В острогожском крае, по р.Тихая Сосна расположены стоянки и селища салтовцев. У Алексеевского замка (Белгородская область) на расстоянии 1,5-4 км расположено пять селищ. Следы еще одного селища находятся на территории г. Острогожска. На этом отрезке берега, напротив брода через речку могла стоять еще одна крепость (Винников, Плетнева, 1998, с. 41). Но ее остатки не сохранились. Лишь керамика салтовской культуры встречает­ся на местных огородах.

Салтовское поселение находилось также в пойме р. Тихая Сосна там, где сегодня проходит окружная дорога на Каменку-Россошь. В конце 80-х гг. прошлого века оно исследовалось экспедицией Воронежского госпедуниверситета, что было связано с угрозой разрушения поселения. Отряд экспе­диции под руководством В.И. Погорелова обнаружил при раскопках много­численные обломки гончарной и лепной салтовской керамики.

Салтовское поселение известно и на р. Потудань у с. Колбино. На распа­хиваемых огородах встречается керамика этого времени.

У с. Урыв были обнаружены случайно предметы из погребения, которые свидетельствовали о принадлежности погребения к салтовской культуре (Афанасьев. 1987, с. 181). Единственное это погребение или на месте наход­ки находился могильник, неизвестно и это еще предстоит выяснить.

Иногда в курганах предыдущих эпох главным образом, эпохи бронзы и скифского времени встречаются отдельные погребения VIII-Х вв. Так, при раскопках одного из курганов скифского времени у хут. Дубовой в насыпи было обнаружено погребение взрослого мужчины вытя­нуто на спине, ориентированного голо­вой на юг. При нем находилось все лишь глиняное пряслице. Поначалу из-за этой находки погребение посчитали женс­ким. Но когда хорошо сохранившийся череп посмотрели антропологи, стало ясно, что это мужчина. Сам же пред­мет в виде пряслица мог быть и частью ремня умершего. Интересная деталь: на челюсти погребенного имеются много­численные и ярко выраженные следы «холодного стресса». Это антропологи­ческое выражение расшифровывается на понятный нам язык как результат перенесенных умершим холодов. Такие признаки - показатель кочевнического образа жизни, когда с холодом, морозами приходится встречаться куда чаще, чем живущим оседло, в теплом отапливаемом жилище.

Еще одно погребение обнаружено в обрыве р. Девица, там, где был най­ден горшок предскифского времени. Погребенный лежал вытянуто на спи­це головой на юг. При нем был предмет в виде плоского глиняного кольца с отверстием - пряжка. У шейных позвонков - небольшой набор из бисера, антропологический анализ скелета еще не производился, но вероятно пог­ребение принадлежит взрослой женщине.

Все подобные погребения разбросаны по курганам и не составляют мо­гильника, что свидетельствует о подвижном, кочевом образе жизни. Это подтверждает и факт особых костных разрушений из-за перенесенных холо­дов. Это один образ жизни, кочевой. Но в Острогожском крае жили и иными традициями.

История изучения салтово-маяцкой культуры показывает яркий пример сложности интерпретации археологических источников, даже тогда, когда в нашем распоряжении имеются письменные свидетельства, причем не малые.

Сначала А.А.Спицын, а затем более основательно М.И. Артамонов салтовской называли археологическую культуру VIII-Х вв., которая известна была на Среднем Дону. За этой культурой - катакомбные и ямные погребе­ния, исследованные в с. Верхнее Салтово (Маяцкие источники тогда были немногочисленны). Эту культуру исследователи связывали с аланами Се­верного Кавказа. На Среднем Дону культура занимала только лесостепную территорию. Далее на юг, в степь Нижнего Дона уже не салтовцы. Там уже культура другая, а М.И. Артамонов предлагал ее назвать «нижнедонской культурой» (Артамонов, 1962; 1963).

Донские аланы подчинялись, ви­димо, каганату и входили в его состав Но они были в значительной степени способны сохранять и развивать свою культуру, которая отличается от других этнических групп, населявших Хазарию. Этой точки зрения придерживает­ся сегодня Г.Е. Афанасьев. Он выступает с критикой взгляда на салтово-маяцкую культуру, который отстаивает С.А.Плет­нева (Афанасьев, 1999). Что отстаивает С.А. Плетнева?

По мнению исследовательницы, в Хазарском каганате существовала госу­дарственная культура, представленная салтово-маяцкой культурой, которую знают археологи. Что значит «государс­твенная культура»? Это означает рас­пространение культурных ценностей, религиозных, экономических, социаль­ных достижений на все подвластные народы и племена. Это означает «выравнивание» культур разных этносов на один, государственный уровень, который пропагандируется, распростра­няется, внедряется добровольно или насильно среди этносов государства.

Что же можно тогда ожидать в салтово-маяцкой культуре, если оказывается, что, например, на Среднем Дону и на Средней Волге есть что-то общее в культуре, но много того, что не объединяет, а разъединяет? Светлана Алек­сандровна видит в этих отличиях только варианты одной, салтово-маяцкой культуры. Этот взгляд впервые был обоснован ею в работе «От кочевий к городам» (1967 г.). Тогда С.А. Плетнева выделила пять вариантов единой культуры. Г.Е. Афанасьев справедливо задает вопрос: почему памятники славяно-болгар, появившиеся на территории Болгарии в VII в., называются вариантом салтово-маяцкой культуры, которая появилась как таковая толь­ко во второй половине VIII в.? Вызывает сомнение в отнесение памятников Таманского полуострова, на котором издревле жили греки и существовали византийские культурные традиции, к варианту салтово-маяцкой культуры. Памятники Среднего Дона попали в лесостепной вариант салтово-маяцкой культуры.

Что же в итоге из-за этого спора? А из него происходят многие нерешен­ные вопросы нашей донской истории и археологии: население Среднего Дона - часть единого государства - Хазарского каганата или самостоятель­ное объединение? Здесь проживало то же население, что и на территории Хазарского каганата или имеются отличия в этническом составе? Эти и многие другие вопросы остаются спорными и нерешенными. Их разработ­ка - важнейшее направление в археологии по изучению салтовских древ­ностей.

На высоком берегу Тихой Сосны, там, где река впадает в Дон, величественно высится выступающий в пойму мыс. Около него красуются известные меловые "дивы", поражавшие очевидцев всех времен своей величественной таинственной красотой. Кажется, кто-то их создал такими, а вовсе не природа занялась своим делом - удивить человека в очередной раз сво­им неповоторимым искусством...

Здесь, на мысу, находятся развалины крепости, созданной из меловых блоков. Местные жители большей частью растащили блоки для хозяйствен­ных нужд. Одни построили из них сараи, другие обложили ими свои погре­ба. Возникла крепость в эпоху Хазарского каганата, могущественного в свое время государства...

История Хазарии началась на территории Северного Кавказа там, где сегодня расположен Дагестан. Самые ранние и достоверные упоминания о хазарах относятся к V в. Первые сто лет хазары участвуют в политичес­кой борьбе Тюркского каганата. В 30-е гг. VII в. Тюркский каганат распался из-за внутренних междоусобиц. На его обломках создаются новые государс­тва - Великая Болгария (Приазовские степи, Таманский п-ов) и Хазарский каганат на территории Дагестана. В каждом государстве правили аристократические роды. У хазар - род Ашина (волка), у болгар - Дуло. Правителем Великой Болгарии стал хан Кубрат.

Болгары - тюрки. Это тюркоязычная семья народов. Первые известия о них содержатся в труде армянского историка Моисея Хоренского «История Армении». При описании событий середины II в. упоминаются и болгары. Более подробные сведения о болгарах относятся к концу V в., когда импе­ратор Византии призвал их на помощь в борьбе против германских племен готов. В VI в. болгары кочуют, судя по письменным источникам, в степях Юго-Восточной Европы.

В VII в. они объединили многочисленные племена, жившие на побережье Азовского моря, и распространили на них свое название и язык. Так возникает могущественное и многочисленное объединение племен, известное историкам Византии как «Великая Болгария». Создание этого объединения связывают с именем болгарского князя (хана) Кубрата.

После его смерти Великая Болгария распалась: сыновья Кубрата не вняли просьбам отца и разъединились. Каждый из пяти сыновей отделил свою часть болгарского народа. Одни увели их на новые места обитания, не же­лая подчиниться хазарам, другие остались.

Часть оставшихся болгар попадает под влияние хазар. Ослабление Вели­кой Болгарии привело к тому, что каганат присоединил приазовские земли болгар. Именно тогда часть побежденных болгар хана Аспаруха откочевала на Дунай, а другая орда подчинилась хазарам.

Ушедшие же на Дунай болгары усвоили славянский язык, культуру, ославянились. По внешнему виду темноволосые и темнокожие болгары - тюрки, но говорят на славянском языке, а их страна Болгария - христианское государство.

Одновременно с Великой Болгарией началось образование и Хазарскоuj каганата. Племенной союз кочевых племен под руководством хазар стал превращаться в сильное государство. Торговыми центрами стали две его столицы - Беленджер и Семендер.

Укреплению и развитию государства помешали арабы. Первые 30 лет VII в.-это непрекращающиеся войны с арабами. Война заставила население откочевывать на север - в донские и поволжские степи. Тогда же на берегу Волги был построен Итиль - сначала замок, а потом и новая столица. Арабский полководец  Мерван в 735 т. разбил хазарское войско, и каган запросил

Результатом этой войны стало массовое движение на север. Двинулись не только болгары, но и значительная часть алан. Они не входили в кага­нат, но были ему подчинены. На новых землях быстро шло восстановле­ние экономики. Появляется культура, получившая у археологов название «салтово-маяцкая» (по могильнику у с. Салтово на Северском Донце и Маяцкому городищу - замку-крепости на Тихой Сосне у с. Дивногорье при впа­дении реки в Дон).

На рубеже VIII-IX вв. часть хазарской аристократии приняла иудейскую религию. Этот шаг был крупной политической ошибкой хазарских прави­телей. Желая обособиться от христианской Византии и мусульманского Востока, каганы оказались в изоляции, врагами всего окружения - и Руси, и Византии, и арабов. Почти сто лет в стране происходили смутные собьггия, связанные с борьбой противоборствующих религий.

Болгары, ушедшие на Среднюю Волгу, основали государство Волжская Булгария (Болгария). Оно до разгрома Батыем в 1236 г. играло важную роль в торговле между Востоком и Западом. Через земли этого государства про­ходили караванные торговые пути, в частности, известный тогда торговый путь из Булгара в Киев. После разгрома Батыем Волжская Булгария более не восстановилась как самостоятельное государство, а земли булгар монголы подчинили себе. Со временем местное население и тюрки Золотой Орды после ее распада образовали новое государство - Казанское ханство. Оно просуществовало как самостоятельное государство до взятия Казани Иваном Грозным в 1552 г. Нынешние татары государства Татарстан - потомок тюрок Золотой Орды и булгар.

Обстановка стала еще более сложной, когда в конце IX в. печенеги втор­глись в Приазовье и Подонье. В середине X в. они разорили все и всех, под­чинив себе степи. А в 965 г. уже ослабевший окончательно и немощный каганат добил русский князь Святослав. Он взял и разорил Итиль, а также пограничную с Русью белокаменную крепость Саркел. Там появился рус­ский военный гарнизон, а Саркел был переименован в «Белую Вежу» - бе­лую крепость (Плетнева, 1982).

Так закончилась история хазар и хазарского каганата. Это краткая пись­менная история. А что же археология? Какие сведения она представляет на­шему взору? Что это за салтово-маяцкая культура, археологические памят­ники которой имеются на острогожской земле?

Война у сарматов была делом всей их жизни. Войны велись из-за паст­бищ, добычи, чем, впрочем, сарматы мало отличались от других кочевни­ков. Движение за запад, через Танаис, который считался тогда границей Европы и Азии, привело к необходимости создания военных союзов для ус­пешной борьбы с противниками и реорганизации военного дела. Налажи­вается массовое производство железных наконечников стрел с черешками, которые сменили бронзовые втульчатые. Новые наконечники были не толь­ко массивнее, но и более эффективными в бою.

Для ведения рукопашного боя широкое распрострарнение получил ко­роткий меч. Появляются сложные панцири с чешуйчатыми пластинами и кольчужным плетением. Со II в. до н.э. распространяются кольчуги.

Решающую роль у кочевников, в том числе и у сарматов, играл конный бой. Какую роль может сыграть в бою тяжеловооруженная конница, мы уже видели на примере скифов. Эту необходимость осознали и сарматы. Особен­но когда столкнулись с тяжеловооруженной греко-римской пехотой, против которой легкая конница была бессильна.

Быстро идет развитие тяжеловооруженной конницы катафрактариев. Катафрактариями (от лат. «катафракта») римляне называли закованных в броню тяжеловооруженных конных воинов. Они имели мощные защитные доспехи, металлические шлемы, иногда с металлическими масками, закры­вавшими лицо воина. Главным наступательным оружием было копье дли­ной 4-4,5 м. Копья держали двумя руками наперевес. Катафрактарии были вооружены также длинными мечами для удара противника с коня, луками и стрелами, дротиками, арканами. Конница атаковала сомкнутым строем с целью прорыва фронта противника. Римский историк Тапит сообщает о внезапности атаки сарматов, об использо­вании арканов, быстрой перемене тактики боя от стрельбы из лука к атаке копьями. Есть сообщения о применении сарматами яда для стрел.

Сарматы были многочисленны. По со­общению географа Страбона (64 г. до н.э. -23 г. н.э.), аорсы могли выставить войско в 200 тысяч всадников! Впрочем, к сообще­ниям историков древности надо относится осторожно. Часто эти цифры просто, что называется, брали с потолка.

На правом берегу р. Девица неподалеку от хут. Рубцов оползень разру­шил курган, от которого сохранилась только часть полы. Вполне вероятно, что оползень унес с собой и другие курганы, устроенные в эпоху бронзово­го века на высоком берегу Девицы.

