о скифском времени на терри­тории воронежского края, а особенно острогожского.

Появление кочевников в лесостепи, как уже говорилось, было связано вероятнее всего с резкими изменениями климата. Уточним этот вопрос.

Ухудшение климатических условий происходило на всем Евразийском континенте и в наибольшей степени коснулось степи. С XIII по VII в. до н.э. устанавливается сухой климат с неблагоприятным засушливым периодом с XI по IX в. до н.э. Понижается уровень влаги в сочетании с похолоданием. Это привело к изменению степных ландшафтов, к высыханию степей. Кри­зис переживают не только земледельческо-скотоводческие коллективы, но и кочевники (нехватка пастбищ из-за скудной растительности). Это и заставило кочевников искать спасение в лесостепи, в том числе и на Дону. Лесостепь меньше пострадала от изменений климата, так как находилась в зоне, где влаги было больше, чем в степи. Вероятнее всего лесостепь пре­вратилась в ландшафт с остепненной растительностью, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило в степи. В этих сложных условиях и шло формирование культуры (культур) предскифского времени.

Сами киммерийцы или родственные им племена попали и на территорию воронежского края. Здесь известны случайные находки предскифвского времени, более 30 погребений в курганах эпохи бронзы, которые использовались кочевниками для устройства могил своим сородичам. Поселений же неизвестно. Это и понятно: кочевой, подвижный образ жизни Позволял надолго задерживаться на одном месте.

Предскифские погребения, случайные находки впервые были обнару жены давно, еще в начале прошлого века. Но не сразу были верно опре. делены археологами. Их относили то к бронзовому веку, но к скифскому. Прошло более полувека, прежде чем археологические памятники пред­скифского времени нашли «свое место» в донской истории и археологии (хотя, как мы видели, место это спорное).

Поздний бронзовый век уступает место предскифскому времени (оно начинается примерно с IX в. до н.э. и заканчивается появлением скифско культуры в середине VII в. до н.э.).

Предскифское время представлено археологическими памятниками типа черногоровки и новочеркасского клада.

Остается неясным: это два периода в одной культуре исторических киммерийцев (А.И. Тереножкин), или это две культуры разных народов -одна скифов (не ясно какая), другая киммерийцев (какая - тоже не ясно) (А.М. Лесков, Н.Л. Членова);

Существовали ли в Северном Причерноморье и лесостепи (в том числе и Донской) другие кочевники или только киммерийцы и только скифы, не ясно.

Вот сколько, читатель, вопросов, на которые нет пока однозначных ответов. Что же делать? Изучать! Движение от незнания к знанию и есть путь познания истины. Археология предскифского времни сделала боль­шой скачок за последние десятилетия. А ведь совсем недавно погребения предскифского времени либо не замечали, либо относили к различным уже известным культурам бронзового века или к скифскому времени. До недавнего времени не было и представления о том, что киммерийцы или родственные им племена кочевали на территории Подонья, и в частности, на острогожской земле.

Исследование погребального обряда и материальной культуры племен предскифского времени привело к выделению в этой культуре двух перио­дов - раннего и позднего. Это разделение в 70-е гг. прошлого века в полном объеме осуществил известный украинский археолог Алексей Иванович Тереножкин. Его работа, вышедшая в 1976 г., называлась «Киммерийцы». Уже по названию ясно, что у Алексея Ивановича не было сомнений в том, что археологические памятники предскифского времени принадлежат именно киммерийцам. Происхождение киммерийцев исследователь связал с племенами срубной культуры позднего бронзового века.

А.И.Тереножкин выделил в культуре «киммерийцев» две хронологичесские ступени: первая (ранняя) получила название черногоровская (по названию кургана у хут. Черногоровский на Украине), вторая (поздняя) - новочеркасская (по названию города Новочеркасск, у которого был найден клад предметов) (Тереножкин, 1976).

По мнению исследователя, для черногоровских погребений характер, но скорченное положение скелетов - еще не изжиты традиции эпохи бронзы. Преобладает восточная ориентировка погребенных. Новочеркасские погребения - вытянутые на спине с западной ориентировкой. Особо ярко разница в ступенях развития проявляется в конской упряжи - в удилах и псалиях. У черногоровцев удила имели на окончаниях петли для ремня в виде стремени, откуда и произошло название, употребляемое археоло­гами «стремячковидные удила». С этими удилами находят псалии в виде стержней с тремя отверстиями посредине и по краям, а также шляпками на окончаниях - одной большой, одной малой. У новочеркасцев удила иные - с двумя кольцами на окончаниях («двукольчатые»). Псалии изогну­ты в виде плоской лопасти. Па псалиях отлиты три петли для поводий.

Не все археологи согласились с взглядами А.И. Тереножкина. Напри­мер, его главный оппонент в споре о киммерийцах Александр Михайлович Лесков считал: черногоровские находки оставлены киммерийцами, а вот новочеркасские принадлежат первой волне скифов. При этом А.М. Лесков обращал внимание на скопление новочеркасских памятников в степях Предкавказья и Нижнего Дона, где и появляются ранние скифы, на сходс­тво новочеркасских и раннескифских длинновтульчатых наконечников стрел. А черногоровские памятники - это степи Северного Причерномо­рья, и там - страна киммерийцев (Лесков, 1971).

Таким образом, если А.И. Тереножкин выделял две хронологические ступени в одной культуре (киммерийской), то А.М. Лесков и другие иссле­дователи видели в этих памятниках две культуры - предскифскую (чер-ногоровка) и раннескифскую (новочеркасские памятники). Более того, В.А. Ильинская не видела разницы между черногоровско-новочеркасским и памятниками и раннескифскими. По ее мнению, то, что выделил в куль­туру киммерийцев А.И. Тереножкин - это древнейшие скифы. При этом Варвара Андреевна ссылалась на большую схожесть материальной культу­ры тех и других, в особенности наконечников стрел. Н Л. Членова в начале 80-х гг. прошлого столетия предложила считать черногоровские памятни­ки скифскими, а новочеркасские киммерийскими. Она настаивала на их одновременности в рамках VII в. до н.э.

Эта неясность, «с кем мы имеем дело», сохраняется до сих пор. Еще большие разногласия вызывали и вызывают вопросы хронологии черно­горовских и новочеркасских находок.

По найденным находкам в погребениях предскифского времени можно составить представление о воине того времени, и не только. По предметам материальной культуры можно установить время, сходство и различия между отдельными племенами. Почему мы говорим только о воинах? По­тому что они-то и являются основными погребенными в курганах. В моги­лах нет детских скелетов, мало женских погребений, и становится понят­ным, что и в предскифское время быть похороненным в кургане - честь, оказанная не всем.

Боевое снаряжение воина состояло из меча или кинжала - оружия ближнего боя. Мечи и кинжалы сделаны из бронзы и железа, а часто из бронзовой рукояти и железного клинка. Иногда оружием были булавы с навершием в виде каменного, бронзового молота цилиндрической фор­мы, иногда секиры из бронзы или боевого каменного топорика. Впрочем, весь этот набор в полном составе был далеко не у всех воинов. Известны железные копья, но какое значение они играли в военном деле, неясно.

Важнейшим же предметом вооружения был сложносоставной лук с бронзовыми массивными втульчатыми наконечниками стрел или реже костяными, железными. Ведь киммериец был в первую очередь конным лучником. Стрелы носили в колчанах с застежками. Лук, сделанный из де­рева, с костяными или роговыми накладками, не имел себе равных в свое время. Находки луков всех времен нечасты, а для предскифского времени Уникальны. До сих пор известен только один случай нахождения лука в могиле в кургане в Луганской области (г. Зимогорье). Он, судя по сохранившимся остаткам, имел длину 93 см. Состоял из двух полос дерева (не­ясно, одной или разных пород), которые были тщательно обмотаны тон­кой берестой (Махортых, 2003, с. 28, рис. 5, 16). Лук сильно напоминает будущие скифские луки, ставшие лучшими в свое время.

Защитных металлических доспехов не найдено, но исключить ношение кожаных защитных доспехов нельзя, хотя их не видно на изображениях, приписываемых киммерийцам.

Особое значение у кочевников предскифского времени приобрел бое­вой конь. Конечно, конь и в бронзовом веке играл огромную роль в военных действиях - вспомним колесницы бронзового века. У киммерийцев тоже существовали колесницы. Но у них впервые конь стал верховым.

Здесь - яркие и показательные свидетельства. Это росписи на древнегреческих сосудах, где степняки скачут на конях; изображения вторгшихся в Переднюю Азию кочевников на каменных барельефах государств Пере дней Азии. Правда, в большинстве случаев нам не сообщается, что это за кочевники, хотя в том, что среди них были киммерийцы, сомневаться не приходится. Ведь именно в это время, к которому относится большая часть изображений, письменные источники полны сообщений о киммерийцах

Уздечные наборы предскифского времени сделаны из бронзы. Они массивны и одновременно изящны. Требовались такие уздечные наборы при помощи которых можно было бы надежно управлять конем. Для этого кроме удил использовали псалии различной конструкции. Они сделаны либо в виде стержня, либо в виде изогнутой лопаточки и т.д. Часто в псалиях - отлитые в бронзе кольца и дополнительные звенья для крепления поводьев. На изображениях скачущих конных воинов степи не видны сед­ла и стремена. Не найдены их свидетельства и в погребениях.

Кроме этих находок в мужских могилах встречаются каменные оселки-точила, керамика, кости животных. В женских - украшения, посуда, иглы.

В культуре киммерийцев и родственных им племен ярко проступают черты нового века. Стрелы еще продолжали делать из бронзы. Литье по глиняным или каменным формам не такое трудоемкое дело, как ковка крицы и изготовление железных стрел. Появились железные мечи и кин­жалы: рукоять у них делали по старинке - из бронзы, а клинок был уже железным.

Посуда кочевников разнообразна. Тут и небольшие круглодонные куб­ки, и вазы, и горшки... В керамике видны как черты местного производс­тва, так и импортного происхождения (высококачественная кавказская посуда). Нередко в погребениях степняков находят и остатки деревянной посуды, обитой бронзовыми или золотыми пластинами. Орнамент на по­суде, украшениях геометрический - треугольники, круги, спирали... Гео­метрический стиль - типичный для предскифского времени.

Чем же были так могущественны киммерийцы, если перед ними трепе­тали развитые цивилизации Древнего Востока? В борьбе с ними погибли цари Лидии и Фригии, ассирийцы искали союза с ними. Превосходство киммерийского войска состояло, как считают исследователи, в том, чт° у него не было обозов, сдерживающих быстрые перемещения войска, за­труднявших его маневры. Это были сплоченные отряды легкой конницы с мощными сложными луками и массивными бронзовыми стрелами. Кони давно использовались человеком для боевых действий, но у киммерийцев  впервые в истории человечества появилось конница! С этого времени до стредневековья включительно конница стала играть решающую роль в боевых действиях.

Новой и неожиданной для воинов Востока стала киммерийская тактика ведения боя. На изображениях киммерийцев видно, что они вели стрельбу не через голову коня, а назад. А сама атака производилась не в центр противника, а в сторону от него! Кони не боялись опасности и скакали, управляясь не поводьями (их бросали, так как нужно было стрелять из лука обеими руками), а только шенкелями. Подобные приемы боя требовали вы­сокого мастерства всадника. Добавим к мощи легкой конницы колесницы. Древневосточная конница, пехота, ко­лесничные подразделения не могли приспособиться к необычному против­нику, его стремительным фланговым обстрелам.

Невозможно сказать ничего о том. какой тактики при этом придержива­лись отряды колесниц киммерийцев. Но наличие у них колесничего транс­порта подтверждено археологически­ми находками на Кавказе. Удалось восстановить, как выглядела колес­ница: это была двухколесная повозка, запряженная четверкой лошадей. Вспомним в связи с этим боевые колесницы арийских племен и роль, ко­торую они играли. У индоевропейских народов колесница - символ царей и богов. По Авесте одно из трех сословий древнеиранского общества - со­словие «стоящих на колеснице». Это, по-видимому, была верхушка воени­зированного общества, куда входили древние «цари», вожди.

Кочевое население предскифского времени хоронило своих умерших сородичей в курганах, как и племена бронзового века. Но использовались для этой цели чаще всего не насыпи, созданные самими кочевниками, а насыпи предыдущего времени - эпохи бронзы. Причем, впускные погре­бения устраивали и в небольших насыпях и в самых высоких. Известны немногочисленные грунтовые погребения, т.е. без устройства курганной насыпи.

Умершего укладывали в яму овальной, но ча ще прямоугольной формы. Иногда применяли для облицовки стен и перекрытий дерево и камень. Из­вестны конструкции из деревянных срубов.

Религиозная основа погребального обряда предскифского времени древняя. Она корнями уходит в общие и очень древние представления о продолжении жизни в мире ином, необходимых предметах для путешест­вия туда. Для этого в могилы клали различные дары (умершему и богам), устраивались тризны - поминки.

Несмотря на это общее религиозное единество взглядов, в предскиф­ское время увеличивается отражение в погребальном обряде роли кон­ного воина. В могилах - принадлежности вооружения, конской упряжи, что резко отличает погребения бронзового взека от начала железного. Кочевники степи теперь не представляли себе жизнь без коня. Они передвигались на нем верхом при перекочевках и в боевых походах. Он был для них священным жертвенным животным.. Историки отмечают, что роль основного религиозного и жертвенного животного занимало то, ко­торое играло главную хозяйственную роль. Роль коня у кочевников была огромной еще и потому, что при зимнем выпасе скота при значитель­ном снеговом покрове без коня просто не обойтись. Древние кочевники и сравнительно недавнего времени - XVI-XVII вв. действовали при этом так: сначала выпускали на пастбище табуны /лошадей. Кони разгребали копытами глубокий снег и давали возможности добывать корм следовав­шим за ними овцам, козам. Эта система, так называемая тебеневка, спа­сала кочевников в суровые зимы.

Начало железного века привело к значительным изменениям в погре­бальном обряде и вместо скорченного положения умершего в бронзовом веке появляется вытянутое на спине положение погребенного с вытяну­тыми вдоль тела руками. Обычная ориентировзка - головой на запад. При этом погребенный оказывается повернутым лицом на восток. Что означа­ло вытянутое положение умершего? Ведь оно прямо противоположно скорченному. Наиболее вероятной причиной положения умершего на спине является идея прямостояния - победы жизни над смертью. Эти идеи были известны давно, но воплотились в жизнь повсеместно в раннем железном веке (до эпохи бронзы, в неолите и энеолите умерших хоронили тоже вы­тянуто на спине). Такая же поза отмечена и для некоторых немногочис­ленных погребений более древней эпохи - верхнего палеолита. В одном из гимнов Ригведы есть такие строки, обращенные к богине Ушастой, которая воскрешает мертвых:

Когда занимается заря, заставляющая живого встать прямо,

Какого мертвого она разбудит?

Вставайте, пришел к нам дух жизни.

Конечно, между арийскими племенами и киммерийцами-дистанция огромных размеров. Еще большая она от охотников на мамонтов до ран­него железного века. Но, думается, идеи эти были всем хорошо знакомы в различных усложненных или простых вариациях как в каменном веке, так и в железном. Вспомним, что и христианин тоже должен подняться из гро­ба во время Второго Пришествия Христа. Как подходит гимн из Ригведы, обратите внимание!

В предскифское время, с переходом от скорченного положения умер­шего к вытянутому, изменяются основы всего мировоззрения, всех взгля­дов человека на окружающий мир. Археологи могут только по археоло­гическим признакам это утверждать. Но представим себе, что могло это означать в реальной жизни тех племен! Отказ от устоявшихся ценностей жизни, отказ от прежних богов, религиозных установок жрецов, новые об­ряды, другие жрецы, мифы, взгляды на себя и других...

Переход от скорченного положения умершего к вытянутому, судя по погребениям предскифского периода, не был быстрым, как не могут вмиг помениться все взгляды человека, а тем более племен! Археологи, раскапывая курганы и находя в них погребения предскифского времени, обратили внимание: одни умершие лежат вытянуто на спине, а другие скорченно. Причем есть погребения, в которых скелеты скорчены так же» как и в эпоху поздней бронзы (т.е. «сильная степень скорченности»). Есть погребения, где скелеты скорчены слабо («слабая степень скорченности»).У археологов возникла идея о постепенном отмирании обычая хоронить скорченно. Возникли на этой основе хронологические построения: наибо­лее ранние погребения имеют сильную скорченность, наиболее поздние -вытянуты на спине, а между ними - слабо скорченные. Началось разделе­ние погребального инвентаря. Потребовалось время, чтобы понять, что в реальности все оказалось куда сложнее: многие вытянутые «поздние» ске­леты имели при себе ранние предметы, обнаруженные в могилах с сильно скорченными скелетами. А многие скорченные скелеты имели при себе предметы поздние, характерные для погребений с вытянутым положени­до скелета. Стало ясно, что направление в изменении положения умер­шего от скорченного к вытянутому установлено верно, но считать каждое погребение ранним или поздним только по положению скелета нельзя.

В погребениях предскифского периода часто находят следы примене­ния огня. Эта черта не являлась обязательной для всех, но в каких-то отде­льных, особых случаях применялся огонь. Сжигали либо всю деревянную конструкцию в могиле, либо устраивали огонь в отдельных ее местах.

В.А. Городцов в 20-е гг. прошлого столетия впервые согласовал пись­менные сообщения о киммерийцах и археологические данные. Ему принадлежит заслуга в выделении «киммерийской культуры». В 50-е гт. А.Д. Иессен дал подробную характеристику предскифских памятников, кото­рая основывалась на анализе бронзовых принадлежностей конской упря­жи. В 70-е гт. полную характеристику киммерийской культуры дал А.И. Тереножкин в «настольной книге» исследователя киммерийской культу­ры - «Киммерийцы». Эта тема продолжает изучаться в трудах нынешних археологов киммерийской культуры.