При осмотре места обрушения оврага были обнаружены контуры мо­гильной ямы, которая была исследована. На фоне желтой глины четко про­сматривался контур черного могильного пятна. Яма почти квадратная: дли­на более 2,1 м (часть обрушена оврагом), ширина 2,1 м. Начались раскопки. В заполнении встречаются мелкие кусочки деревянного перекрытия. Вот на глубине почти в метр прямо у края обрыва показался череп. Несколько взмахов кисти, и становится ясно, что череп мужской. Вообще-то это работа антропологов, но археологу уже в поле необходимо знать, что он раскопал. Поэтому многие археологи имеют навыки антрополога, и такие простые для них вещи, как определение примерного возраста и пола делают в поле. Череп хорошо сохранился. Стертость зубов свидетельствует, что умершему мужчине было примерно 25-30 лет. Его похоронили в прямоугольной яме, у которой имелись со всех сторон ступеньки (заплечики). На заплечики укладывали обычно плоское деревянное перекрытие.

Умерший лежал головой на северо-восток вытянуто на спине. Пяточные кости плотно прижаты друг к другу. Видимо, погребенный был связан при захоронении. Такой обычай широко применялся у разных народов, в том числе и сарматов. Судя по сохранившимся письменным свидетельствам, делалось это для того, чтобы «обезвредить умершего», не дать ему возможности снова вернуться к живым. В ногах - посыпка мелом. Мел-любимая порода сарматов, символ небесной чистоты, очищения.

У головы - небольшой гончарный сосуд - ойнохоя из красной глины с большой ручкой в виде петли. Ойнохоя применялась греками, а затем и римлянами как емкость для воды, но использовалась варварами, главным образом для наполнения вином.

У правой руки - железный кинжал длиной до 40 см с остатками де­ревянных ножен. Рукоять оформлена в виде «штыря». Такие кинжалы и мечи датируются II-IV вв. и использовались для ближнего пешего боя.

У кисти правой руки находились две серебряные пряжки, а также же­лезный предмет, назначение которого осталось непонятным. В районе пояса находился каменный оселок с отверстием для подвешивания для заточки оружия.

У правого колена лежали полностью проржавевшие железные наконеч­ники стрел численностью до десятка. Наконечники совсем другие, нежели у племен скифского времени. Эти стрелы трехлопастные, с черешком, ко­торый крепился в древке (вспомним, что у скифских племен древко встав­лялось во втулку).

Таким образом, обнаруженное погребение у хут. Рубцов относится к позднесарматской культуре и может быть датировано в пределах II-IV вв.

На правом высоком берегу Потудани у с. Репьевка имеется примеча­тельное место, которое зовется майданом. Слово это тюркское. На тюрк­ском языке говорили печенеги, половцы, кочевое население Сибири, ка­захских степей, Алтая, втянутых монголами в их движение на запад в XIII в. под предводительством хана Бату («Батый» в русских летописях). Пе­реводится слово как «возвышенное, выделяющееся место». На археологи­ческой карте Л.М.Савелова на этом месте поставлен значок «городище».

Несколько раз отряд архологичес­кой экспедиции Воронежского педуниверситета посещал это место. На ровной площадке расположено около десятка курганов. Несколь­ко из них были исследованы в 90-е гг. Потуданской археологической экспедицией. Были обнаружены погребения бронзового века - катакомбной культуры.

Возможно, здесь действительно было городище: по периметру майдана проходят невысокие и неширокие валы. Житель Репьевки И.Н. Горяинов, художник, строитель, музыкант и любитель истории, обратил наше внимание на то, что весной около валов трава зеленее обычного. Вспомнилась зеленая дорожка Мостища и открытый в ходе раскопок ров. В овраге, пересекшем в одном месте вал, была сделана вертикальная зачистка и был обнаружен ров. Однако необычное расположение валов,  их размеры вызывают скептическое отношение к интерпретации майдана как городи­ща. Дополнительные исследования здесь еще предстоит сделать.

На площади майдана было заложено несколько небольших шурфов-раскопов, которые показали отсутствие культурного слоя - сразу под дерном обнаружилась каменистая почва. В одном из таких шурфов, у одной из стенок в материке вдруг показался угол черного пятна и еле види­мый выброс из него. Выброс - значит, была насыпь: вырыли яму, насыпа­ли курган, но кургана не было видно совсем. Видимо, он был небольшой по высоте, типично сарматский.

Пришлось расширить раскоп. В результате была расчищена яма удли­ненной формы с закругленными углами. Ее длина составила около 2,0 м при ширине 0,65 м. Глубина ямы в материке составила чуть более метра.

Раскопки пятна привели к обнаружению скелета мужчины, лежавшего вытянуто на спине головой на юго-восток. У правой ноги лежал железный короткий меч в деревянных ножнах, от которых сохранилась лишь древес­ная труха. У меча прямое перекрестье и кольцевое навершие на оконча­нии рукояти. Клинок однолезвийный треугольной формы.

Вспомним, что у меча из кургана у хут. Рубцов рукоять имеет вид штыря без навершия. Отсутствует перекрестье. Вспомним также, что по наблюде­ниям исследователей сарматской культуры подобные мечи - позднесарматские. Они появились на позднем этапе развития сарматской культуры и завершают ее (II-IV вв. до н.э.). Меч же с кольцевым навершием и пря­мым перекрестьем - яркий показатель среднесарматской культуры (II в. до н.э. - II в.н.э.) То, что меч находился у правой ноги умершего, тоже характерно для сарматов - сарматские короткие мечи закреплялись рем­нями к ноге воина.

Здесь же у ноги находились два сосуда. Один - кувшин, другой горшок с расширенным в средней части туловом, сужающимся кверху горлом, плос­ким дном. Оба сосуда являются привозными, и сделаны они на поселениях меотов, что жили на Кубани и Нижнем Дону. Об этом красноречиво свиде­тельствует тщательность изготовления посуды (качественно промешанная глина после обжига специально лощилась до блеска внешней поверхности), серый цвет глины. При этом оба сосуда тонкостенные и тем не менее сохра­нились совершенно целыми - качество! Сарматы-кочевники не умели де­лать такую посуду. У левого колена был найден фрагмент железного ножа.

На правом высоком берегу р. Потудань у хут. Сасовка отряд археологической экспедиции ВГПУ, входивший в состав Воронежской лесостепной скифской экспедиции _в 1972-1973 гг. исследовал несколько курганов (Синюк, 1983). В семи раскопанных курганах было обнаружено 25 погребений. Они в основном относились к эпохе бронзы. Но несколько погребений были оставлены сарматами. Среди находок в сарматских ямах - сероглиняный кувшин, кружка, горшок с орнаментом в виде волны по верху тулова. Погребенные лежали вытянуто на спине и были ориенти­рованы головой на север или северо-запад, северо-восток. Такая ориентировка типична для позднесарматской куль­туры. О позднесарматской времени свидетельствуют и на­ходки- кувшин, горшки. А.П. Медведев в своей сводке по сарматам лесостепного Дона отнес сасовские погребения к позднесарматской культуре и датировал их в пределах II-III вв. (Медведев, 1990, с. 26).

Из Острогожского уезда (80-е гг. XIX в.) происходит случайная находка - железный сарматский меч. Подобные мечи с серповидным навершием - типичное холодное ору­жие для племен раннесармасткой культуры. На рукояти и начале клинка видны три отверстия. Они предназначались для закрепления деревянной или костяной (роговой) руко­яти, которая не сохранилась. Кроме того, два отверстия на клинке могли держать еще и прямое перекрестье.

Рядом с городищем Титчиха, в пойме правого берега Дона, находится место, которое у местных жителей зо­вется «бугрики». Известно, что здесь находилась песчаная дюна - природное возвышение, образованное размывами реки. На таких дюнах часто находят свидетельства древних поселений, начиная с древних охотников мезолита и рыбо­ловов неолита. Но в этой дюне когда-то сарматы устроили могильник. Дюна в настоящее время полностью уничтожена, перерыта добычей песка. Известно, что здесь находили золотые и серебряные изделия, известные как "Давыдовский клад". С дюны происходят и переданные в Воронежский краеведческий музей еще в 60-е гг. прошлого столетия лепной горшок, пряслице, бусы.

Возможно, здесь находился и курганный могильник сарматов. Недаром название звучит, как «бугрики» - возвышения, а не одно всхолмление. Мы не раз осматривали это место, как и А.П. Медведев, сотрудники Воронеж­ского краеведческого музея. Но уже от могильника ничего не осталось: все срыто,и лишь ямы напоминают о добыче песка и, вероятно, грабеже.

В Мастюгинском могильнике был обнаружен железный меч на поверхности одного из курганов. Меч не совсем обычный для сарматов: имеет рифленую рукоять, овальной формы рукоять, «несарматский» упор для руки. Судя же по обломанному навершию меча, оно имело вид кольца, может серпа. Не исключена принадлежность этого меча к сарматс­кой культуре.

***

Конь громко, призывно заржал, встав на дыбы и, вдарив копытами в землю, встал как вкопаный. Всадник, облачен­ный в кожаные доспехи, но без оружия, не слезая с коня, вда­рил копьем с размаху в землю. Удар был такой силы, что железный наконечник ушел в землю, подняв пыль. На древке копья, встрепенувшись, повисли две полосы ткани - черная и красная. Всадник хмуро взглянул на свиту, на глазах у кото­рой это произошло.

-    Сармат должен уйти. Танаис должен быть оставлен. Так сказал Атилла!

Всадник резким движением поводий развернул коня и, не глядя на тех, к кому он обращался, поскакал в галоп назад.

Сотня всадников, молча смотрела вслед одинокому уда­ляющемуся воину. Наконец, после долгого молчания, воин на белом коне, облаченный в железные доспехи, с бронзовым, си­яющим на солнце шлемом на голове произнес громко, чтобы все слышали.

-    Гунны требуют оставить наши кочевья. Гунны угрожа­ют расправой. Нам дают две луны. Я решил: орда Симтака пойдет на запад к нашим союзникам и с ними будет решать дело. Орда Старфатера пойдет к нашим южным границам и попробует уладить дело миром. Со мной женщины и дети. Уходим на семь лун до решения дела в лес к тасайрам. Они ждут нас.
сказал я - Тирсак!                                                                                                              

Всадники развернулись и поскакали в свои стойбища. Каждый из них думал о той беде, которая обрушилась на них. Они еще не знали истинных размеров этой беды, которая уничтожит большую часть сарматского союза, заставит покориться гордых и повлечет их с собой на запад, на новые, еще неограбленные земли, где им обещают славу и почет...

В догорающем костре угасают угли. Ветерок вдруг нагрянет и продлит жизнь некоторым из них, но таких все меньше и меньше... Так уходят в прошлое те, кому история отвела уготованный ею срок. На арену  выходят новые народы, и им нужно дать место, чтобы другие через время пришли им на смену... Законы истории...

Кочевники-сарматы хоронили умерших сородичей в курганах. Так же как и представители других племен и народов, для погребений исполь­зовали курганы предыдущего времени или создавали свои. Сарматские курганы небольшие, диаметром чуть более десятка метров, а то и меньше и высотой в несколько десятков сантиметров. Если сарматские курганы распахивались, то найти их невозможно.

Кого хоронили в курганах, а кого нет? Археология показывает, что в курганах сарматов имеются представители всех возрастов и полов. Но всех ли хоронили в курганах - неизвестно.

В отличие от скифского времени ямы для устройства погребений не по­ражают своими размерами. Они предназначались для погребения одного (редко больше) погребенного и соответствовали часто тому минимуму, ко­торый был необходим для умершего. Поэтому широкое распространение имели узкие и длинные ямы, в которые как раз и помещался умерший.

Вместе с тем замечено, что в сравнительно больших прямоугольных ямах, где умершие лежат вытянуто на спине по диагонали, часто встре­чаются дорогие привозные предметы, золотые и серебряные украшения. Еще один вариант могил - ямы с подбоем, нечто вроде катакомбы.

В чем причины различий в форме погребальных конструкций, неясно. Одно время были попытки по форме ям выделить сарматское племя или объединение. Например, ямы с подбоем приписывали роксоланам. По­добные археолого-исторические попытки поддержки в науке не получили. Конечно, в форме могил отражены в какой-то мере традиции сарматских  племен, разница в социальном положении умершего, но выводить напря­мую форму ямы на конкретный этнос неверно, что и подтвердили даль­нейшие исследования. На самом деле реальность оказывается более запутанной и не такой простой.

Характерной чертой погребального обряда сарматов является применение мела. Мелом или известью красили дно, стены могилы. Мел кусками клали в могилы, им обмазывали посуду. Мел, символ чистоты, негреховности должен был, видимо, способствовать лучшему перехода  умершего в мир иной.

Еще одна черта - курильницы. Они не похожи на курильницы катакомбных племен, но выполняли ту же роль. Простые курильницы делали в форме небольшого стакана с отверстием в боку. Более сложные имели другую форму, на них часто обозначены орнаменты.

У сарматов, в отличие от скифов, особую роль играли женщины. Находят погребения женщин, кторых сопровождают жреческие принадлежности -курильницы, краски для татуировок, каменные плиты-растиральники, на которых готовили краски. Погребения этих женщин отличаются богатс­твом: при умерших много античной утвари - глиняная и металлическая посуда, золотые украшения, зеркала, бусы и т.д. Женщины играли боль­шую роль в проведении религиозных обрядов. И не только. По письмен­ным сообщениям, по археологическим данным известны сарматские царицы, руководившие целыми объединениями племен.

Примерно с серередины II в. н.э. в сарматской культуре происходят значительные перемены, что дало исследователям основание выделить отдельную позднесарматскую культуру. Сформировалась она среди ко­чевников Азиатской Сарматии. При этом одни исследователи полагают, что территорией формирования этой культуры стало междуречье Волги и Дона, другие сужают эту территорию до заволжских степей. Большинство исследователей считает, что основу формирования новой культуры зало­жили аланы, объединившие под своим началом аорсов и сираков.