Изучение письменных документов показывало исследователям, что киммерийцы - коренные жители Северного Причерноморья и, видимо, жили там еще в эпоху бронзового века. Поэтому им и приписывали то катакомбную, то срубную культуры.

Сторонники теории о пришлой киммерийской культуре указывают, в частности, на каменные стелы - каменные изваяния, изображавшие воинов. Эти предметы искусства не известны в местной традиции брон­зового века, но хорошо известны на восточных территориях - в Сиби­ри, Центральной Азии, откуда и предполагается миграция кочевников. Некоторые предметы погребального инвентаря - ножи, зеркала имеют не местное, а восточное происхождение (о подобных находках у с. Мастюгино мы поговорим чуть позже). С другой стороны, известны «кимме­рийские» погребения, в которых обнаруживают типичные для срубной культуры горшки, что является доказательством участия в киммерийс­кой культуре местных племен позднего бронзового века. Они с измене­нием природно-климатических условий потеряли свои основы хозяйс­тва, культуры. Кризис культур позднего бронзового века способствовал быстрому «поглощению» их организованными и воинственными кочев­никами степи.

Киммерийское время современные исследователи датируют IX - се­рединой VII в. до н.э., когда новая волна кочевников-скифов появляется в Северном Причерноморье. Хотя существуют среди специалистов разно­гласия по вопросу о времени начала их истории и финале.

Вопрос о том, кого считать киммерийцем, для археолога не так прост. Это яркий пример, читатель, как трудно, а часто и совершенно невозмож­но, историческую информацию согласовать с археологической и наоборот. Ведь на самих археологических находках не написано, что они киммерий­ские. А в сообщениях о киммерийцах не сказано об их обрядах, оружии, конструкции могил. Поэтому погребения, которые уже не являются пог­ребениями бронзового века, но еще не принадлежат скифским племенам, многие исследователи называют осторожно - «погребения предскифского времени». Это будет правильнее, чем называть все погребения IX-VII в.в. до н.э. «киммерийскими». Как мы увидим позже, эти погребения не такие уж одинаковые и отличаются не только обрядами, но предметами вооруже­ния, конской упряжи.

Что характеризует «предскифское время»? Каков был погребальный обряд и материальная культура того времени? Что изменилось по сравне­нию с обрядами и материальной культурой бронзового века?

Происхождение имени «киммерийцы» до конца не ясно. Самоназвание этого народа «гимирри» («гамирри») встречается в клинописных табличах Востока (отсюда - греческий вариант «киммерийцы»). Его выводят из финикийского слова «темный», от греческого слова «зимние». Есть попытки вывести его происхождение с фракийского и хеттского языков (Махортых, 2003, с. 25). Наиболее доказательно выглядит объяснение происхож­дения сл₀ва из древнеиранского языка как «подвижный (конный) отряд». Возможно, что происхождение слова «киммерийцы» было связано не с этническим самоназванием, а с особыми подразделениями в военной организации кочевников (Дьяконов, 1981). Последняя точка зрения тоже не бесспорна. А.И. Иванчик обращает внимание и на то, что сохранившиеся всего три имени киммерийских царей не дают однозначной информации о происхождении народа. Теушпа, возможно, является иранским словом, но не исключено его иное неиранское происхождение. Тугдаме, скорее всего, имеет малоазийское происхождение и менее всего, возможно, иранское. Сандакшатпру тоже непонятно: оно истолковывается как слово анатолийского происхождения (неиранские народы, населявшие территорию современной Турции), хотя и, возможно, с влиянием иранского языка (Иванчик, 2001 с. 15). Таким образом. По А.И. Иванчику ни одно из трех имен не выво­дится из иранского языка, а два последних имени связаны, скорее всего с Анатолией. Заметим, что эти три имени царские. А правящая верхушка не обязательно должна отражать весь этнос. А.И. Иванчик, в част­ности по этому вопросу пишет о возможных связях правящей верхушки киммерийцев с анатолийскими правящими династиями (Иванчик. 2001 с. 15).

Первые письменные упоминания о киммерийцах относятся к концу II тыс. до н.э. - времени творчества греческого поэта Гомера. В «Одиссее» Гомер сообщает впервые об этом народе и о земле киммерийцев, которая находится у «крайних границ обитаемого мара», у входа в подземное царс­тво Аида. Герой Одиссей проник, будучи в Колхиде (территория современ­ной Грузии), в эту таинственную и неизвестную местность и дал описание страны киммерийцев: «Закатилось солнце и покрылись тьмою все пути, а судно наше достигло пределов глубокого Океана. Там народ и область лю­дей киммерийских, окутанные мглою и тучами; и никогда сияющее солнце не заглядывает к ним своими лучами - ни тогда, когда восходит на звезд­ное небо, ни тогда, когда с неба склоняется к земле, но непроглядная ночь распростерта над жалкими смертными».

Уже древние авторы подвергли критике подобные сообщения. Географ Страбон (63 г. до н.э. - 23 г. н.э.) писал по поводу гомеровской инфор­мации: «Гомер смешивал мифический элемент с действительными собы­тиями, придавая своему стилю приятность и красоту. Однако нанизы­вать пустые небылицы на какую-то совершенно ложную основу - это не гомеровский прием творчества. На основании реальных сведений о том, что киммерийцы жили у Киммерийского Боспора, в мрачной северной об­ласти, Гомер соответственно перенес их в мрачную область по соседству с Аидом, подходящую местность для мифических рассказов о странствиях Одиссея».

В другом сочинении, приписываемом Гомеру - Илиаде, говорится об «удивительных доильщиках кобылиц - млекоедах, бедных и справедливейших из смертных». Правда, здесь нет упоминания о том, что эта харак­теристика относится к киммерийцам. Гомер пишет лишь о каких-то ко­чевниках, ведущих странный образ жизни. Историки отмечают, что греки обязательно писали о том, что вызывало у них удивление, о том, чего не было у них самих. В данном случае равенство, братство, справедливость (видимо, вопросы своей жизни эти племена решали на общенародных собраниях) - важнейшие черты первобытнообщинных отношений.

Греческий поэт Каллин Эфесский писал в VII в. до н.э.: «Ныне ж орда киммерийцев ужасных... наступает». Каллин писал о бурных событиях, происходивших в Малой Азии, - о захвате киммерийцами города Сарды -столицы малоазийского государства Лидии VII-VI вв. до н.э.

О киммерийцах более точно знал и писал древнегреческий историк Ге­родот (середина V в. до н.э.), который хотя и не застал киммерийцев, но указал на «Киммерийские переправы», «Киммерийские стены», «Кимме­рийский Боспор». Эту информацию он получил от причерноморских гре­ков и скифов.

Первые известия о киммерийцах сохранились и в клинописных таб­личках стран Востока. Все они говорят о народе «гамирра», «гимирри» который стал вторгаться сначала на северные границы Урарту, потом в Ассирию и Малую Азию. Киммерийцы разбили войска урартского царя Русы I, ходившего походом против них. При этом против киммерийцев были собраны почти все имеющиеся войска Урарту из 13 областей. Ким­мерийцы сокрушили это войско, взяли в плен начальников двух областей, а остальные отступили. Руса I предпочел спрятаться за мощными укреп­лениями столицы. Царь Ассирии Саргон II погиб в бою с киммерийцами в 705 г. до н.э.

С приходом во второй половине VII в. до н.э. в степи Северного При­черноморья и на Кавказ скифских племен киммерийцы ушли через Кавказ вдоль восточного побережья Черного моря и обосновались на южном бе­регу Черного моря. Позднее на этом месте возник греческий город Сино-па. Но киммерийцы не прекратили набеги.

В 679-678 гг. до н.э. киммерийцы во главе с царем Теушпой были раз­биты ассирийским царем Асархаддоном. Царь киммерийцев Лигдамис (в ассирийских источниках он назван Тугдаме) в 654 г. до н.э. разгромил Царя Лидии Гига. В 50-е гг. VII в. до н.э. ассирийский царь Ашшурбанипал приходит на помощь Лидии. Он посылает скифское войско, которое поя­вилось уже на Востоке, против киммерийцев. Возглавлял скифов их «царь» Мадий. Скифы разгромили киммерийцев, которых возглавляли Лигдамис и его сын Сандакшатру. Оба они вскоре погибли в военных столкновениях (Махортых, 2003, с. 25-26).

Известия о воинственных кочевниках исчезают только в конце VII в. до н.э. после разгрома их новым лидийским царем Алиатом. Их судьба после этого проявляется в источниках столь же туманно, как и гомеровское опи­сание страны киммерийцев...

Большинство исследователей, несмотря на спорные лингвистические Расшифровки имени киммерийских царей, считают самих киммерийцев древними иранцами (Тереножкин, 1976; Иванчик, 2001; Махортых, 2003 )

Киммерийцы - первый народ, оставивший свое имя в истории нашей стра­ны в эпоху раннего железного века. Кочевники появились в степи Северно­го Причерноморья откуда-то с востока (по одной версии) или же являлись потомками племен эпохи бронзы, перешедшими к кочевому скотоводству (по другой версии). По-видимому, истина, как всегда, находится посередине. В настоящее время выделены черты, которые свидетельствуют о том, что в сложении кочевой культуры киммерийцев действительно приняли участие местные племена. Но основным населением были все-таки кочевники, пришедшие с востока и принесшие с собой обряды и культуру, которых не было в Европе. Об этих чертах мы поговорим чуть позже, а сейчас посмотрим на исторические свидетельства реального существования киммерийцев.

Человек познакомился с железом в бронзовом веке, а возможно, и раньше. В знаменитой гробнице фараона Тутанхамона, умершего в XIV в до н.э., кроме многочисленных изделий из золота, серебра, бронзы были найдены и несколько железных предметов - пряжки сандалий, железный клинок с золотой рукоятью, небольшой амулет, небольшие модели инстру­ментов - долота, резцы. Но это железо сам человек не создал. Оно «упало с неба» и являлось железом метеоритного происхождения. Метеорит ковали и таким образом делали железные изделия. К такому «небесному камню» относились с благоговением, и его ценили выше золота.

Где и кто впервые получил железо из железной руды своим трудом, сво­ими усилиями? Исследования этого вопроса привели ученых к следующим выводам. Разработка железорудных месторождений и производство железа были открыты в середине II тыс. до н.э. в Хеттском царстве. Сохранились свидетельства о поставках железа из Хеттского царства в Египет. Сами хет­ты или какие-то другие племена, жившие на территории царства, изобрели способ получения железа? Самые ранние на сегодняшний день железодела­тельные печи обнаружены в 80-е годы прошлого столетия в Грузии. В Хет­тском царстве это была северная, северо-восточная окраина государства. После открытия первых печей по производству железа было высказано предположение о том, что хетты только пользовались готовым металлом, а производили его подвластные племена, жившие на территории нынешней Грузии. Так это было на самом деле или нет, еще предстоит выяснить.

После разгрома Хеттского царства в конце II тыс. до нэ. секрет произ­водства металла сохранить не удалось, и с начала I тыс. до н.э. начинается освоение технологии другими племенами (Брейд, Трамп, 1990, с. 82).

Интересно, что и на территории воронежского края на некоторых по­селениях срубников были обнаружены свидетельства попыток плавки же­лезной руды. Но эти эксперименты в бронзовом веке распространения не получили. Да и до начала железного века, т.е. до начала I тыс. до н.э. же­лезные изделия не имели широкого распространения. Более того, когда уже начался железный век, многие изделия продолжали лить из бронзы (боль­шинство скифских наконечников стрел сделано из бронзы методом литья по формам). Этому есть объяснения.

Хотя процесс производства железа мало чем отличается от производств меди из медной руды, тем не менее здесь были свои сложности. Главная - в печах древних металлургов можно было достичь температуры максимально 1100 градусов по Цельсию. При такой температуре железо не переходило в жидкое состояние, а только в тестообразное - крицу. Для достижения жид­кого состояния нужна была температура хотя бы в 1500 градусов. При более низкой температуре в железо попадало мало углерода - основы прочности металла (до 1%). Поэтому полученное железо было мягче бронзы. Стоило ли прилагать огромные усилия для получения металла, худшего, чем бронза? Эксперименты показали, что из 7 кг руды и 6 кг древесного угля получалось 14 кг (20 %) железа и 2,55 кг шлака. Плавка длилась 1,5-2 часа (Малинова, Малина, 1988, с. 180-181).

Чтобы получить твердый металл, нужен был опыт, приобретаемый со временем. Но уже в IX-VII вв. до н.э. на Ближнем Востоке и в Европе на­учились изготавливать углеродистое железо (сталь). Прокованные бруски кричного железа укладывались в горшки вместе c древесным углем и долгое время нагревались. Шел процесс обогащения кричного железа углеродом.

И все же железо по сравнению с бронзой и медью имело преимущества. После закалки оно становилось прочнее бронзы, но, самое главное, желез­ная руда встречается повсеместно, а меднорудные источники истощились, добыча руды становилась все более трудной, да и встречается медная руда далеко не везде, дорогой металл. Немало скота, хлеба, меда надо было от­дать купцам за медную руду или слитки меди. Железная руда- на каждом шагу, а трудоемкость про­цесса уже никого не пугала.

Появление металла произвело целую техническую революцию. В древних цивилизациях, где было возможно земледелие, на дере­вянных плугах появились желез­ные наковки, которые увеличили производительность труда. Теперь можно было распахивать не толь­ко пойменные, «мягкие» почвы, но и «тяжелые» - на водоразделах, по высоким берегам рек. Воины получили крепкое и надежное оружие, как защитное (панцири, щиты, средства защиты коня), так и наступательное (мечи, копья, стрелы). Быстрое распространение железа приводило к росту ремесла, товарного обмена, а в итоге - разложению  первобытных отношений, выделению вождей, «царей».

Начинаются войны из-за пастбищ и грабеж земледельческих цивилизаций Азии. Повсеместно от защиты алчных кочевников появляются мощные кре­пости, городища.

В I тыс. до н.э. на Кавказе, в Азии, Северном Причерноморье появляют­ся первые государства. На юге Европы в степях Северного Причерноморья заставляют говорить о себе со страхом и ужасом народы, которых хорошо знают на Древнем Востоке, в Древней Греции, в Азии, Риме - киммерийцы, скифы, сарматы... О том, какие бедствия несли кочевники земледельчес­ким цивилизациям, сообщает Библия: «Вот идет народ северной страны (для Передней Азии, куда вторгались кочевники, они пришли с севера, че­рез Кавказ. - В.Б., П.З.)... держит лук и короткое копье, жесток он! Они не сжалятся! Голос их ревет, как море, скачут на конях... Народ древний... язы­ка которого ты не знаешь... колчан его как открытый гроб... Он пожрет твою жатву и хлеб твой, истребит сынов и дочерей твоих, пожрет овец и коров твоих..., разрушит мечом города твои, на которые ты надеешься».

Железный век принято начинать с I тыс. до н.э. Он длится и сегодня, несмот­ря на попытки переименовать нашу современность под «атомный век», «кос­мический век». Железо остается основным материалом для нас и сегодня.

Историки выделили в железном веке его ранний период, названный «ран­ним железным веком». Он характеризуется не изобретением железа (вспом­ним, это событие относится еще к эпохе бронзовго века), а его массовым распространением. Кроме того, это время - время быстрой смены археологи­ческих культур, смены на исторической арене племен и народов. Заканчива­ется ранний железный век примерно к середине I тыс. н.э. Начиная с первых веков новой эры идо середины I тыс. до н.э. происходят события, получившие название «великое переселение народов». Они привели к гибели некогда великой и непобедимой Римской империи. На месте ее провинций возни­кают первые варварские королевства - будущие государства Европы. Этими событиями, которые сопровождались окончательным вытеснением бронзы и меди, закончился период раннего железного века.

Но вернемся к началу его, к тому времени, когда появляются новые племена и их союзы, а прежние переживают кризис своего хозяйства и все жизни.

В конце II тыс. до н.э. на Земле происходят значительные климатические изменения. Примерно в XII в. до н.э. на юге Восточной Европы закончился период природно-климатических условий, который дал возможность зем-ледельческо-скотоводческим племенам бронзового века достичь расцвета. Начинается общее похолодание с одновременным усилением засушливос­ти. Эти явления не были кратковременными и продолжались до середины I тыс. до н.э. Эти изменения не могли не коснуться жизни племен. Именно эти изменения и привели к кризису земледельческого хозяйства. Разруши­лось комплексное хозяйство - основа могущества и процветания срубных племен. Человек был снова поставлен на грань выживания. Что ему остава­лось делать в новых условиях? Самый реальный путь - переход к кочевни­честву. Скудная растительность заставляла совершать далекие перекочевки в поисках новых пастбищ.

Какова судьба некогда могущественных племен, чьи владения прости­рались по бескрайним просторам степи и лесостепи от Урала до Днепра? Конечно, природные сюрпризы привели к возрастанию смертности насе­ления в условиях сложности добывания продуктов питания. В таких условиях, как показывают история и этнография, резко увеличивается детская смертность. Выжившие перешли на новый образ жизни - постоянные пере­кочевки. Каким, надо думать, нелегким, был этот поворот в жизни. Рушатся все представления, взгляды на мир, которые господствовали ранее. Гран­диозный переворот во всем сознании человека! Вспомним события нашей вами истории. Перестройка 1985-1991 гт... Какой переворот в сознании человека... А затем новые условия существования в результате внедрения рыночных отношений... Смена идеологии... Нечто подобное происходило и в то далекое время конца бронзового века. Психологический надлом, кру шение прежней идеологии, вера в новые идеалы! Прежние боги покинули! Новые боги устами иноплеменников обещают процветание! Происходит резкая смена обрядов погребения.