Позднесарматская культура во многом отличается от среднесарматс­кой. Этому были свои причины. В III в. н.э. на Северное Причерноморье с северо-запада обрушились воинственные германские племена готов. В союз с ними вступили многие племена и, как полагают, аланы, занимав­шие не последнее место в руководстве армией готов. Разгрому подверга­ются причерноморские торговые центры.

Произошло резкое сокращение численности сарматов, обитавших на этой территории. Свидетельством этому является редкость или почти полное отсутствие сарматских погребений этого времени. Возможно, это связано каким-то образом с готским нашествием. Но возможны и другие, какие-то пока неясные причины исчезновения сарматов в Причерномо­рье. Исследователи сарматской культуры отмечают, что степи Северного Причерноморья начинают пустеть задолго до готских походов. При этом сокращается сарматское население и не подвергавшееся готскому нашествию на территории между Доном и Уралом. Возможно, причины этого кроются в климатических изменениях, но вопрос этот пока остается загадкой. Что же изменилось в сарматской культуре?

Снова появляются катакомбные конструкции, которые отсутствуют в среднесарматской культуре. Ямы с подбоями в одной из стенок становятся иными. Раннесарматские среднесарматские ямы с подбоями имели широкие входные ямы и большие по размерам камеры. А вот позднесарматские подобные конструкции сделаны очень экономно: ямы очень узкие, едва достигают полуметра, такая же узкая камера, куда не без труда надо было поместить умершего. Такие изменения в конструкции погребального сооружения просто так не происходят и были вызваны вероятнее всего каким-то внешним влиянием на сарматов, новым этносом или этносами.

Другая характерная черта позднесарматской культуры - появление ис­кусственно деформированных черепов. Наибольшее их количество встре­чено на Южном Урале, Нижнем Поволжье и в междуречье Волги и Дона.

Набор погребального инвентаря остается прежним, но изменяется форма некоторых его типов. Особенно это относится к вооружению. Именно в позднесарматской культуре появляются мечи и кинжалы с ручкой-штырем и без навершия, а в большинстве случаев и без перекрестья. Подобные мечи и кинжалы появляются еще в I в. н.э., но со II в. н.э. они вытесняют все другие типы мечей и кинжалов. Все мечи длинные, более 70 см. Они двулезвийные. На штыре крепились деревянные или костяные рукояти, но они не сохраняются.

По сравнению с предшествующим временем снизилась роль лучников. Произошло резкое сокращение мужских погребений со стрелами, полно­стью исчезли колчаны с наборами стрел. Количество стрел в могилах те­перь невелико и составляет до десятка экземпляров, редко 10-15. Стрелы остаются теми же.

Аланский союз занял господствующее положение среди других объединений сарматов, и названия других сарматских племен исчезли из источ­ников. Аммиан Марцеллин писал по этому поводу: «... они (речь идет об аланах. - В.Б., П.З.) мало-помалу изнурили соседние народы и распростра­нили на них название своей народности, подобно персам». Из кубанской степи и Тамани часть аланов переселилась в Крым. Продвижение аланов через степи Северного Причерноморья подтверждают данные топоними­ки: греческая Феодосия переименовывается на аланское Ардабда («семибожный»). В Ольвии среди варварских имен в надписях встречается алан­ское имя Респендиал.

Аланы принимали участие во всех войнах, которые вели окружавшие их государства. В 72 г. они разорили Армению. В 134-136 гг. аланы прошли по Закавказью и Малой Азии. Только совместные усилия Рима и Парфии остановили это безудержное нашествие.

Сарматов в IV в. ждала та же участь, что и скифов. В это время вос­точная часть аланов подвергается нападению новых кочевников - гуннов. Азиатский котел выплеснул на историческую арену новую волну кочевого народа, на сей раз тюркского языка. «Пройдя через земли аланов, - сооб­щает Аммиан Марцеллин, - гунны произвели страшное опустошение, а с уцелевшими жителями заключили союз и присоединили к себе». Двигаясь стремительно на запад, гунны увлекают за собой восточных аланов, вмес­те с ними воюют с готами, которыми командовал Германарих. Главный торговый центр сарматов Танаис подвергается разгрому. Гибнет Боспорское царство. Аланы и гунны прошли через всю Европу, дошли до Рейна. Британских островов, вторглись в Галлию и Испанию. Морем переправ­ляются в Африку. Оставшаяся же часть восточных аланов переселилась в бассейн Северского Донца. Аланы, кочевавшие в Предкавказье, откочева­ли в горные районы, создав там с местными племенами государство под названием «Алания». Оно просуществовало до XII в. Осетины являются, по мнению многих специалистов, прямыми потомками алан, в культуре которых сохранилось много из культуры этого народа. Часть алан, обосно­вавшаяся в Подонье и на Северском Донце, создала культуру под названи­ем «салтово-маяцкая».

Какая-то часть алан растворилась среди уцелевших жителей причерно­морских колоний, германских, финно-угорских племен. Участие же алан, как и сарматов вообще, в зарождении и развитии славян не доказано и в лучшем случае оценивается как «очень ограниченное» (Степи..., 1989, с. 214). Остатки сарматских племен смешались с другими племенами и при­няли участие в сложении народов Европы и Азии. Не исключено и то, что какая-то часть их оказала влияние и на сложение культуры славянского народа.

Во II в. до н.э. в степях Поволжья и Приуралья сложилась новая, среднесарматская культура. Она окончательно оформилась в конце II в. до н.э. и продолжала существовать до начала II в. н.э. Эта культура, по мнению археологов, формировалась за Доном, а впоследствии распространилась далеко на запад.

С точки зрения археологических признаков, изменений было немного, основном в новой культуре сохранились черты прежней культуры. Из­менений было немного, но они были.

Исчезли катакомбные сооружения, являвшиеся характерными для обряда ранних сарматов. Столкновения с римскими фалангами заставили резко повысить боеспособность и количество тяжеловооруженной конницы. Хотя большую часть войска сарматов составляла по-прежнему легкая кавалерия, быстро растем число тяжеловооруженной кавалерии. Уже в I в. до н.э. письменные источники заговорили о катафрактариях.

Увеличивается и значение ближнего боя с воинами противника, по­этому основным видом оружия становятся короткие мечи длиной 50-60 см. А вот количество длинных мечей раннесарматской культуры падает. Видимо, в конном бою длинные мечи перестали быть эффективными и главным всадническим оружием становились длинные копья.

Мечи среднесарматской культуры имеют прямое перекрестье и навершие в виде кольца. Мечи и кинжалы сарматы носили в деревянных нож­нах, окрашенных в красный цвет. А.М. Хазанову удалось восстановить спо­собы ношения сарматских мечей и кинжалов: длинные мечи носили на портупеях, а короткие крепили ремнями на ноге.

Легкая кавалерия была вооружена мечами и кинжалами, а также лука­ми и стрелами. И в раннесарматский и в среднесарматский периоды сар­маты пользовались скифским луком. А в конце среднесарматского периода появляются более мощные луки длиной 1,2-1,6 м. Они были сложносостав-ными, т.е. делались из разных пород дерева и имели костяные накладки. В результате резко увеличилась мощность лука. Зачем это потребовалось? Вероятно, это связано с распространением оборонительных металличес­ких доспехов и широким применением тяжеловооруженной конницы. Для борьбы с ней нужно было более мощное оружие. Новый мощный лук и бо­лее массивные, чем бронзовые наконечники, железные стрелы позволяли не только осыпать противника стрелами, но и вести прицельную стрельбу. В I в. до н.э. бронзовые стрелы уже не встречаются.

Кто стоит за среднесарматской культурой? Как полагают, это новое и сильное племенное объединение возглавили роксоланы. Сарматы совер­шают новые опустошительные набеги. Возобновились нападения на гре­ческие колонии, в частности на Ольвию. Роксоланы нападают на римские провинции. Вдоль Дуная, бывшего тогда северной границей Рима, возводятся оборонительные укрепления. В Ольвии и Крыму появляются римские легионы для спасения их от сарматской угрозы. В I в. до н.э. роксоланы перешли Истр, обрушились на римский гарнизон и пронеслись по римс­ким владениям, унося все, что им попадалось. Рим вынужден был платить роксоланам дань.

В среднесарматский период впервые упоминаются аланы- третье крупное объединение сарматов. По сообщению Иосифа Флавия они в 36 г.н.э. занимали территорию в низовьях Танаиса. Оттуда часть их движется к Дунаю, часть подвергает опустошительному набегу Мидию и Армению.

Он начинается с IV в. до н.э., продолжался по II в. до н.э. Основные археологические признаки этой культуры сложились на Южном Урале: погре ные сооружения в виде ям с подбоями и катакомбы; южная ориентировка погребенных; появление наряду с невышедшими еще из употребления чами и кинжалами скифского типа иных форм оружия; особая заупоко пища в виде передней ноги барана, сосуды с округлым дном.

Уже в этот период во всех мужских и во многих женских могилах присутствует оружие. Появились типичные для этой культуры мечи, у которых прямое перекрестье имеет вид дуги, а навершие вид серпа. Это оружие пос­тепенно вытесняет скифские акинаки.

В IV-III вв. до н.э. еще много в колчанах бронзовых втульчатых стрел, но с III-II вв. до н.э. быстро увеличивается количество железных трехлопастных черешковых стрел.

В раннесарматское время начинается создание вооруженных союзов сарматов - аорсов, сираков, роксолан. Скоро о них заговорят римские ис­торики. Начинаются походы-переселения по всем направлениям, в том чис­ле и на запад. Наибольшего могущества достигли аорсы. В первых веках до н.э. по сообщению Страбона, они владели обширными пространствами от Танаиса до Каспийского моря. В их руках оказались караванные маршруты в страны Переднего Востока. Караваны верблюдов шли к аорсам с дорогими тканями, украшениями, золотой посудой.

Во II в. до н.э. сарматы уже продвинулись далеко в Северное Причерно­морье. О сарматах, кочевавших во II в. в междуречье Дона и Днепра, пишет Страбон. Полибий в это же время упоминает о сарматском царе Гатале на европейском поле битвы.

Во II в. до н.э. на Днепре и Днестре упоминаются языги. Они вместе с царс­кими сарматами принимают участие в войнах царя Митридата. Поэт Овидий сообщает о языгах на черноморском побережье, когда они на конях переправлялись по льду Истра (Дунай) и опустошали все, что попадалось им на пути, «уводя жителей в плен или пронзая их стрелами, пропитанными ядом».

Исчезает прежнее название «Скифия» и появляется новое название но­вой «страны» - «Сарматия». Так называли тогда территорию, занятую разноэтничными племенами, где главную роль играли сарматы.

Сарматы, завоевав Северное Причер­номорье, продолжали вести привычный кочевой образ жизни. Каждый год весной кочевники отправлялись со стадами, отарами, табунами по маршрутам кочевок и возвращались в степь осенью на зимовку. В степи было меньше снега и можно было пережить зиму. Сарматы разводили крупный рогатый скот, лошадей, овец.

Жилищем кочевника была кибитка на повозке, сделанная из войлока. Пища обычная для кочевника - сыр, молоко, мясо. Плиний свидетельствует, что сарматы ели просяную кашу.

Одежда была похожа на скифскую, удобную в степных условиях. Многие носили плащ, скрепленный булавкой на плече, на манер греков и римлян. Женщины носили длинную одежду с поясом и шаровары. Кожаная обувь была с острыми носами. Ее часто украшали бусами. Знатные жен­щины носили золотые ожерелья, серьги, перстни. Женщины занимались прядением, ткачеством, изготовлением войлока, гончарством. Часть сар­матских женщин была воинами и вела военный образ жизни, подобно мужчинам.

Торговля была тогда развита куда более наших представлений. Из Китая поставлялись ткани, бронзовые зеркала. Из Индии привозили кораллы для ожерелий, раковины для украшений, а из Ирана полудрагоценные камни. Из Египта к сарматам попадали украшения, из Кавказа - бусы из хрусталя. Была налажена торговля и с Западной Европой: в погребениях сарматов находят италийские бронзовые ковши, чаши из бронзы и серебра, римские стеклянные сосуды.

Сарматы, что неудивительно, не оставили в степи каких-либо следов по­селений. Зато из-за особенностей лесостепи, где более холодная зима, зна­чительный снежный покров, необходимость заготовки сена на зиму, сарма­ты живут оседло, зиму проводят на укрепленных зимниках. Такие зимники известны на р. Воронеж (Чертовицкие городища, например). По каким причинам сарматы появились в Донской лесостепи? В первые века новой эры (а первые сарматы появились здесь в I в. н.э.) установился период за­сушливости климата, что заставило кочевников продвинуться в лесостепь с ее более благоприятными условиями существования. В Острогожском крае городища сарматов неизвестны. Здесь, как и на всей территории Донской лесостепи, обнаружены погребения или случайные находки сарматского времени. Их пока немного.

Сарматское время, благодаря археологическим исследованиям, удалось разделить на три периода, каждый из которых характеризуется своими при­знаками. Дадим этим периодам хотя бы краткую характеристику, прежде чем рассмотреть, что происходило в сарматское время на острогожской земле.

Римские историки упоминают самоназвания сарматских племен: аланы, аорсы, языки, сираки, роксоланы и другие. Сарматы господствовали на тер­ритории от Аральского моря на востоке до Румынии и Венгрии на западе. Они сыграли важную роль в жизни многих народов, вели войну с Римской империей, вместе с другими народами приняли участие в ее разгроме.

Римский географ I в. н.э. Помпоний Мела так писал о сарматах: «Сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест жительства. Они вечно живут лагерем, перевозя имущество и богатство туда, куда привле­кают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследую­щие враги. Племя воинственное, свободное, непокорное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины участвуют в войне наравне с мужчинами». А римский историк Корнелий Тацит в это же время так писал о роксоланах: «... нет никого хуже и слабее их в пешем бою, но вряд ли существует войско, способное устоять перед натиском их конных орд... свои длиннейшие мечи сарматы держат обеими руками... панцири у них носят вожди и знать, де­лаются из пригнанных друг к другу железных пластин или самой твердой кожи: они действительно непроницаемы для стрел и камней, но если врагам удастся повалить человека в таком панцире на землю, то подняться сам он уже не может».