Назначение деревянных шатров над погребальными сооружениями бронзового века Среднего Дона специально исследователями не рассматривалось. Слишком редкое явление. В традициях индоевропейских народов есть много общих черт, которые по каким-то причинам не просто передаются из поколе­ния в поколение, а вдруг распространяются в иное время и очень широко. Такое случилось и с шатровыми конструкциями. Появившись в среде срубных племен на ранней ступени их развития, они затем изредка встречаются в погребениях предскифского времени (VIII-VII вв. до н.э.), но особенно в скифское (VI-IV вв. до н.э.). Об этом будет обстоятельный разговор, когда мы будем зна­комиться с племенами скифского времени, жившими на острогожской земле в I тысячелетии до н.э.

Еще более удивительно то, что шатровые конструкции встречаются и в погребениях эпохи Золотой Орды, в XIII-XIV вв., причем уже в совсем другой среде - среди тюрок! (Синюк, Погорелов, 1986). Видимо, здесь мы уже не можем говорить о традиции, которая передавалась из поколения в поколение. Срубников и племена скифского времени еще можно «связать» традицией, поскольку и те и другие принадлежат, как полагают исследо­ватели, одной близкой языковой семье. Но срубники не тюрки! Почему ясе тогда шатры так широко имели хождение? Вероятнее всего, из-за своей универсальности, т.е. способности отражать какие-то общие взгляды на мир и его устройство. Причем эти взгляды были схожими среди разных народов, даже не знавших друг друга. Не исключено, конечно, что тюрко-язычные народы Тувы, Алтая, Сибири, Казахстана, втянутые монголами в их движение на запад, познакомились с этими устройствами через чье-то посредничество там, на востоке. И к ним пришла эта часть обряда по неяс­ным нам каналам. Но это не меняет положения дел. Важно то, что тюркам шатры были так же необходимы, как и иранцам! И опять-таки не для всех, а для избранных!

Время, когда шатры как специальные конструкции некоторые археологи не признавали, вообще закончилось. Например, украинский археолог Б.А. Шрамко назвал их «недоразумением», выдумкой археологов неправильно понявших перекрытие. Сегодня они - факт, который надо объяснять.

Высказывались мнения о практическом назначении шатров-для луч­шего горения погребальной конструкции, так как часто в курганах скифс­кого времени с шатровым перекрытием отмечаются следы горения (Мурзин, 1984, с. 51; Ильинская, 1977, с. 51). Но погребальные сооружения с шатровым перекрытием далеко не всегда имеют следы горения. Другие исследователи стали предполагать, что шатры - не что иное, как имита­ция жилища кочевника типа юрты (Скорый, 1987, с. 41)

Высказывались мнения о практическом назначении шатров-для луч­шего горения погребальной конструкции, так как часто в курганах скифс­кого времени с шатровым перекрытием отмечаются следы горения (Мур-зин, 1984, с. 51; Ильинская, 1977, с. 51). Но погребальные сооружения с шатровым перекрытием далеко не всегда имеют следы горения. Другие исследователи стали предполагать, что шатры - не что иное, как имита­ция жилища кочевника типа юрты (Скорый, 1987, с. 41).

Не исключено и более чем вероятно, что шатры - часть сложных представлений кочевников об устройстве Вселенной. Центр и отходящие него радиально бревна могли символизировать один из самых распорстраненных символов древних народов - Мировое дерево. Оно имеет как бы центр и отходящие от него лучи, ограничивающие сакральное пространство. Полагают, что радиально расположенные бревна симнолизировали сакральные направления. Например, на кургане Аржан и и других курганах Алтая и Тувы, относимых к раннескифскому времени, приме­нялся этот радиальный принцип. Когда удавалось подсчитать количество бревен, то оно оказывалось кратным числу 4 (8 и т.д., а самое большое известное количество - 32) (Семенов, 2002, с. 212). Число 4 носило в древ­ности особый смысл. Вспомним о четырех сторонах света у древних ари­ев, которые охраняются четырьмя богами. При помощи числа 4, которое являлось элементом всех построений и познания мира (вместе с трехчисловым элементом), характеризовался окружающий мир. Четыре стороны света, четыре брахмана, осуществляющие обряд, четыре элемента в древнеиндийской философии, из которых состоит весь мир, крест... В Южной Индии амулеты с изображением восьми лучей носят при себе. Мужчины около пояса или на руке, женщины - на шее. Амулет должен оберегать от опасности, которая может прийти из любого из восьми направлений (Волчок,1972,с.271).

Интересно было бы обнаружить количественную связь среднедонских шатров с центрально-азиатскими. Приходится сожалеть, что ограбления могил, плохая сохранность шатров, а отсюда - сильные разрушения пере­крытий не позволяют пока выяснить этот вопрос. Справедливости ради следует отметить, что и исследователи, когда такая возможность представ­ляется, оставляют без внимания этот вопрос и не производят подсчет ко­личества бревен перекрытия. А ведь это - уникальная возможность выйти на уровень нового знания о сущности древнего мировоззрения.

Устройство сожжения таких конструкций вместе с погребальными сооружениями имитировало «мировой пожар», после которого должно наступить обновление мира (вспомним об огне по Ригведе и Авесте, об уничтожении огнем как творении). Эти взгляды устойчиво сохранялись в представлениях многих иранских, индоевропейских народов (Лелеков, 1976, с. 7-9). Остается только неясным, почему в одних случаях сжигали конструкции, а в других нет.

В конце II тыс. до н.э. происходят значительные климатические изме­нения. Примерно в XII в. до н.э. на юге Восточной Европы закончился пе­риод природно-климатических условий, обеспечивший расцвет земледельческо-скотоводческих культур эпохи позднего бронзового века, к кото­рым принадлежала и срубная культура. Начинается общее похолодание климата с усилением засушливости, которое продолжалось до середины I тыс. до н.э. Уровень стока Дона, по мнению исследователей, мог упасть более чем в четыре раза! Видимо, именно природно-климатические ус­ловия в первую очередь привели к кризису земледелия. Разрушилось комплексное хозяйство - основа благополучия срубных племен. В новых условиях все большее значение приобретает скотоводство. Недостаток травы привел к необходимости постоянных перекочевок в поисках но­вых пастбищ.

К концу II тыс. до н.э. долговременные поселки и другие следы пре­бывания срубников исчезают. Если в середине II тыс. до н.э. - XII в. на территории донской лесостепи известно более 1000 поселений срубных племен, то в конце II - начале I тыс. до н.э. таких поселений известно лишь несколько десятков. Культурный слой на них незначительный и маловыразительный. Резко сокращается и количество погребений срубников. К концу бронзового века они окончательно исчезают (Медведев, 1996, с. 93).

Что произошло с многочисленным населением остается загадкой. Не обходится без сокращения численности населения. Резко возрастает детская смертность. Вместе с тем исчезновение «срубных следов» вовсе не свидетельствует об исчезновении всего населения. Как полагают архе­ологи, оставшиеся потомки срубников становятся к началу I тыс. до н.э кочевниками, а их культура изменяется. Прежние боги не оправдали на­дежд, новые обещают процветание... Меняются обряды погребения, ми­ровоззрение, психология человека... На пороге I тыс. до н.э. стоял желез­ный век...

В 3,5 км к югу от с. Мастюгино на высоком левом берегу Девицы ра_Сл ложено урочище под названием «Труфановское». Здесь, на распахиваемом поле, находится восемь курганов. Большая часть их распахивается, другая ближе к берегу реки, задернована.

На одном из сильно распахан­ных курганов высотой в полмет­ра постоянно встречались куски обожженного дерева и глины, об­ломки керамики, судя по которым было ясно, что в кургане находит­ся, по крайней мере, одно погре­бение срубной культуры. Курган, чтобы предотвратить его оконча­тельное уничтожение, был иссле­дован (Золотарев, 1999). Раскопки дали значительный объем науч­ной информации, к которой мы и обратимся.

В кургане оказалось единствен­ное погребение, принадлежавшее срубной культуре. Квадратную яму 2,4 х 2,5 м окружал материковый выброс из могилы. Яма была пе­рекрыта бревнами различной тол­щины - от 5 до 20 см в один слой. Сверху устроители погребения накрыли перекрытие хворостом и соломой. Далее над могилой воз­водится «шатер» из бревен. Концы бревен соединялись под углом на верху, а нижние части упирались в материковый выкид. Шатровую конструкцию обложили соломой и подожгли. Горение было интенсивным, таким, что глина выкида прокалилась на несколько сантиметров. Горение еще не завершилось, как конструкцию стали засыпать глиной выкида, а затем и черноземом. Так был сооружен курган. Обряд редкий, но показательный. Что в нем скрыто, чуть позже. А сейчас посмотрим, что же находилось в самой могиле?