Одним из могущественных сарматских племен (вернее - объединением племен) были аланы - предки современных осетин. Историк Рима Аммиан Марцеллин так дал описание алан: «Почти все аланы высоки ростом и кра­сивы, с умеренно белокурыми волосами; они страшны сдержанно-грозным взглядом своих очей, очень подвижны вследствие легкости вооружения... Им доставляет удовольствие опасность и войны. У них считается счастливым тот, кто испускает дух в сражении...». Постепенно аланы, начиная с мо­мента своего появления (I в. н.э.), подчинили себе окружающие их племе­на. Их называли «хуже всякой беды». Римские легионы еле-еле остановили алан, которые начали войну за римские провинции.

Территория лесостепного Подонья считается одной из хорошо изучен­ных в археологическом отношении. И, казалось бы, появление каких-то совершенно новых археологических памятников, которые перевернули бы наши представления о древней донской истории, исключено. Но древ­няя история таит в себе куда больше загадок и нераскрытых страниц, чем можно себе представить. Яркий пример этого - открытие в 80-90-е гт. XX столетия в Донской лесостепи археологических памятников, которые исследователи связывают с ранними славянами, нашими предками. А ведь до этих открытий историю донских славян начинали только с VIII в. Но это, оказывается, была вторая волна, а первая свершилась намного раньше.

Сравнительно недавно история Подонья обрывалась в середине III в. н.э. с исчезновением сарматов. До появления славянских поселений и курганов на Дону и Воронеже, а также памятников племен Хазарского каганата, т.е. до VIII-X вв. существовал хронологический пробел. Историки и археологи понимали, что пустота вряд ли в реальности существовала. Такая пустота - результат недостаточных наших знаний,но заполнить ее было нечем. Накопление новых археологическихисточников, переосмысление уже известных данных позволили в 90-х г. XX столетия выделить в отдельную группу несколько нобычные поселения и погребения. По найденным предметам погребального инвентаря,а также по некоторым вещам с поселений удалось установить время этих объектов - III-V вв.н.э. Значительный вклад в выделение этой группы и ее характеристику внесли воронежские археологи А.П. Медведев, Д.В. Акинсковский археолог А.М. Обломский, А.А.Хреков из Балашова.

Что собой представляют эти памятники и почему, как полагают ар­хеологи, они связаны с ранними славянами? В Подонье сейчас известны городища и неукрепленные поселения, а также погребения с сожжением умерших. Городищ найдено всего несколько. Они либо создавались на неосвоенном ранее месте, на высоком берегу реки, или люди перестраи­вали старые городища, оставшиеся со скифского времени. Так, было пе­рестроено городище скифского времени на р. Воронеж у села Чертовицк. Неукрепленные поселения находятся как в поймах рек, так и на высоких берегах. Чаще всего площадь поселений небольшая и составляет всего 0,1-2,5 га. Это были, видимо, своеобразные небольшие хутора с отде­льными усадьбами.

Оборонительные укрепления на городище у с. Большое Сторожевое были исследованы П.Д. Либеровым. Исследователь и установил их принадлеж­ность к скифскому времени. На самой же площади городища кроме керами­ки и других находок эпохи бронзы, скифского времени имеется и керамика интересующего нас времени. Правда, она малочисленна.

Толстостенная и грубая керамика III-V вв. была обнаружена нами и на берегах р. Девица и Потудань. Здесь находок также немного, но раскопки на месте находок не производились и судить о них трудно. Факт, что и на территории острогожского края поселения III-V вв. имеются.

На поселениях Среднего Дона, которые изучались археологами раскоп­ками, к настоящему времени обнаружено несколько десятков жилищ и со­тни ям-погребов хозяйственного назначения.

Жилища представляют собой небольшие полуземлянки с одной комна­той площадью 7-12 кв.м или наземные строения без углубления в грунт. Часто в жилищах встречаются отопительные устройства в виде следов от простых открытых костров или печей. Именно конструкции жилищ, печей дают основание исследователям считать, что племена, оставившие в Подо­нье археологические памятники III-V вв. были славянами. Квадратная фор­ма полуземлянок, конструкция очага, печь-камин, глинобитные печи и печи с каменным сводом хорошо известны в Среднем Поднепровье. Там издревле проживали славянские племена. Именно оттуда шло перемещение славян на восток в более позднее время - в VIII-Х вв.

Более всего погребений обнаружено на Хопре у села Инясево. Известны они и у села Шапкино Мучкапского района Тамбовской области на границе с Грибановским районом (Хреков, 1991). Погребения представляют собой сожжения на стороне (но не в самой могиле). Остатки сожжения вместе с предметами погребального инвентаря размещали в ямах, возможно, в каких-то емкостях из органического вещества. Такая черта, как сожжение умершего на стороне и размещение его праха в яме, - тоже известная черта для погребений ранних славян Поднепровья.

Наиболее многочисленны находки лепной керамики. Она грубая, из рыхлого некачественного глиняного «теста» с примесью толченой керамй­ки, песка и других примесей. Орнамент встречается редко. Это насечки по венчику, налепные полоски глины («валики») по горшку. Кроме керамики, встречаются глиняные пряслица, глиняные грузила для ткацкого станка, железные ножи, серпы, шилья, рыболовные крючки, наконечники стрел, обломки жерновов. Иногда - металлические пряжки конского убора, фи­булы, костяные гребни, металлические зеркала, бусы. Эти предметы также имеют корни в Среднем Поднепровье.

Таким образом, многие признаки культуры племен находят аналогии на западе - в Поднепровье. Примечательно, что характерные черты куль­туры вновь появятся на Дону в У1Н-Х вв., когда у исследователей не будет сомнений в ставянской принадлежности археологических памятников это­го времени. Что же касается памятников Ш-У вв., то их славянская прина­длежность однозначно не установлена. Ведь это было время массовых пе­реселений, взаимовлияний народов друг на друга. Славяне, готы, гунны... ААХреков считает хоперские памятники раннеславянскими. Другие иссле­дователи относят их к племенам венетов и бастарнов, о которых писал рим­ский историк Тацит (Щукин, 1994, с. 243-244).

Первые века новой эры вошли в историю эпохой массовых переселе­ний (Великое переселение народов). Ушли в историю «старые» и некогда могущественные народы. В водовороте событий родились новые и нико­му прежде неизвестные народы, которые стали основой формирования многих современных наций Европы, Азии, северной Африки. При пере­мещениях стирались старые сложившиеся границы племен и племенных объединений, усиливались контакты между различными племенами, ко­торые и не представляли до этого о существовании друг друга. Смешение народов, культур приводило к рождению новых народов. Причины же массовых миграций до сих пор остаются загадкой для историков. Одни историки и археологи обращают внимание на совпадение Великого пе­реселения народов со временем разложения первобытных отношений и стремлением выделившейся верхушки общества к обогащению за счет военных походов. Другие видят главную причину в хозяйстве: примитив­ное земледелие могло принести достаток только при наличии больших земельных площадей. Третьи обращают внимание на климатические колебания. Но ни одна из этих точек зрения, ни по отдельности, ни в совокупности, не может в полной мере объяснить причины Великого пе­реселения.

Спорным остается вопрос о начале и окончании этого процесса. Одни исследователи датируют начало Великого переселения с IV или V в. Другие видят первые перемещения уже в I-II вв. Часто в литературе определяют окончание этого явления V или VII вв., когда складываются первые феодальные государства в Европе. Эти расхождения во взглядах исследовате­лей - результат пока еще недостаточных наших знаний об этой эпохе. Она во многом остается загадкой для любого специалиста

На юг - из Прибалтики и Дании в Крым, на Балканы и оттуда в Южную Азию двинулись германские племена готов. Готский историк Иордан упоминает о продвижении готов через земли мордвы, мери, веси (финно-угорские племена), эстов (балты), вошедших в состав готского царства, созданного вождем готов Германарихом. Вся Русская равнина была частью огромного объединения готов, простиравшегося от Дуная до Кубани.

Во второй половине IV в. в Европу с востока вторгаются племена гун­нов (хунну) - выходцев из монгольских степей, первая волна тюрок. В ви­зантийских источниках гунны оставили ужасное впечатление как «племя, превосходящее всякую меру дикости, не знающее огня и хлебопашества». Источники сообщают, что гунны всю свою жизнь проводили на коне. На коне сражались, ели, спали. Гунны как нельзя лучше давали людям возможность поверить в существование кентавров - полуконей, полулюдей. Союз гуннс­ких племен под предводительством их вождя Атиллы провоевал в Европе около 80 лет, производя страшные опустошения среди европейских наро­дов. Затем союз распался. Часть гуннов осталась на Дунае и смешалась с другими народами, другая часть ушла назад на восток, где растворилась среди азиатских народов. В середине VI в. на Алтае и в Монголии сложился обширный союз - Тюркский каганат. Войнами и захватами он расширил свою территорию до Нижнего Дона.

Под напором гуннов, а также и славян готы были вытеснены из Причер­номорья на запад, приведя в движение другие германские племена, кото­рые граничили с Римской империей. Германское нашествие привело к ги­бели Западной Римской империи. В IV-V вв. германцы основывают свои королевства в бывших римских провинциях. Это будущие государства Ев­ропы - Франция (франки в Северной Галлии), Италия (остготы и лангобар­ды), Англия (Великобритания) (англы, саксы, юты) и др. Старые европейс­кие народы (кельты) смешались с германцами и народами, подвергшимися влиянию римлян. В результате со временем сформировались современные европейские народы Европы - французы, англичане, испанцы, итальянцы, голландцы и др.

Во всех этих перемещениях участвовали и славяне, наши предки. Правда, загадок с их историей существует немало. Не ясно до сих пор, где находилась родина славян. Одни историки (Б.А. Рыбаков например) отводят славянам обширную область от Эльбы до Днепра, другие (например А.А. Шахматов, Л.Н. Гумилев) - небольшую территорию в Южной Прибалтике, откуда I-II вв. началась славянская миграция на другие территории. И та и другая точки зрения обосновывают европейскую родину славян, на которой они жили, видимо, еще с каменного века (конечно, тогда они еще не были «славянами»). Однако есть и другое мнение о древней родине (прародине) славян. Это Балканы. Эту «родину» славян указывает наш древнейший сохранившийся письменный источник «Повесть временных лет» монаха  Нестора и даже, возможно, Двуречье.

Так или иначе, но славянская колонизация на новые земли проходила в сложных условиях Великого переселения народов. Она осуществлялась и в форме военных походов, и в форме мирного заселения новых территорий земледельческими славянскими общинами. После переселения славян на но­вые земли единая их общность распалась. При этом культура славян во мно­гих чертах сохранялась единой. Вместе с тем соседство с другими народами не проходило бесследно. На Балканах на славян не могли не оказать влияние греки, фракийцы, пришедшие с Волги булгары. В лесной зоне между Днепром и Прибалтикой славяне вступали в контакты с финно-уграми, балтами.

Судьба племен, населявших Подонье в III-V вв., остается загадкой. Архе­ологи пришли к выводу о том, что донские славяне более позднего периода (VIII-Х вв.) не связаны с ранними донскими славянами предыдущего време­ни, «не выросли» из них. Археологические памятники ранних славян III-V вв. исчезают, а в более позднее время появляются похожие памятники уже на Волге, в районе Самары, куда, как предполагают исследователи, мигри­ровало донское население после освоения Подонья (Акимов, 2001, с. 20).

Такова краткая история одной из неизвестных ранее страниц донской истории. Сколько их еще скрыто от взгляда историка и археолога? Никто пока не знает...

Сарматы - общее название ираноязычных племен, которое начиная с III в. до н.э. употребляли римские историки, военные, столкнувшиеся с этими кочевниками. Древнегреческие историки, в том числе Геродот, называли кочевников, кочевавших за Танаисом «савроматами» (от иранского «саоромант» - опоясанный мечом). С III в. до н.э. термин «савроматы» исчезает и его заменяет термин «сарматы». Историки Рима Плиний и Помпоний Мела сообщают, что сарматы «составляли одно племя, но разделенное на несколь­ко народов с разными названиями».

Происхождение савроматов как по письменным, так и археологичес­ким данным неясно. Геродот, давая характеристику савроматам, отмечал родство их языка со скифским, «хотя издревле и искаженным». Историк приводит легенду об амазонках, от брака которых со скифскими юношами и произошли савроматы. В Малой Азии на р. Термодонт обитало племя женщин-воительниц - амазонок («мужеубийцы»). В одном из сражений с эллинами (греками) амазонки потерпели поражение и были взяты в плен. На трех кораблях греки отплыли обратно вместе с пленницами. В море амазонки перебили мужчин, но не умели управлять кораблями, и их долго но­сило по морю, пока корабли не прибило к берегам скифов у озера Меотида (Азовское море). Амазонки сошли на берег, захватили лошадей и стали гра­бить скифские владения. Скифы сразились с непрошеными гостями, а пос­ле битвы выяснили, что с ними воевали женщины. Некоторое время спустя амазонки сошлись со скифскими юношами и заключили браки. Они опа­сались за себя, так как находились на чужой земле и предложили юношам переправиться со скифского правого берега на левый, который им не принадлежал. Так и было сделано. Скифы и амазонки поселились в местности, лежавшей в трех днях пути в востоку от реки и в трех днях пути к северу от Меотиды (конный путь составлял 35-36 км). Так образовались савроматы. Давая далее характеристику территории обитания савроматов, Геродот со­общает о том, что савроматы владеют территорией на 15 дней пути к северу от Меотиды. Таким образом, Геродот связывает с савроматами только земли у Меотиды.