На рухнувшем в могилу деревянном перекрытии был найден лепной глиняный сосуд во фрагментах. Он стоял на перекрытии, но, вероятнее всего, разбился при падении. Сосуд имеет вид банки с закрытым верхом - верхняя часть сосуда загнута внутрь.

На полу молилы лежал скелет взрослого мужчины 40-45 лет по срубному обряду: скорченно на левом боку, руки согнуты в локтях кисти у лица. Головой умерший ориентирован на северо-восток. Это положение погре­бенного многие археологи рассматривают как позу молящегося человека (вспомним, что у катакомбников в руках или рядом с ними при таком рас­положении рук находились предметы почитания, символы богов). Антропо­лог М.В. Козловская (Добровольская), которая проводила изучение черепа, обратила внимание: на нем имеются следы от удара режущим предметом. Удар пришелся на лобную часть черепа. Кроме того, кости умершего были обожжены.

Неподалеку от кистей рук погребенного лежали бронзовый нож и кости жертвенного животного (ребра). У коленей на боку-лепная неорнаментированная банка со следами расчесов по внешней поверхности. В юго-западном углу найден небольшой каменный пест со следами сработанности на одной из сторон. За спиной погребенного обнаружен фрагмент еще одного сосу­да- венчик, орнаментированный оттисками зубчатого штампа, а также треугольными композициями. В двух параллельных полосах, сломанных под тупым углом расположены округлые отпечатки. Они же присутствуют и сверху треугольников. Сосуд сохранился во фрагментах, но форма его понятна.Это острореберный сосуд - типичная форма для керамики срубной культуры. Назван он так из-за явно выделенного острого ребра в верхней части горшка.

Дерево и уголь были переданы в лабораторию Института археологичесской академии наук. Л.Д. Сулержицкий, проводивший радиоуглеродный анализ, пришел к выводу о дате совершения погребения - 3410 плюс-минус 40 лет назад (Золотарев, 1999, с. 106). Если перевести на понятные археологические даты, то это примерно середина II тыс. до н.э., т.е. ранний этап, начало срубной культуры. Подтверждают эту дату некоторые признаки погребального обряда. Так, например, давно замечено, что сожжения погребальных конструкций в срубной культуре - признак ранних срубников. В развитой и поздней культуре они очень редки или их нет вовсе. Редко встречаются в срубной культуре устройства шатров в виде шалаша, который затем поджигали. На Среднем Дону таких случаев два или три.

Посмотрите на орнамент сосуда из кургана у с. Ближнее Стояново. На нем в нижней половине сосуда изображены знаки в виде крестов. Это так назы­ваемый «косой крест», который нередко, как и «прямой крест», встречается на срубных сосудах (Захарова, 2000, с. 68). Знаки в виде креста были широко распространены среди племен каменного и бронзового веков. Смысл креста не был уже с того времени изображением какого-то одного явления, пред­ставления. Это, судя по многочисленным источникам, был и символ «Миро­вого дерева», и символ солнца, огня. Это и схема упряжки для вола, которая почиталась, как и само животное, в культурах земледельческо-скотоводческого уклада (Топоров, 1982; Захарова, 1996).

А вот один из вариантов креста - свастика. Это крест с загнутыми в одну сторону окончаниями. Фашистский знак, - скажет читатель. И будет прав. В том смысле, что фашисты в прошлом столетии использовали его как один из своих символов. И будет не прав, потому что свастике несколько тысяч лет. И фашисты здесь ни при чем.

Не странно ли устроен образ мышления человека? Говорить, что небо голубое стало стыдно, потому что есть «голубые» (но небо от этого ведь не стало другого цвета); изображать свастику, значит быть фашистом (бедные племена эпохи бронзы: даже не подозревали, кто они!). Более того, вот статья  229 российского законодательства, получившая новую редакцию в 1995 г. и подписанная Б.Н. Ельциным: «Осквернение фашистской символикой и атрибутикой... наказывается лишением свободы до пяти лет с конфискацией» Это уже серьезно. Бедный крест, сколько ему испытаний еще суждено перенести.

Два горшка срубной культуры с изображениями свастики нашел В.Н. Те­вяшов в одном из курганов у слободы Владимировка. Горшки, судя по рису­нкам, хорошо сохранились, как и орнамент на них. Орнаменты не только красивые, но и сложные. Жаль, от сосудов сохранились только рисунки и невозможно уже посмотреть на весь орнамент. А он явно календарный как на одном, так и на другом горшке. Такие находки - не частое явление.

Конечно, найденные сосуды со знаками заинтересовали В.Н. Тевяшова (текст приведен в современном слоге): «О свастике мы знаем, что ее при­знают ученые археологи вернейшим признаком арийского племени, упот­реблявшего ее в своем искусстве. Ассирияне, индийцы, китайцы и японцы, браминисты и буддисты придавали и придают свастике символическое зна­чение ее» (Тевяшов, 1902, с. 105). В.Н. Тевяшов на основании найденных им сосудов намеревался даже спорить с исследователями по вопросу о проис­хождении народов, указанных в Истории Геродота.

Откуда же взялась свастика и почему ей придавалось и придается сегод­ня какое-то значение? Впервые свастика появляется в культуре Триполья (V-IV тыс. до н.э.) эпохи энеолита. Эта высокоразвитая культура исследова­лась и исследуется на Украине, где когда-то в междуречье Днепра, Буга и Днестра она процветала. Это была культура развитого земледелия, ското­водства, ремесла.

Вероятно, от трипольцев свастика попадает на Крит, где расцветала крито-микенская культура. Здесь на монетах во V в. до н.э. изображали Ми­нотавра с лабиринтом в виде свастики. Греки тоже использовали свастику, но у них она не получила широкого распространения, видимо, была не по­нятна, и ее вскоре после «знакомства» забыли.

В раннем железном веке у скифо-сарматских племен свастика хорошо из­вестна. Она изображается на принадлежностях конской упряжи, отражена в «зверином стиле» - искусстве изображения животных и птиц. На лепном сосуде скифского времени (IV в. до н.э.), обнаруженном А.И. Пузиковой на Волошинском 1 городище, тоже знак свастики (см. цветную вкладку).

Свастика - «сплошь и рядом» на славянских кружевах. В ХI-ХIV вв. нахо­дим свастику на ювелирных украшениях волжских булгар.

Символ не обошел и Древний Восток: Месопотамия, Индия, Египет. Из Индии узнаем о том, как понималась свастика: символ движения и вечного круговорота (вращения) мира. Из Индии символ проникает в Центральную Азию, Тибет, Японию.

А что же германский фашизм? Каким образом свастика оказалась на зна­мени германского вермахта, военной форме гитлеровцев? В начале XX столетия, еще до Первой мировой войны свастику обнаружили в орнаментах  древних германцев. Ничего в этом удивительного не было: германцы - часть ндоевропейского былого единства, для которого свастика была естествен­ным символом. Свастику противопоставили «семитскому кресту» в период уничтожения евреев в Германии. Начинается психоз по поводу того, что евреи - враги человечества, так как еврей Иуда предал Христа. Начинается поиск доказательств «превосходства германской расы», происхождения ее от арийцев, давших основы цивилизации европейским народам. «Арийский символ» был взят на вооружение: мы - арийцы!

В Россию свастика попала в начале XX в., видимо, с помощью императ­рицы Александры Федоровны, интересовавшейся религией лам Тибета. На первых деньгах Временного правительства тоже была изображена свастика.

Даже такой краткий обзор показывает обширную географию свастики. По каким же причинам этот символ имел такое широкое распространение? Конечно, первоначальный смысл свастики мог быть известен не всем, мог утерян, не всем понятен и мог использоваться просто как традиция, а не понимание «зачем». Многие, вероятно, понимали свастику как "благополучие", "благо". Тем не менее широкое распространение свастики объясняется, видимо, общими мировоззренческими представлениями. Какими?

Снова обращаемся к Космосу, небу. Вспомним: видимо, уже в IV тыс. до э на небе появилась Полярная звезда - Альфа созвездия Дракона, прежде  отсутствовавшая на нем. До появления звезды люди пользовались знаниями о звездном небе, которые они черпали из наблюдений за движением Луны, Солнца и планет на звездном небе. Но теперь появилась неподвижная звез­да вокруг которой вращалось, перемещалось все небо! Так возникло новое знание о существовании оси вращения Земли, центра вращения неба. На основании этого была уточнена продолжительность солнечного года.

Еще большее значение это открытие имело в области религии, мифоло­гии. Причем эти мифы и взгляды были всем понятны, независимо от этни­ческой принадлежности и прочих различий, так как опирались на одно и то же знание (Полякова, 2004).

Поскольку свастика возникла у трипольцев, обратимся к ним. В период появления свастики северный небесный полюс находился рядом со звездой Альфа созвездия Дракона. Совпадение Альфы и полюса произошло позже, в III тыс. до н.э. Вокруг небесного полюса совершалось вращение небосвода (суточное и годовое). Годовое вращение не могло ускользнуть от древних ас­трономов, в отличие от суточного вращения. Астрономы выбирали на ночном небе созвездия и рисовали их летом, осенью, весной, зимой. В одно же время суток. Направление на полюс задается линией, проведенной через звезды Малой Медведицы. Если нарисовать линию по этим звездам в одно и то же время в разные времена года, провести их через полюс, получим свастику - символ вечного небесного вращения! Символ вечности (в том числе жизни!), цикличности изменений, постоянного перевоплощения, превращения жизни в смерть, смерти в жизнь. До бесконечности и вечности..

Обломки глиняных сосудов - самые распространенные находки на срубных поселениях. Для хранения продуктов использовали крупные сосуды толстыми стенками и чаще всего неорнаментированные. Для приготовления пищи делались более тонкостенные сосуды типа горшков и банок. Куда более разнообразно орнаментирована посуда из погребений. Орнамент на носили зубчатым штампом (деревянный или костяной штамп в виде расчес ки). Часто изображены различные геометрические фигуры в виде треугольников, ромбов, наносились различные вдавления острой палочкой, костью.

Иногда на сосудах изображали людей (вероятно, персонажей мифов) змей (или их символы в виде цепочки ромбов, волнистых линий), коней колесницы, непонятные знаки. На отдельных сосудах они составляют слож­ные композиции из повторяющихся систем знаков, что приводит исследо­вателей к мысли о возможности существования у срубных племен письмен­ности (Турчанинов, 1971; Отрощенко, 1988). А на поселении у села Шилово под Воронежем на обломке глиняного сосуда изображен лыжник. Хорошо видны лыжи, палки с кольцами. Лыжник одет в куртку, а на голове что-то вроде капюшона.

Отличается схожестью признаков. Можно раскопать десятки курганов с погребениями срубников, и все они окажутся очень похожими. О чем это свидетельствует? О приведении к единству религиозных представлений, как говорят, происходит «унификация обряда». Это явление однозначно оцени­вается как признак сильного и организованного общества (вспомним, что унификация обряда свойственна современным религиям - христианству, исламу...).

Что отличает срубника от катакомбника? Во-первых, погребальное со­оружение. Это простая яма, реже - сруб из бревен в один или несколько венцов. Установлено: для выдающихся погребенных (знать) ямы имеют прямоугольную форму. В ней часто размещали сруб. Если его нет, то в лю­бом случае сверху - деревянное перекрытие из плах, бревен. Но это - знать. А вот для захоронения умерших детей, подростков яму устраивали овальной формы, возможно, в форме яйца, из которого умерший должен был снова возродиться в мире ином. Может, и не случайно рядом с такими могилами могильный выкид часто размещали в виде нарождающегося месяца.

Во-вторых, именно в погребениях знати в прямоугольных ямах или сру­бах отмечены следы огня, хотя эта черта далеко не так часто отмечается и в этих погребениях.

В-третьих, в этих погребениях встречаются бронзовые ножи. Вообще из­делия из бронзы находят в погребениях и детских, где они играли какую-то особую роль - браслеты, подвески. Но бронзовые ножи - предмет взрос­лого мужчины. Погребения с бронзовыми ножами занимают централь­ное место в курганах, подчеркивая этим значимость умершего. Впрочем, бронзовый нож - предмет престижный и для ямно-катакомбных погребе­ний. Разница здесь в форме ножей. Нож срубной культуры имеет лезвие в виде листа («листовидная» форма) и черенок удлиненно-прямоугольной формы без каких-либо расковок на окончании, как у абашевских ножей. Ножи эти, конечно, не для того, чтобы просто мясо порезать. «Просто» в обряде ничего не бывает. Это ножи и для мяса, поскольку они часто встречаются вместе с костями животного. Но мясо жертвенное, особое. С ножами и деревянными блюдами (последние на Среднем Дону пока не выявлены) на территории распространения срубной культуры сочетались престижные части туш животного - крестцы и куски хребта (Цимиданов, 1996, с. 208). Не исключено, что ножи эти были исключительно жертвен­ными и сопровождали и в земной жизни людей, наделенных жреческими обязанностями.

В-четвертых, срубники, как и катакомбники, лежат скорченно, но на левом, а не правом боку. А господствующие ориентировки - север, северо-запад, северо-восток и восток. В этих археологических признаках -огромная разница между срубными и другими племенами бронзового века, в первую очередь ямниками, катакомбниками и абашевцами.

В ремесле срубников существовало разделение специальностей. Это в общем характерно и для катакомбных племен, и для абашевцев. Но у катакомбников ремесло было сосредоточено в клановых организациях, имевших замкнутый характер. У срубников же ремесло вышло из этой системы, поэтому и отсутствуют отдельные захоронения ремесленников. Сохрани­сь свидетельства ремесла на обыкновенных поселках, где им занимались семьи.Открыт пока единственный целый ремесленный поселок! На реке Битюг у села Мосоловка в Аннинском районе Воронежской области археологическая экспедиция Воронежского университета исследовала поселение срубников-металлургов. Более десяти лет археологи ВГУ под руководством А.Д.Пряхина (Александр Сергеевич Саврасов, Владимир Иванович Беседин и др.) исследовали поселок срубников (Пряхин, 1993). Было найдено более 2000 обломков и целых частей глиняных форм для отливки топоров серпов, ножей, тесел, наконечников копий. Найдена и медная руда, капли металла на сосудах, шлаки, остатки плавильных печей, каменные молоты для проковки металлических изделий и дробления руды. Внутри поселка существовала специализация: в исследованной мастерской делали только топоры и серпы. Археологи полагают, что в поселке действовал ремеслен­ный клан, куда входили мастера с семьями, которые тоже каким-либо об­разом участвовали в производстве. Учитывая возможности клана, можно предположить, что он обслуживал широкую округу (племя, а может и союз племен).

Видимо, такие специализированные поселки, как Мосоловский, - яв­ление уникальное. Производством же небольшого количества необходи­мых орудий из металла занимались, по всей вероятности, в большинстве долговременных поселков. Срубники высоко ценили металл и «не расто­чали» его по захоронениям, проявляя рационализм, экономию. Этому, конечно, способствовали их новые мировоззренческие представления. Только погребения вождей, воинов отличаются присутствием металла. Так же как и у абашевцев, не выделяются жреческие погребения. Жрецы, конечно, были, но то ли их еще не научились выделять из общей массы погребений, то ли обряд захоронения их был иной (например, сожже­ние без использования курганной насыпи). По всей вероятности, ремес­ло уже не являлось собственностью ограниченного круга людей и стало достоянием всех. Действительно, на многих поселениях нередко встре­чаются свидетельства домашнего ремесла. В жилищах среди предметов скотоводческой и земледельческой деятельности находят, кроме прочего, руду, шлак, глиняные сосуды, в которых ее плавили. И все это в рамках одной семьи. Имелись и специализированные поселки типа Мосоловского, которые занимались массовым производством наиболее важных и нужных изделий.

Откуда же срубники получали медную руду? Ведь в воронежском крае нет медной руды. Катакомбники пользовались, вероятно, кавказской ме­дью, абашевцы - заволжской. Срубные племена тоже имели связи с Заволжьем, получая медь торговым путем. Но к концу II тыс. до н.э. на востоке нал рудными месторождениями был установлен жесткий контроль какого-то мощного политического объединения племен, и заволжский источник был потерян, срубники ищут другие возможности получения руды. К концу срубной эпохи металл имеет качества, свойственные юго-западному региону (Донецкий бассейн).

Итак, археологические данные по называют быстрый рост численности населения по сравнению с предыду­щими эпохами. За счет чего удалось людям уменьшить смертность и увели­чить численность населения? Числен­ность людей в древности определялась возможностями хозяйства. Развитие кочевого скотоводства сдерживалось количеством имеющихся пастбищ. Скотоводы могли себе позволить иметь столько скота, сколько его могло прокормиться на пастбищах, имевшихся у рода, племени. От количества скота зависела численность населения: оно уменьшалось при уменьшении пастбищ или увеличивалось в случае при­обретения новых угодий. Суда подан этнографии, особенно тяжелыми были зимние месяцы, когда резко повышалась смертность населения  из-за недостатка продуктов и холода. Попытки увеличить пастбищные угодья вели к военным столкновениям с другими племенами. То же самое можно сказать и о земледелии, охоте, рыболовстве. У земледельцев "ограничитель" - количество земли, которую они способны обработать своими орудиями труда. У охотников - численность зверя в угодьях, у рыболовов- количество рыбы в водоемах и способность ее выловить в достаточном количестве.

Как же срубные племена справились с хозяйственными проблемами и смогли справиться с проблемами «продуктовыми»? Им удалось сделать то, что не удавалось сделать до них другим племенам. Они добились наилучше­го сочетания различных видов хозяйственной деятельности - скотоводства земледелия, охоты, рыболовства, собирательства (комплексное хозяйс­тво). Срубники использовали практически все известные к бронзовому веку способы получения продуктов, что позволило в достаточном количестве обеспечить ими население. Видимо, это привело к сокращению ежегодных голодовок, понижению смертности, в особенности, детской. Скотоводство срубников продолжало играть ведущую роль в хозяйстве. По данным палео­зоологии, в стаде на первом месте был крупный рогатый скот, на втором -мелкий рогатый скот, далее лошадь и на последнем месте свинья.