Другие историки, более поздние, приводят другие версии. Так, Диодор Сицилийский (I в. до н.э.) назвал их выходцами из государства Мидия, Гай Плиний Секунд (I в. н.э.) - потомками мидян.

Лингвисты отмечают родство скифского и савроматского языков. В сов­ременном осетинском языке, относящемся к одной из ветвей иранского языка, имеются слова, родственные языку кочевников.

Термины «савроматы» и «сарматы» похожи. И часто можно наблюдать, как авторы различ­ных работ по истории и археологии сарматов считают их равнозначными (например, Исто­рия Украинской ССР, 1981, с. 188-189). Предполагается, что савроматы - это ранние сарматы и дело лишь в исчезновении в языке двух букв. Но вопрос этот не так прост. Если следовать информации древнегреческих историков, то они размещают савроматов не на огромных пространствах от Дона до Урала, где известны археологические памятники савроматского времени, а лишь в низовьях Дона по его левому берегу. На Южном Урале античные историки не знают савроматов. Как теперь, после широких раскопок курганов выясняется, что несмотря на общие черты, различаются и погребальные обряды тех кочевников, которые обитали на Нижнем Дону и на Южнем Урале. Говоря о сарматах, специалист по савромато-сарматским древностям Константин Федорович Смирнов подвел итог своим исследованиям этого вопроса так: «... сарматы... не просто позднейшие савроматы Геродота, а новые союзы родственных племен» (Смирнов, 1984, с. 18). Такого же взгляда на этот вопрос придерживается М.Г. Мошкова - признанный специалист по сарматс­ким древностям: «... степи Южного Приуралья не были заселены «саврамата-ми» Геродота, обитавшими на Нижнем Дону и, возможно, Нижнем Поволжье. Но это были, очевидно, родственные савроматскому этносу, однако не тож­дественные ему кочевые племена» (Савроматская эпоха, 1994, с. 7).

В Острогожском краеведческом музее среди экспонатов посетитель обя­зательно обратит внимание на гипсовый бюст воина в шлеме. Иранские черты лица, борода, длинные волосы... Так сотрудники мастерской М.М. Ге­расимова восстановили в общих чертах облик сарматского воина, погре­бенного в одном из курганов в острогожском крае у хут. Рубцов. К этому погребению мы еще вернемся и расскажем о нем подробнее. А сначала нам предстоит совершить исторический экскурс в историю этого нового степного народа, столетиями бывшего хозяином степи и лесостепи Восточной Европы. Без этого нам многое будет непонятно.

Куда подевались в начале III в. до н.э. их поселения и почему перестали пополняться курганные могильники?

К началу III в. до н.э. жизнь на Среднем Дону замирает. Исчезновение населения во всей лесостепи происходило одновременно с исчезновением степного населения. Сегодня археологам удалось установить, что и там, с начала III в. до н.э. пропадают скифские погребения. Пустеет и все лесостеп­ное Поднепровье, где исчезают скифские захоронения.

После господства скифов и родственных им племен скифского времени сначала в степной зоне, а затем и в лесостепи появляются погребения новых кочевников - сарматов. Римские историки не жалели страниц для описания новых кочевников, которые теперь после скифов стали грозной варварской силой степи. Понятно, что исчезновение Скифии археологи связывали с на­шествием сарматов, которые уничтожили Скифию. Вопрос только остался открытым - как? Как и за счет чего сарматам удалось уничтожить победите­лей Дария? Странно то, что о нашествии сарматов молчат письменные ис­точники. Такое событие и без внимания историков, военных...

Со временем изучение этого вопроса привело археологов к уточнению некоторых данных хронологии. Между временем исчезновения последних скифских погребений и временем появления первых сарматов обнаружился разрыв в 150 лет (первые сарматские погребения в степи появляются только в середине II в. до н.э.). «Вина» сарматов была снята. Стали искать причины крушения Скифии в климатических изменениях, которые произошли в И в. до н.э. Наступило время засушливости климата, неблагоприятно сказав­шееся на развитии земледелия и скотоводства. Однако странным является тот факт, что лесостепь с ее куда более благоприятными условиями стал непригодна даже для скотоводства!

Есть попытки объяснить исчезновение Скифии экологическими причи­нами - развитием кочевого скотоводства. Расширение пастбищ не могло происходить бесконечно. Рано или поздно начинает ощущаться их недоста­ток, а это приводит к интенсивному использованию имеющихся пастбищ. Результат - травы «не успевают» за ростом численности скота, который бук­вально вытаптывает пастбища, истребляет их. Отсюда - кризис хозяйства, сокращение населения.

А.П. Медведев предлагает искать причины гибели Скифии в политичес­ких событиях, которые произошюи в конце IV - начале III в. до н.э. (Медведев, 1999, с. 145-152). В настоящее время в Донской и Днепровской лесостепи, на Дону и на р. Ворскла известно два городища - Семилукское на Дону и Коломакское на Ворскле, где археологические раскопки засвидетельствовали следы больших разрушений и гибели людей. Так, на Семилукском городище обнаружено около сотни жителей укрепленного поселка, по-видимому, уби­тых в ходе взятия городища противником. Такая же картина наблюдается и на Коломакском городище в Поднепровье. Время событий - конец IV - на­чало III в. до н.э. Имеются следы пожаров и разрушений этого времени и на некоторых других городищах лесостепи. Такая же картина отмечена на поселениях Северного Причерноморья, где обнаружены следы пожарищ, гибели населения в начале III в. до н.э.

Кто же осуществил это нападение, если не сарматы? Некоторые данные позволяют приблизиться к пониманию того, кто стал виновником гибели могущественной Скифии. В самых поздних среднедонских курганах скиф­ского времени появляются незнакомые ранее местному населению пред­меты вооружения. Среди них - железные мечи, характерные для кочевого населения Нижнего Дона. Два таких меча найдены в одном из курганов у с. Дуровка (ныне - Вербное) в Белгородской области А.И. Пузиковой. У г. Пав­ловска найдено разрушенное погребение с каменным жертвенником - типичным предметом савроматов. Ю.П. Матвеев и М.В. Цыбин при раскопках одного из курганов у с. Лосево в Павловском районе нашли типичный савроматский горшок и кусок мела - савроматско-сарматский признак. И на территории Острогожского района, у хут. Аверино тоже обнаружены свиде­тельства нового вторгшегося населения. Обратимся к ним.

Неподалеку от хуторов Аверино и Мостище, в 1,5 км от них, Л .М. Савелов обозначил на карте тогдашнего Коротоякского уезда курган. Позднее было установлено, что курган не являлся одиночным и что их насчитывалось пять, четыре из которых были полностью распаханы. Самый же высокий курган достигал высоты 3 м. В 1979 г. значительная часть насыпи кургана уничтожена выборкой земли для хозяйственных нужд. В ходе этих работ у края кургана тракторист обнаружил два медных котла. Оба они были переданы в Острогожский краеведческий музей, где и находятся сегодня.

В 1991 г. курган был осмотрен нами. Его высота равнялась только 1 м, насыпь сильно распахана и растаскана при распашке. Она имела овальные очертания и примерные размеры 60 х 72 м. На ее поверхности встречал кости животных, фрагменты керамики эпохи бронзы и скифского времен. В 1993 и 1995 гг. курган был исследован отрядом археологической экспедиции Воронежского педуниверситета (Синюк, Березуцкий, 2001).

При раскопках в насыпи постоянно встречались обработанные камни кости животных, керамика эпохи бронзы, скифского времени, в том числе и обломки амфор, а также керамика эпохи средневековья. Всего было найдено 175 фрагментов лепных сосудов скифского времени (четыре фрагмента стенок амфор, несколько фрагментов керамики эпохи бронзы, полтора десятка эпохи средневековья) и столько же обработанных камней, три десятка костей животных. Уже в ходе раскопок встал вопрос о том, каким образом эти наход­ки попали в насыпь кургана? Ведь рядом с курганом никаких находок не было найдено. Единственным объяснением может служить тот факт, что непода­леку от кургана, всего в полукилометре, находятся стоянки эпохи бронзы, на которых имеется и керамика скифского времени. Устроители кургана, следо­вательно, брали грунт для кургана не рядом, как это делалось в эпоху бронзы, а с поселений. Подобная традиция существовала в скифское время. Ее смысл не понятен, так как письменных объяснений такой традиции не найдено.

Но каким образом керамика эпо­хи средневековья попала в насыпь, непонятно. Погребений этого вре­мени в кургане не обнаружено. Воз­можно, она оказалась здесь вместе с вывезенным когда-то перегноем с фермы. Не исключены и какие-то другие варианты. Например, в кур­гане бало погребение эпохи средне­вековья, но при выборке земли или при распашке оно было разрушено (вспомним, что курган ранее имел высоту не 1, а до 3 м).

В центре кургана найдены ос­татки могилы, когда-то ограбленной. Это была яма с длинным входом-дромосом. В могиле - следы огня: сожженная по краям солома, в центре - прокаленная докрасна на пола могилы. В заполнении постоянно встречались древесные угли. По краям могилы лежали остатки сгоревших жердей толщиной 5-7 см, которые судя по их радиальному расположению, стояли шатром над прокаленным участком. Рядом с могилой обнаружены остатки двух деревянных столбов. Видимо, они служили для коновязи (привя­зывания жертвенных коней).

Находок в погребении мало, и они маловыразительны- желез­ный   гвоздик, коррозированное железо, медная пластинка да фраг­менты железных скоб. И пласти­на, и скобы были найдены среди костей  жертвенного животно­го- жеребенка или теленка. Жер­твоприношение находилось непо­далеку от могилы, а кости лежали не в анатомическом порядке. Примечательно, что в самой могиле найден явно обработанный кусок мела овальной формы - типичный признак савромато-сарматских погребений. Стало ясно, что котлы из кургана принадлежат погребен­ному. Котлы и обычны и необычны одновременно. Оба изготовлены из листовой меди толщиной 1,5 мм. Котлы в скифское и более позднее время- показатель высокого со­циального статуса погребенного. Находки эти содержат и информацию по хронологии и этнокультурной при­надлежности умершего. Большой котел типичен для скифских котлов второй половины V- IV вв. до н.э. Малый котел для скифов не характерен, зато по форме он близок к котлам ранних сарматов.

Оба котла нетипичны для среднедонских погребений и выглядят инород­ными. Они значительно отличаются по форме и другим особенностям от котлов населения среднедонской культуры. Причем, судя по по времени появления погребения с котлами (вероятнее всего это конец IV - начало III в. до н.э.,принимая во внимание дату малого котла), это как раз и был период окончания жизни на среднедонских городищах, прекращения пополнения курганов. Видимо, не случайно курган появился рядом с двумя ключевыми городищами Мостищенский и Аверинским. Новый народ утверждал и таким  образом свое господство на гелоно-будинской земле.

Таким образом, гибель Скифии скорее всего связана с вторжением на территорию новой волны кочевников, но не сарматов, а савроматов или сирматов римских авторов. Это были кочевники, кочевавшие на Кубани и Нижнем Дону, а затем по каким-то причинам вторгшиеся на территорию Скифии и разорившие ее дотла. Видимо, о них единственную информацию об уничтожении Скифии написал историк Диодор: «Эти последние (савроматы. - В.Д., П.З.) много лет спустя, сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню». Но остается неразрешимой загадкой вопрос: почему победители Дария, кочевники, наводившие страх и ужас на окружиющие народы, так быстро исчезли с исторической арены, будто и не было у них былого могущества и воинской силы? Что так способствовало краху Великой Скифии и их союзников, что от их сопротивления ничего не осталось в истории, кроме краткого упоминания Диодора? Вопросы, вопро­сы, вопросы, на которые нет пока ответов...

Некоторыми исследователями выдвигались предположения о природно-климатических изменениях, которые и привели к кризису ко­чевого общества скифов, ослаблению его мощи. Действительно, в период краха Скифии отмечены неблагоприятные климатические условия для ве­яния кочевого хозяйства (Полин, 1984, с. 24-34). Кроме того, ссылаются на истощение пастбищ, которые нещадно эксплуатировались (Гаврилюк, 1989 с. 24). Но, как показывают археологические данные, жизнь скифского общества затухала постепенно, что должно было бы иметь место в этом случае. Она прекратилась сразу, вдруг. Интересно, что скифы не были в этом списке «исчезающих» первыми (вспомним киммерийцев, которых сменили скифы). Вся история кочевников показывает нам нечто вроде «закона сте­пей», когда периодически, время от времени с востока на запад движутся новые кочевые объединения. При этом восточные кочевники оказываются более организованными в военном отношении и покоряют или уничтожа­ют своих западных противников (Мачинский, 1989, с. 21).

Военные столкновения в степи, войны за утверждение господства новых хозяев не могли не сказаться на тех племенах, которые обитали в лесостепи. Рвутся прежние связи и договоры, в лесостепи появляются новые хозяева степи. Погибли или влились в союз пришельцев знать и воины, те, кто со­здавал курганы и городища.

***

На ветру развевается легкий плащ, под которым ярко светит чешуйча­тая броня и широкий пояс... Всадник проподнялся в седле и, приложив ла­донь к глазам, прищурившись, пристально всматривается в другой берег Танаиса... Там за дубравой дым, через который прорываются все сильнее языки пламени

-Нет, Нибур, скифы неудержали и нам неудержать этой земли....

-Боги прогневались на нас, Аристан, боги не приняли жертвы... Что бу­дет с нами...

Всадник на белом коне и в броне задумчиво смотрит в ту же сторону.

Вот на другом берегу замаячили всадники в необычно ярких одеждах. Ар­канами повязаны пленники, шум и крики о помощи...

- Все, Нибур, собирай людей, может, еще удасться уйти в леса и пере­дать это безумство...

Небольшая горстка раненых бойцов на конях собралась около вождей, звучала короткая команда, и конница понеслась по выскокому берегу реки мимо сгоревшего дотла городка-торжища и мимо когда-то охраняемых святынь - могил предков. Вперед, подальше от этого испепеляющего нашествия...

На догорающие угли осела пыль из-под копыт коней... Одна эпоха скрылась во мраке времени. На смену ей на взмыленном коне с длинным копьем и в шлеме с развевающимся конским волосом явился новый народ...

Археологические исследования нет-нет, да и подбросят археоло­гу загадку-другую. Например, какую-нибудь непонятную вещицу. Какую-нибудь, к примеру, костяную тщательно отполированную трубку. И не флейту, и не что-нибудь еще. И следов использования не видно, и похожих нет... Вот и изобретают археологи название этим предметам-"предметы культового назначения". «Культового» - значит для археолога непонятно зачем. Ведь там где понятно, так там уж точно культ! А что делать? Нечто подобное произошло однажды и с одной находкой в кургане скифвского времени.

Во время раскопок одного из курганов на пограничье Воронежской и Белгородской областей у с.Горки в 2003 г. В.И.Гуляев и Е.И.Савченко обнаружили огромную деревянную гробницу 5,16 х 6,54 м и глубиной до 1,9 мот уровня древней поверхности. То есть с того уровня, с которого устроители погребения начинали свою работу. Кроме предметов вооружения, изделий в зверином стиле, греческой амфоры, двух уздечек и их принадлежностей был найден странный и по­дозрительный предмет. Псалий - не псалий, удила - не удила, в общем, неизвестно что. Авторы раскопок назвали все же предмет псалием -«железный пластинчатый дуговидный псалий с продольным зубчатым краем». Авто­ры ничего не сообщают о странности псалия который ни разу в курганах скифского времени Среднего Дона ранее не встречался (Гуляев, Савченко, 2004, с. 43).

Первый выход из создавшейся ситуа­ции - поискать похожие изделия на соседних территориях. Наш путь лежит к знаменитому Бельскому городищу. Чего здесь только не на­копано! И вот нечто похожее на находку из Го­рок. Это костяные изделия - одно целое, другие два в обломках в форме дуги с треугольными зубцами и двумя отверстиями по краям (Шрамко, 1987, рис. 23,10, 25,8, 38,14). Борис Андреевич Шрам­ко нашел этнографичекие аналогии своим находкам. Итоги превзошли все ожидания. Невзрачные на первый взгляд «гребни» оказались не чем иным, как деталью уздечки для тренировки северных оленей, для упряжи оленей и для охоты на оленей с оленем-манщиком! Украинские археологи В.Н. Ока­тенко и Ю.В. Буйнов нашли находкам многочисленные аналогии у эвенков, чукчей (Окатенко, Буйнов, 2005, с. 127). А на городище у хут. Городище на Украине они обнаружили почти такой же «псалий», как в кургане у Горок. Северный олень, упряжка, чукчи... Разберемся по порядку.

У населения тундры, Крайнего Севера нашей страны эти предметы на­зываются «нгамта». Это деталь наголовника оленя-манщика. Нгамта на­ходилась за рогами оленя, а через петли продевался ремень, крепившийся под мордой оленя. Иногда нгамта располагалась над бровями животного. В петли продевались кроме ремня «уздечки» и ремень манщика. У нганасан изделия делались из рога или бивня мамонта.

Олень-манщик - «подсадная утка» для охоты на северного оленя. Олень-манщик подвергался тренировке при помощи нгамты: "учился" стоять на месте, передвигаться с различной скоростью, останавливаться, возвращаться. Управлять оленем-манщиком мог только тот, кто его тренировал. Возможно, что таким дрессировщиком и был конный воин, погребенный под курганом у с. Горки (Окатенко, Буйнов, 2005, с. 127).

Откуда северные олени на Среднем Дону? Изумительно как-то и реально. На поселениях скифского времени Восточной Европы встречаются кости северных оленей, но только взрослых представителей. Молодых оленей нет. Это свидетельствет о том, что северный олень лишь заходил во время миграции на Средний Дон, но не жил здесь и не размножался.

Он заходит осенью и зимой с подросшим молодняком. Миграция северного оленя на юг, в том числе и на Дон, продолжалась до начала новой эры и по каким-то причинам, связанным с климатом или хозяйственной деятельнос­тью человека, прекратилась.

В отличие от Б.А. Шрамко В.Н. Окатенко и Ю.В. Буйнов правильно пред­полагают: олень использовался именно для охоты, а не в качестве транс­портного животного (нет ни остатков саней, ни седел, ни упряжки-уздечки специально для оленя). При развитом скотоводческо-земледельческом хозяйстве жителей лесостепи Восточной Европы скифского времени у на­селения не было причин развивать оленье хозяйство. Олень не мог при развитом скотоводстве соперничать с конем, крупным рогатым скотом, овцами, козами. Имеющиеся данные - только нгамты, а не уздечные при­надлежности для оленя. Нгамта надевалась на домашнего оленя у народов Севера и тундры только для охоты, а не для использования зверя в качест­ве транспортого средства.

Оказывается, что на Среднем Дону были профессионалы среди воинов, для которых существовала охота на северного оленя столь экзотическим для нашей территории способом. Вряд ли охота производилась ради мяса. Ско­рее всего, это была забава, то, что хорошо известно охотникам, когда охота доставляет истинное наслаждение не из-за мяса, а как ни с чем не сравни­мый азарт. Но в данном случае вероятно и другое. Вспомним, как тренирова­лись воины, связывая сильное животное, делая его неподвижным, демонс­трируя ситу, ловкость. Может, и на Среднем Дону охота с оленем-манщиком была как раз и приспособлена для такой тренировки? Вполне реально. Но теперь-то уж нам не покажется странным охота на северного оленя на Сред­нем Дону, которую осуществляет воин - профессиональный дрессировщик, знаток своего дела. А если судить по роскошной могиле, это был не рядовой воин, а из рода аристократического, либо близкого к нему. Что, впрочем, тоже неудивительно: специальности охотников-профессионалов всегда вы­соко оценивались в обществе.

Нам остается ответить на вопрос, откуда пришли на Средний Дон про­фессиональные дрессировщики оленей. Внешне все просто - с севера, отку­да же еще! Более вероятно, однако, проникновение этой группы из Южной Сибири и Алтая. Имеются свидетельства древнейшего оленеводства начи­ная со второй половины I тыс. до н.э. (Мощинская, 1953, с. 78-80). Северный олень водится там и сегодня. Теперь нефантастично будет предположить о приходе оттуда не только традиции. Ведь ее носителями являются люди. И участие этих воинов-манщиков в движении ираноязычных племен на запад куда как вероятно. В связи с этим вспомним Геродота и его мнение о происхождении скифов из Центральной Азии.

Легенды о женщинах-воинах или «амазонках» (мужеубийцы) имели широкое хождение у греков, римлян. Их родина определялась где-то на северо-востоке Малой Азии, на южном побережье Черного моря. Амазонки жили, по рассказам, отдельно от мужчин, в боях были храбры, попавших в плен мужчин, пожив с ними, убивали. Родившихся мальчиков калечили или превращали в рабов. Девочек же воспитывали в спартанском духе: их учили верховой езде, владению оружием. Правую грудь девочкам выжигали, что­бы не было помех в стрельбе из лука.

Подробно об амазонках пишет и Геродот. Историк сообщил о том, что когда-то в бою амазонок захватили в плен греки в Малой Азии. По пути в Грецию амазонки восстали, перебили греков, но не умели управлять кораб­лями. В конце концов три мятежных корабля прибило к побережью Меотиды - Азовского моря. Амазонки нашли свободные земли на левом берегу Танаиса и стали жить там. На другом же - правом берегу обитали скифы. Как-то скифы сразились с незнакомыми воинами, грабивши­ми их земли. Когда же по убитым противникам было выяснено, что это молодые девушки, молодые скифы связались с амазонками и стали посещать их, а потом и жить с ними. Женщины со временем объяснили, что опасаются жить в пограничной области, и амазонки вместе со скифскими юношами отошли от Танаиса на восток. От браков амазонок и скифских юношей про­изошли савроматы. Таков рассказ Геродота.

Погребения женщин с оружием хорошо были из­вестны у савроматов и по данным археологии. Со временем выяснилось, что и у скифов существовали женщины-воительницы. Они были выделены по ан­тропологическим данным, а процент встречаемости женщин с оружием у скифов (примерно 22 %) оказался даже выше, чем у савроматов (Фиалко, 1991)

Женщины с оружием известны и у кочевников средневековья (Плетнева, 1983). В русские народные сказания тоже проник образ женщины-воина-"поляницы". Удары самого Добрыни кажутся ей укусами комара. Амазонки были известны у варягов, у финно-угорских народов лесной зоны Восточной Европы в первые века н.э.

Историки и археологи выясняют до сих пор причины появления женщин с оружием у кочевых и земледельческих народов. Ушли в историю как не соответс­твующие реальности предположения об отражении в этом явлении матриархата - господства женщины над мужчиной (Граков, 1947). В настоящее время многие исследователи склоняются к мнению о мобилизации молодых женщин в случае военной необходимотси. Такой первой «необходи­мостью» могло быть недостаточное количество войска, связанное с гибелью мужчин. В условиях отсутствия муж­чин быстро появляется «господство женщины». Женщины берут на себя все направления деятельности коллектива (Плетнева, 1983, с. 19), охраняют «родные очаги» (Мурзин, Фиалко, 1999, с. 181-182).

Археологическая экспедиция В.И. Гуляева впервые обна­ружила погребения, в которых находились скелеты, прина­длежавшие женщинам, с оружием (Гуляев, 2002 и др.). Их открытие стало возможным, благодаря работе в экспеди­ции антрополога М.В. Добровольской. Погребений «донс­ких амазонок» немного - всего шесть. При этом надо иметь в виду: все погребения разграблены до такой степени, что в большинстве случаев не просто скелет разрушен, а от него осталось только несколько мелких костей, принадлежащих женщине. Но в могиле могли быть и погребения мужчин! Особенно в таких сильно разрушенных погребениях. Поэтому и вопрос о «донских амазонках» пока имеет только начальную историю. Предстоит еще большая работа по поиску достоверных погребений женщин-воительниц. В том, что они могли действительно быть на Среднем Дону, никакого сомнения нет.

Откуда же пришли на Средний Дон, в том числе и в острогожский нынишнии край, возможные геродотовские будины и гелоны? Может, они жили здесь раньше, еще в эпоху бронзового века?

Версию о том, что будины - народ местный, живший здесь еще в эпоху бронзового века, а гелоны пришлые (как по Геродоту), предложил П.Д. Либеров (Либеров, 1965). На чем были основаны его предположения? Тогда, в 60-е -самом начале 70-х гг. прошлого столетия, не были известны многие факты, которыми пользуется сегодня наука. В частности, не было известно, что самые поздние археологические памятники бронзового века (срубная культура) заканчивают свое существование в XII в. до н.э., а катакомбная еще раньше на целые столетия, как и абашевская. Что между поздним бронзовым веком и скифским временем - предскифское время черногоровцев и новочеркасцев. П.Д. Либеров этого не знал тогда, а внешнее сходство форм  глиняной посуды эпохи бронзы и скифского времени (это сходство и тогда никого не убедило) считал показателем сходства культур, наследием одной от другой. В результате, по мнению П.Д. Либерова, племена бронзового века плавно переросли в племена раннего железного века. Теория не выдержа­ла испытание временем, что, в общем, случается нередко: новые факты не всегда подтверждают ту или иную гипотезу.

Находки керамики с поселений и признаки погребальных обрядов, предметов из подкурганных погребений указывают западный источник среднедонских поселений и погребений - территория Северского Донца, правобережья и левобережья Днепра. Оттуда шли племена скифского времени и несли с собой прежние традиции. Это видно, в частности, в конс­трукции погребальных сооружений. В то время как в степи в это время (V-IV вв до н.э.) использовали главным образом катакомбы для пог­ребения, то в Днепровской и Донской лесостепи - различные конструкции деревянных гробниц, ям со столбами и канавками по периметру могилы. Д.П. Медведев доказал северско-донецкое происхождение керамики - ос­новы культурных слоев городищ и неукрепленных поселений. При этом не исключается и участие в переселении на Средний Дон и других лесостепных групп населения из Поднепровья (Медведев, 1999, с. 66-89).

Что заставило их перемещаться? Исследователи приводят разные воз­можные причины, но более реальной представляется причина политичес­кая. В V в. до н.э. в степи Северного Причерноморья вторглась новая волна кочевников-скифов. Она-то и принесла новый, катакомбный обряд погре­бения, но, главное, свои претензии на торговые пути из греческих колоний в лесостепное Поднепровье, где обитали земледельческие племена, торго­вавшие хлебом с греками через посредников - «старых скифов». Так называ­ют украинские археологи, например С.А. Скорый, племена первой кочевой волны, пришедшей в Поднепровье в раннескифское время - в VII-VI вв. до н.э., которые в VI в. до н.э. начали вводить свои порядки в торговле греков и племен земледельцев лесостепного Поднепровья. Они перекрыли торго­вые пути и теперь стали их хозяевами, взимая с купцов дань. Новая волна скифов заставила «старых скифов» потесниться, и те двинулись в восточном направлении, достигнув пределов Донской лесостепи. Первые памятники -поселения - здесь появляются в VI в. до н.э., а чуть позже - в конце VI - нача­ле V в. до н.э. появляются и первые погребения.

Поселенцы быстро осваиваются, устанавливая свое господство на но­вой родине над скотоводческо-земледельческими племенами. С востока их противниками были савроматы, с севера - лесные племена городецкой культуры. На городищах городецкой культуры часто обнаруживают следы пожарищ и перестройки укреплений - результат захватнической политики пришельцев. По пограничью среднедонской культуры часто встречаются случайные находки мечей, наконечников стрел - следы вооруженных стол­кновений. Переселенцы обустраивают свою «вторую родину».