В скотоводстве выделилось несколько направлений, которые восстанов­лены археологами. Во-первых, придомное скотоводство, когда скот пасли на пойменных лугах вблизи поселков, и лишь в засушливые годы, когда травы выгорали, теряя свою питательную ценность, пастухи со стадами откоче­вывали на некоторое расстояние от поселков, чтобы воспользоваться новы­ми лугами. Это отгонное скотоводство. Если же засуха продолжалась долго, пастухи вынуждены были заниматься перекочевкой с места на место. Это кочевое скотоводство. В зимнее время прокормить животных было нелегко. Снежный покров не давал возможности скоту добывать корм из-под снега. Поэтому срубные племена устраивали зимники - места, где хранилось сено, накопленное летом, на­ходились приспособлен­ные для зимних условий жилища. На остатках та­ких поселений археоло­ги находят много битой посуды, костей живот­ных, остатки жилищ, углубленных в грунт, типа полуземлянок.

Зима заставляла про­изводить забой скота и заботиться о сохранении мяса. Срубники, как и все древние, безусловно знали много способов сохранения мяса -копчение,вяление,сушка,замораживание.Погреба, где хранили мясо, найдены археологами на срубных поселениях вместе с большими глиняными сосудами, в которых хранилось мясо. В некоторых из них нашли кости целых и изрубленных на части животных.

Полагают, что племена срубной культуры были, по сути, первыми настоя­щими земледельцами в донской лесостепи. Для земледелия использовались "мягкие" земли в поймах рек. Деревья и кустарник вырубались, мелкая рас­тительность выжигалась. В течение нескольких лет земля давала хороший урожай, но после ее истощения надо было переходить на новый участок. Как обрабатывалась земля? История развития земледелия знает два основ­ных способа: при помощи мотыг, сделанных из камня или рога (мотыжное земледелие), и плуга (плужное земледелие). Мотыжное земледелие появи­лось еще в каменном веке в эпоху неолита. Землю разрыхляли мотыгами и засевали. Срубники применяли более совершенную обработку земли при помощи плуга. В качестве тягловой силы использовались волы. Урожай со­бирали серпами. Целые серпы из бронзы и их обломки археологи находят на поселениях срубников.

Иногда встречаются и горелые зерна зерновых культур, по которым уста­новлены основные выращиваемые растения: просо, ячмень, пшеница. На­бор культур не был случаен. Просо выращивали в основном для прокорма скота в зимнее время. Это зафиксировано и для племен раннего железного века в более позднее время, отмечено этнографами. Ячмень менее других культур подвержен засухе, а пшеница давала хороший урожай в «нормаль­ные» годы, когда выпадало достаточное количество осадков. Нередко на срубных поселениях находят кости диких животных - свидетельства охоты. По костям установлено, что чаще всего охотились на лося, оленя, бобра, ли­сицу, зайца. По отношению к домашним животным кости диких собрать­ев составляют до одной трети. Менее всего информации о рыболовстве, но находки рыбьей чешуи, костей крупных рыб тоже известны на поселениях срубников. Все эти виды деятельности составляли высокоразвитое комплек­сное хозяйство. Обеспеченность продуктами питания привела к расцвету всей культуры. Ни в какую другую эпоху Подонье не было заселено так гус­то, как во второй половине II тыс. до н.э.

Погребения срубной культуры в острогожс­ком крае были обнаружены при раскопках кур­ганов скифского времени. Так, А.И. Пузикова, исследуя в 1959 г. курганы у с. Русская Тростян­ка, обнаружила в кургане 2 восемь погребений срубной культуры, а также шесть глиняных со­судов в насыпи (вероятно тризна).

Среди сосудов и банки (сосуды с невыде­ленным верхом), и горшки (сосуды с выделен­ным верхом). Посуда сделана вручную и гру­бо. В общем-то эта грубость формы срубной посуды- характерная черта культуры. Веро­ятно, создание «красивой» и качественной по­суды просто не полагалось, это не было обязательным требованием для гончаров. О том, что они умели делать не только кривые, кое-как слепленные горшки, но и правильной формы посуду с правильными геометричскими формами свидетельствуют другие горшки этой культуры. В одном из погребений срубной культуры, которое обнаружил и исследовал П.Д. Либеров у с. Мастю­гино, был найден такой «правильный» горшок. Он имеет в верхней трети сво­ей высоты острое ребро, откуда получил название «острореберный». Заме­чено, что острореберные горшки богато орнаментированы, качественно сделаны. Вероятно, полагались для особых каких-то случаев.

В 1999 г. при раскопках одного из курганов у с. Терновое было исследо­вано несколько погребений срубной культуры (Гей, 2001). Умершие лежали скорченно на левом боку головой на север и северо-восток. Умерших сопро­вождали лепные глиняные сосуды, а у одного умершего, женщины 40-50 лет, у черепа нашли бронзовые височные подвески (височные, потому, что висели у виска).

Впервые сосуды срубной культуры были обнаружены В.Н. Тевяшовым при исследовании курганов у слободы Владимировка, бывшего Острогож­ского уезда.

Поселения срубной культуры тянутся цепочкой по берегам рек Девица, Потудань, Тихая Сосна на всем их протяжении. В обвалах берега реки часто можно найти куски лепных горшков с характерными для срубников форма­ми и орнаментом.

Наиболее распространенной точкой зрения о происхождении срубной культуры на Дону является мнение о ее пришлом характере. Указывается восточное направление - Нижнее Поволжье. Оттуда, с востока, из-за Вол­ги происходило движение племен на запад. Оттуда срубники попали и на территорию лесостепного Дона. Согласно этой точке зрения срубная куль­тура не вырастает из абашевской в результате ее постепенного развития-Об этом свидетельствуют основные археологические факты. Так, выяснено, что в одно и то же время срубники и абашевцы жили на разных территори ях обитания, что исключает возможность перерастания абашевцев в своих преемников. Проникновение срубных племен в зону обитания абашевцев привело к появлению погребений, в которых смешались две культуры -абашевская и срубная, но из этого смешения нельзя сделать вывод о постепенном перерастании одних традиций в другие. Так, например, если в могиле скелет лежит скорченно на левом боку с руками у лица (срубная традиция в обряде), а рядом с погребенным находятся типичный абашевский колоколовидный сосуд с примесью раковины и срубный сосуд в виде банки без примеси  раковины в глине, то на лицо смешение традиций разных культур. Но из этих фактов не видно постепенного перерастания одной традиции в другую как в обряде, так и керамике.

Такого взгляда на происхождение срубных племен в донской лесостепи идерживается, в частности, А.Т.Синюк (Синюк, 1996). Появление раннесрубных традиций на Среднем Дону он связывает с проникновением сюда племен покровско-абашевской культуры из Южного Урала. Есть мнение, что раннесрубная (покровская) культура и срубная - не одно и то же. Что покровская культура - самостоятельное образование, со своими традици­ями в создании погребений (срубы например), гончарными традициями, другие (Малов, 1992).

Вместе тем существуют и другие взгляды на этот вопрос. Так, А.Д. Пря­хин, Ю.П. Матвеев признают не только охарактеризованное выше смеше­ние традиций, но и не меньшую роль отводят процессу постепенного пере­растания абашевцев в срубников. По их схеме, развитие этого явления шло по пути постепенной потери абашевцами своих черт в обряде и инвентаре: абашевцы- абашево-срубники- срубно-абашевцы- срубники (Пряхин, Матвеев, 1988). Как в действительности происходили события в древности позднего бронзового века, еще предстоит выяснить.

Впервые срубную культуру выделил В.А. Городцов, назвавший ее так по конструкции могил - срубов. Со временем стало ясно, что срубные племена хоронили умерших не только в срубах, которые встречаются редко, но чаще простых ямах с легким деревянным перекрытием в виде хвороста, небольших плашек, а то и без видимых признаков перекрытий. Но название утвердилось в науке, и культуру по-прежнему так и называют - срубная. Погребения срубной культуры известны в острогожском крае- в курганах у с. Мастюгино, Русская Тростянка, Ближнее Стояново, у сел Терновое-Колбино. Все они - впускные в более ранние курганы катакомбной культуры.

Большинство поселений бронзового века, обнаруженных на территории Острогожского края, принадлежит также этой культуре. Такие поселения найдены и в Острогожском крае - на Девице, Потудани, Тихой Сосне... Обломки глиняных сосудов срубников находят почти на каждой речке, ручье. Археологи говорят по этому поводу - нет срубников только там, где их еще не искали. Формирование культуры, как выясняется, начинается в Нижнем Поволжье, а с середины II тыс. до н.э. срубники расселяются на восток и за­пад, распространяя свое влияние далеко за пределы своей прародины.