В каких отношениях находились будины и гелоны между собой? История и этнография дают самый распространенный пример такого совместного проживания на одной территории. Два народа с разным хозяйственным укладом, одни земледельцы и скотоводы, другие кочевники лесостепи, они не мешают друг другу и нужны друг другу. Будинам необходима охрана их территории от степных разбойников, а гелонам - контроль над торговцами и взимание с них всевозможных пошлин. Похоже, как муравьи доят тлю, так и гелоны «доили» более спабых в военном отношении будинов. Данничество могло осуществляться и по другим направлениям, например, будины должны были заготавливать запасы сена на зиму, изготавливать конскую сбрую на заказ и тд. Хорошо известно, что кочевники презирали любой другой труд, кроме кочевничества, считая его «недостойным» и «низким».

Для более детального анализа погребений пришлось применить статистические методы обработки археологических данных. Они основаны в данном случае на выяснении наличия или отсутствия связи между отдельными признаками, например, глубина могилы и высота кургана, глубина могилы и изделия в зверином стиле и т.д. Кроме того, эта работа позволяет установить и силу связи между отдельными признаками, т.е. если есть эта связь, то можно определить и степень частоты встречаемости признаков между собой. Эта работа не трудная, но хлопот­ная: таблицы, крестики-нолики в столбцах... Но работа нужная. Что удалось выяснить?

Анализ взаимовстречаемости таких признаков, как высота кургана, размеры могил, пред­метов вооружения, посуды, украшений, костей жертвенных животных и прочего инвентаря позволил выделить «социальные модели» погре­бений. Модель - это упрощенная «конструкция», которая, хотя и в упрощенной форме, но показы­вает, какими показателями характеризовались те или иные реальные группы населения. Соци­альная модель - схема. Она как модель автомо­биля, имеет с ним сходство, но только общее. За­гляните за дверцу модели и увидите, что там нет многого из того, что есть в реальном автомоби­ле. Но тем не менее модель «Жигулей» вы сразу отличите от модели КамАЗа. Так и в социальных моделях. Здесь многого реального, существовав­шего когда-то, не видно, но есть возможность посмотреть, где тут «Жигули», а где КамАЗ. Посмотрим на эти модели, кото­рые выделились при анализе взаимовстречаемости признаков.

Их оказалось пять. Они различаются по высотам курганов, размерам мо­гил, составу погребального инвентаря (Березуцкий, 1995, с. 39-45).

Модель I- немногочисленная (примерно 7,5 %) и представлена мини­мальными размерами курганов, могил. Конструкция могил простая - ямы без деревянных конструкций. Вокруг могил нет кольцевых выкидов. Соответствуют этим показателям и погребальный инвентарь Он представлен в основном железными и бронзовыми стрелами. Хотя обнаружена среди погребений амфора, крючок поясной в зверином стиле. 

Модель V- тоже немногочисленная (примерно 6%), но занимает высшую ступеньку социальной лестницы. Здесь все по-другому. Здесь самые большие по размерам могилы под самыми высокими курганами. Сложные перекрытия в один-два слоя, а также с шатровыми сооружениями. Характерны поясные крючки, воинский доспех, узда, перстни, деревянная и металлическая посуда.

Модели II и III (более 70 %) составляют самую многочистенную  "среднюю прослойку" воинов. Для нее характерны различной конструкции могилы, средние размеры насыпей. Среди инвентаря - и металлическая посуда, узда, изделия в зверином стиле, предметы из драгоценных металлов, деревянная посуда, всевозможное оружие. Эта часть самая представительная и, думается, в реальности была такой же.

Модель IV находится между моделью V и моделью III. Она немногочисленна (15 %) и одновременно близка обеим окружающим ее моделям.

В итоге мы получили приблизитель­ную «социальную схему» подкурганных погребений. Что представляется наибо­лее важным? Важно заметить, что более 70%погребений содержали престижный инвентарь из драгоценных металлов. Предметы из золота и серебра и даже из бронзы, оформленные в зверином сти­ле, не являются принадлежностью рядо­вых членов общества. Во-вторых, «рядо­выми» выступают погребения модели I, составляющие меньшинство! Но, как мы знаем, нет и не было в истории обществ, где рядовых членов меньшинство. Этот слой должен преобладать над остальными! К тому же в этой модели уже имеются престижные вещи.

Если погребенные под курганами - воинская прослойка общества, то где и как хоронили рядовых членов общества, тех, кто производил зерно, занимался ремеслом? До недавнего времени об этом можно было только до­гадываться, но вот появились и первые данные. На Семилукском городище на р. Дон археологическая экспедиция ВГУ под руководством А.Д. Пряхина несколько лет исследовала этот памятник. И кроме фрагментов битой по­суды, костей животных, остатков хозяйственных строений и жилищ были обнаружены захоронения обитателей поселка - более 90 скелетов! Нечто подобное Мостищенскому городищу, но куда многочисленнее погребения. Правда, если на Мостищенском городище умершие были погребены по обряду-в ямах, в положении вытянуто на спине, с определенной ориентировкой погребенных, то Семилукские погребения выглядели по-особому. Обнаруженные скелеты лежали скорченно, другие ничком, без погребальных ям, в жилищах и рядом с ним. Будто перебили их и сбросили в ямы от жилищ, без вещей (даже без пряжек, пуговиц и прочих предметов одежды).

Погребения были необычными и привели к спору среди археологов. Возникло несколько мнений: эпидемия, приведшая к гибели жителей поселка; вооруженное нападение и уничтожение населения (откуда такая разница в позах умерших)- «Эпидемическая» причина не прижилась среди археолов и спор начал развиваться по пути внезапного нападения и уничтожении населения. Причем одни археологи усматривали в расположении некоторых скелетов признаки соблюдения обряда (Ю.Д. Разуваев), другие таких признаков не видели (А.П. Медведев). Так или иначе, мы имеем погребения жителей самого поселка, того самого «рядового» населения.

Подобные погребения в единичных случаях известны и в острогожско крае. Так, А.И. Пузикова еще в начале 60-х гт. исследовала бескурганное погребение в хут. Терновушка прямо у одного из домов. При земляных работах крестьяне наткнулись на погребение. Анна Ивановна в то время вела раскопки курганов на высоком берегу речушки. Часть участников экспедиции переключилась на первые признаки погребения, что привело к находкам двух погребенных. При них были обнаружены зеркало, бронзовые серьги с нанизанными на них бусинками.

У хут. Бузенки во время распашки поля тракоторист выпахал кости че­ловека. Удалось восстановить его положение вытянуто на спине с ориентировокой на юго-запад. При нем лежали три бронзовых наконечника стрел фрагмент лепного сосуда.

Но самое важное то, что антропологический тип погребенных по бескур­ганному обряду оказался иным, чем тех, кто был погребен под курганами! Антрополог Татьяна Томашевич просматривала как-то коллекцию черепов эпохи бронзы из курганов экспедиции ВГПУ и в перерыве обратила внима­ние на стеллаж, на котором стояли черепа из курганов у с. Ближнее Стояно­во и два черепа из Мостищенского городища:

- Это не только разные типы. Это разные люди...

К схожему мнению пришла и М.В. Добровольская, изучая костные остан­ки с погребений лесостепного Дона

Сегодня еще требуется приложить немало усилий для окончательного решения вопроса, но начало положено. В курганах захоронены не только социально значимые люди - воинская прослойка и представители местных вождей-аристократов. Это и другие люди, и... видимо, другой этнос, нежели жители городищ. Если мы признаем этот факт, то тогда многие вопросы и недоразумения получают согласование. Становится понятным, почему кур­ганы располагаются далеко не у всех городищ, а многие укрепленные посел­ки не имеют в округе курганов на расстоянии до 10 км!

И тут снова вспоминается Геродот, его будины и гелоны... Если предполо­жить, что будины - жители городищ и неукрепленных поселений, а гелоны оставили курганы (именно в курганах - греческие предметы погребального инвентаря - поножи, посуда, украшения и т.п., что и характеризует гелонов Геродота как выходцев из греческих колоний), то археологические данные не согласуются с Геродотом. У Геродота будины - кочевники, а гелоны занимаются садоводством, земледелием, а по погребальному обряду они - кочевники с типичными кочевническими предметами пользования, хотя и с многочисленным античным инвентарем. С другой стороны, если буквально понимать информацию Отца истории, то тогда огромные пространства лесостепи между Доном и Днепром надо исключить из владений будинов. Но только на этих городищах и мог обитать «многочисленный и великий народ будины».

Еще 25 лет назад археолог Б.Н. Граков предложил объяснение этого не­согласования с Геродотом, поддержанное впоследствии, в частности, Б.А. Шрамко и А.П. Медведевым. По мнению Б.Н. Гракова, грекам был чужд инородный  термин «будины». Поэтому они, как это часто было, объясняли его по-своему, по-гречески. А греки слово «будины» разбивали на два, понятных им- «боус» - бык и «динео» - кружиться, скитаться. Так будины стали кочев­никами. Но примечательно, никаких более характеристик кочевничеству будинов Геродот не сообщает (Граков, 1971, с. 163). А.П. Медведев замечает по этому поводу, что подобным образом Геродот поступал очень часто. На­пример, при упоминании племени «меланхлены». С греческого языка оно переводится как «одетые в черное». Греки дали название по одежде, но как само это племя себя называло, неизвестно. Вполне вероятно, что и по отно­шению к гелонам Г'еродот учинил такое же объяснение. Слова «гелоны» и «эллины» (греки) звучат по-гречески очень похоже. По Геродоту, гелоны -это «эллины, которые покинули гавани и поселились у будинов». Не потому ли Отец истории, чтобы дополнить характеристику переселенцев, выходцев из греков, приписал им обязательное для них занятие земледелием, садо­водство, городской образ жизни, храмы, греческие праздники... Для грека это были цивилизованные нормы жизни (Медведев, 2004, с. 69-71).

Вспомним, что у Геродота при описании скифской земли нет термина прос­то «скиф». У него эти скифы разные: «скифы царские», «скифы-кочевники», «скифы отделившиеся», «скифы-пахари» и еще какие-то скифы («георгой»), слово, которое переводили раньше как «скифы-земледельцы», а сегодня переводят как «скифы-кочевники». Посмотрите, сколько скифов. Но были ли они все в реальности скифами? Теми кочевниками, которые пришли из Азии? Сомнительно. Не поддался ли и сам Геродот искушению называть всех живущих в Скифии скифами? Только ли они отличались тем, что вели разный образ жизни? Не исключено ли, что под этим общим термином «скифы» скрываются различные ираноязычные племена? Как-то это сильно похоже на то, что выходца из России назовут за границей русским, хотя он может быть и мордовином, и чувашем, и татарином...

Антропологический анализ показал своеобразную картину того, кто погребен в курганах. Так, погребений детей, ради которых сооружались курганы, оказалось всего чуть более десяти на более чем 250 погребений. Конечно, ограбление курганов нарушило общую картину, но не до такой степени! Основное же место в курганах заняли мужчины-воины, а также парные погребения (мужчина и женщина). Единицы могил имели коллективные погребения - несколько скелетов. Даже если учесть разграбленность курганов, получается какая-то неверная, нереальная картина общества. Где же остальные дети? Неужели их было так мало? Конечно - нет. Но ясно, в курганах хоронили не всех детей, а только, вероятно, тех, кто принадлежал к верхушке общества. Да и всех ли?

Что интересно, детские погребения, которые были исследованы в курганах необычны. Драгоценности, оружие, а однажды был найден бронзовый котёл! Этот символ кочевого коллектива, могущества единения оказался мальчика, хотя и, видно, перешедшего в разряд взрослых, если ему пола­йся такой предмет, как котел. Для «значимых» детей сооружались и отде­льные курганы, значительные по размерам могилы. Заметим: сами-то они еще не накопили опыта войны, воинской доблести. А хоронят их по обряду видавших виды взрослых мужчин. Что же выходит? Вероятно, объяснить это можно только одним: у детей были знатные родители, и их детям пола­галось то место, которое завоевано, достигнуто ими. Примеры предоставля­ет нам этнография.

Но если эти дети занимали высокое положение в обществе, то, следова­тельно, и взрослые в курганном могильнике тоже занимали высокое поло­жение! Ведь, как показывают данные этнографии, дети социально значи­мых родителей могли быть захоронены только в могильнике «своего» круга. Так, через призму детских погребений мы выходим на гипотезу о нерядовом характере тех, кто был погребен в курганах.

Проверим это предположение, основанное на антропологических и архе­ологических данных, через погребальный инвентарь. Погребальный инвен­тарь - «зеркало погребенного». Через него трудно, но можно «прочитать» социальное положение умершего и составить хотя бы общее представление о его положении в древнем обществе.

Инвентарь из погребений особенный. Несморя на неоднократное ограб­ление курганов, золотые, серебряные предметы встречены более чем в 70% погребений. Прибавим к этому погребения с котлами из бронзы, железны­ми панцирями, изделиями в зверином стиле, которые не попадали в руки рядового населения, и наше предположение станет еще более весомым. Действительно, если признать, что рядовые члены общества пользовались вместе с «нерядовыми» золотыми украшениями - гривнами, перстнями, из­делиями в зверином стиле, деревянными чашами с золотыми оковками и т.п., то тогда придется признать «золотой век» у этих племен, эдакую «райскую жизнь». Все это не только маловероятно, но и невозможно.

Что же получается? Погребенные в курганах, по всей вероятности, отно­сились к верхушке среднедонского общества, а основная масса их, судя по данным антропологии, вооружению - воинам и представителям аристократической верхушки - местным вождям.

Для защиты от стрел, копий, мечей часть воинства имела защитное воо­ружение в виде чешуйчатого панциря, щита. Большая часть такой роскоши не имела и была, видимо, защищена кожаными доспехами.

Основная масса войска - конница. Легковооруженные воины в кожаных доспехах, вооруженные луками и стрелами, дротиками и копьями, а то и только луками со стрелами, составляли легковооруженную конницу. Рядом с ней - тяжеловооруженная конница в панцире, длинными штурмовыми ко­пьями. Некоторые из них, видимо аристократы, имели шлемы, греческие поножи. Существовала ли пехота у среднедонских племен? По-видимому, существовала, и у самих скифов она была, если верить Геродоту. Ее воору­жение - лук и стрелы, дротики, щиты.

Знали ли воины в то время такие понятия, как «боевой порядок», «бо­евое построение» и прочие? Судя по данным археологии и письменным источникам, знали. Археологические исследования позволили установить: основу скифского войска составляла конница. Этот факт неопровержим и для населения Среднего Дона. Кон­ница делилась на легкую и тяжелую, вооруженную мечами, но, главное, штурмовыми копьями (Ворошилов, 2004). Скифы использовали в качес­тве боевого построения и простую «лаву». Но это дело легковооружен­ной конницы. Она атаковала про­тивника, осыпая его стрелами и, кружа вокруг его передовых рядов-не давала ему возможности проявить себя, сеяла панику, сомнение в успехе, когда тебя постоянно «поливают и поливают» массой  страел. Но основную ударную силу составляли тяжеловооруженная конница-своя дисциплина и свое построение,поскольку и задача у нее другая. Их боевой порядок - сомкнутый строй, возможно, нечто наподобие клина. В центре - сам комамандующий (царь)

Задача - разбить построение противника надвое и тем разрушить его при­вычное построение. Историки отмечают, что в одиночку тяжеловоору­женный всадник - хорошая мишень, да и только. Его сбивали с коня и под давлением десятков килограммов доспеха он становился легкой добычей арканщиков. Иное дело - сомкнутый строй. Представьте себе несущийся на вас, пехотинца, сомкнутый клин коней с закованными в броню воинами с длинными копьями-пиками с гиканьем или суровым молчанием неизбеж­ности расправы над вами... Вот мурашки побежали по коже, вот сосед дрогнул и побежал... Глядь, и вы уже впереди него с ужасом на лице и в душе, и единственным желанием спастись где угодно. Не случайно во всех уставах пехоты в античное и римское время пехоте запрещалось бежать от кавале­рии. Бегство - неминуемая гибель. Видно, пехота часто бежала, раз появи­лись строгие предостережения и постановления.

Сохранились, к сожалению, немногие, но яркие письменные свидетельс­тва атаки тяжеловооруженной конницы. Речь идет об известной в античном мире битве при реке Фате (приток р. Кубань) в конце IV в. до н.э. (310-309 гг. до н.э). Историк Диодор Сицилийский (I в. до н.э.) по прошествии более сотни лет описал то, что ему удалось выяснить. История такая. После смерти царя Боспора Перисада началась борьба между его сыновьями Сатиром и Эвмелом. Готовясь к решающей схватке, каждый искал себе союзников. Сатира поддержали союзники-скифы, выставившие 10 тысяч конных воинов и 20 тысяч пехоты, а также 4 тысячи наемников. Эвмела поддержали фатеи (одно из племен, обитавших на р. Кубань). У Эвмела собралось 22 тысячи конницы и 20 тысяч пехоты. Нас будет интересовать в этой битве боевое построение скифов. Сатир, как сообщает Диодор, "построил войско, и сам по скифскому обычаю с встал в центре строя", где находилась тяжеловооруженная скифская конница. На правом фланге  -наемники, на левом -скифская пехота. Заметим, что такое построение в сомкнутый строй, и этом уже "обычай". Так же построил свое войско и Эвмел.

Начало битвы не принесло успеха ни одной из сторон. Тогда перегруппировавшись, панцирная конница Сатира мощным ударом прорывает центр противника и обращает конницу противника в бегство.  Скифы преследуют, «убивая всех попадавшихся на пути». В это время наемники на правом фланге не выдерживают атаки и бегут, преследуемые Эвмелом. Тогда Сатир прекращает преследование, перестраивает (снова!) конницу и наносит противнику неожиданный удар с тыла. Этот маневр и решил исход битвы.

Теперь представим себе, что должно было иметь это тяжеловооруженное конное подразделение. Когда идет рукопашная схватка - тут проявляется в основном личное мастерство и мужество, если, конечно, оно есть. Конечно и взаимовыручка, поддержка товарищей нужна. Но куда больше взаимовы­ручки и поддержки нужно было иметь тяжеловооруженной коннице! Ведь ее сила не в индивидуальных действиях (которые тоже важны), а главное в коллективных, согласованных маневрах! Что же еще должно быть у них? Нетрудно догадаться - жесткая дисциплина, строгое подчинение нижестоя­щих вышестоящим начальникам, сознательное подчинение общей коман­де, четкое управление конем, мастерство. Согласитесь - немало.

Вот теперь перебросимся на Средний Дон и вспомним среднедонских тяжеловооруженных воинов, выявленных не по письменным источникам, а по данным археологии. Ведь они тоже должны были иметь те же качест­ва, что и всадники Сатира! Не поэтому ли они успешно, судя по развитию культуры скифского времени Среднего Дона, противостояли как лесным племенам, так и степнякам - савроматам и, не исключено, самим скифам. Это восторженная характеристика вдруг обрывается на вопросе: куда же по­девались эти всадники в начале III в. до н.э.? Кто нашелся такой, что смог их похоронить в глубинах истории? И что он, этот неизвестный, такого изоб­рел, чтобы пропало и Скифское царство, и все, что с ним связано? К этим вопросам мы еще вернемся, а пока посмотрим на другие проблемы, не ме­нее интересные.

Среди многочисленных женских украшений на первом месте стоят бусы. Они изготавливались, видимо, и местными мастерами из кости, глины, основном бусы в погребениях скифского времени привозные - из греческих колоний. Сделаны они из цветной пасты (так археологи называют "мутное стекло"), различных камней - гагата, аместиста, сердолика и других. Большая же часть из стекла (см. цветную вкладку).

Где и когда возникло стеклоделие? Самый крупный авторитет при ответе на этот вопрос - римский естествоиспытатель Кай Плиний Секунд (23-75 гт. н.э.). Он написал книгу «Естественная история», где привел легенду изобретении стекла. Она выглядит в кратком изложении так: «Существует предание, будто бы сюда (по сообщению автора, на территорию древней Финикии. где протекает река Бел, впадающая в море. Во время отливов об­нажается чистый песок берега реки. - В.Б., П.З.) пристал корабль торговцев содой, и когда они, рассевшись на берегу, готовили обед, не оказалось камней, чтобы поставить на них котелки. Они подложили куски соды, и когда эти последние загорелись и смешались с береговым песком, тогда потекли про­зрачные ручьи новой жидкости, что и явилось началом стекла» (Вопросы техники, 1946, с. 337).

Эту легенду, в которой финикийцы явились изобретателями стекла, за­тем передавали многие из поколения в поколение. Однако в конце XIX в. в Египте были произведены археологичексие раскопки, которые удивили многих: находки кусков стекла, обломки керамических тиглей и т.п. откры­ли следы стеклодельной мастерской. Но поразило не это. Датировалась мас­терская времнем XVIII династии фараонов, а это 1580-1314 гг. до н.э.! Так оказалось, что стеклоделие изобрели не финикийцы, а египтяне.

Однако все не так просто! Раскопки в Месопотамии позволили говорить иное: стеклоделие возникло в Месопотамии. При раскопках древнего Ура были найдены бусы, относящиеся к середине III тыс. до н.э.! Более того, последовавшие за этим археологические находки на древних памятниках Кавказа и Северного Причерноморья позволили говорить, что здесь стекло­делие знали со второй половины III тыс. до н.э. Эту дату подтвердил радио­углеродный анализ.

Таким образом, стеклоделие, как это доказано на сегодняшний день, по­явилось в середине III тыс. до н.э., т.е. в эпоху бронзового века, его ранней ступени. Материалы же, подобные стеклу - фаянс, глазурь, стекловидные составы (их называют «пастой»), появились еще раньше.

А кто же впервые открыл секрет производства стекла? На роль первоот­крывателей претендуют две древние цивилизации - Месопотамия и Египет. Химические анализы показали, что древнейшее стекло сварено с использо­ванием в качестве щелочи растительной золы.

А что же финикийцы? Они действительно изобрели способ получения стекла, но детали его с использованием соды, как об этом написал Кай Плиний Секунд. Состав стекла - щелочь и кремний, которые при нагрева­ли вступают между собой в реакцию, образуя стеклянную массу. Основным источником кремния является песок. Щелочное сырье древнейшего стекла находилось в Месопотамии. Для получения щелочного состава использовали растения произраставшие на солончаках. В них было большое содержание натрия и калия - природных щелочных окислителей. В Европе только в X в. научились варить стекло, используя собственную щелочь-древесную золу. А до этого щелочесодержащие продукты для варки стекла завозили с Востока. В качестве красителей добавляли различные химические вещества, найденные путем проб и ошибок. Чтобы стекло было прозрачным, в него добавляли сурьму, марганец, мышьяк (Галибин, 2001, с. 7-10).

Скифские зеркала представляют собой круглый плоский диск с отлитой вместе с диском ручкой или, чаще всего, деревянной или железной ручкой Диск во многих случаях по краю имеет бортик. Эти типично женские предметы были обнаружены в двух курганах у с. Терновое-Колбино, двух курга­нах у с. Русская Тростянка, одно в кургане у с. Ближнее Стояново (см. цвет­ную вкладку).

Зеркало в древности воспринималось по-особому. Это был не просто предмет женского туалета, а символ солнца и того божества, которое за ним скрывается. Интересное предположение было сделано Т.М. Кузнецовой, изучившей зеркала скифского времени. Среди культовых предметов скифов Геродот упоминает загадочный сосуд «фиала». Из греческих и восточных ис­точников становится понятной форма фиалы. Это широкая плоская чаша с тонкими стенками, загнутыми внутрь краями. По мнению Т.М. Кузнецовой, этот сосуд очень похож на скифские зеркала. Известно, что фиалы подвешивали к поясу, что делали и с зеркалами. По мифу, переданному Геродотом, младший сын Геракла Скиф получил от отца лук и пояс с золотой фиалой. При описании погребения скифского царя Геродот сообщает: «В свободном пространстве могилы они хоронят, удушив, одну из наложниц и виночер­пия, и повара, и конюха, и слугу, и вестника, и лошадей... и золотые чаши (фиалы)...». Этот широкогорлый сосуд без ручек, который подвешивали к поясу, археологам неизвестен. Если... Если не предположить, что это и есть «зеркала» (Кузнецова). Оригинальная идея Т.М. Кузнецовой не получила широкой поддержки. А поиски ответа на вопрос о том, что же такое скифс­кая фиала, продолжаются.

Деревянные чаши обнаружены на сегодняшний день в 15 погребениях  скифского времени Среднего Дона. Сами чаши разрушились и от них нахо­дят, главным образом, золотые и серебряные накладки. Они найдены и острогожских курганах - в четырех курганах у с. Мастюгино, в одном у с. Русская Тростянка, в трех - у с. Терновое-Колбино.

Так же как и кубки, ритоны, остатки деревянных чаш обнаруживают в курганах значительной высоты, в погребениях, отличающихся большими размерами, сложными конструкциями из дерева, с разнообразным и богатым инвентарем (Березуцкий, 1995, с. 39-45). Все это свидетельствует о принадлежности чаш верхушке общества. Чаши, как полагают исследователи, выполняли. как и кубки, ритоны, культовую роль.

По сообщению Геродота, воины, убившие одного врага получают право выпить чашу вина. Тот, кто убил двух врагов, -две чаши. Чаша упоминается в легендах о происхождении скифов, а сами скифы носили чашу на поясах в память о своем происхождении.

Чаши находятся в захоронениях богатых воинов, их нет в погребениях женщин и женщин-воительниц (Фиалко, 2004, с.270)

Глиняная посуда в погребениях представлена греческими амфорами, продукцией местных ремесленников, которые подражали греческим масте­рам, импортной «неамфорной» посудой - мисками, кувшинами.

Амфоры встречены в каждом шестом погребении. Это высокий показатель, если учитывать степень ограбления могил. Амфоры имели большое значение для племен скифского времени, как и для самих скифов, ведь в оснавном в них поставлялось  вино - излюбленный напиток скифов (кроме вина в них перевозили оливковое масло). Но в отличие от греков, которые разбавляли вино, делая его легким напитком «для души», скифы вино не разбавляли, в результате чего напивались до помутнения разума. У греков в ходу была поговорка «пьян, как скиф». То есть дальше некуда.

Вино, судя по амфорам, попадало на Средний Дон из самой Греции или колоний через посредников - купцов северопричерноморских колоний. По формам амфор, креймам, которые наносили производители этой тары становится ясным: наибольшее распространение на Среднем Дону получили амфоры из Гераклеи, Фасоса и Менды. В одном из курганов у с. Мастюгино П.Д.Либеровым найдена целая амфора с клеймом товаропроизводителя  Агатон. Установлено время производства амфор с таким клеймом - 90-80-е гг. IV в. до н.э. К этому же времени относится еще одна амфора из этого же могильника с клеймом, на котором имя еще одного производителя амфор Эвридам. Обе амфоры из Гераклеи - одного из крупных черноморских тор­говых центров.

А вот подражания греческим амфорам - лепные сосуды местных гонча­ров. Для изготовления подобных сосудов бралась качественная глина. Из нее лепили и миски, фрагменты которых - частая находка на городищах Среднего Дона. Сосуд тщательно заглажен, поверхность чем-то залощена до блеска. Горло широкое. На краю тулова - маленькая широкая ручка. Такие сосуды были найдены в погребениях у сел Ближнее Стояново, Русская Трос­тянка и др.

В Дубовском могильнике обнаружен лепной глиняный сосуд в виде вазы. Если бы у него была бы ручка, это был бы кувшин, ну а если две - амфора. Глина не очень качественная, в ней присутствует крупный шамот, песок. Не мудрено, что такая глина даже после обжига со временем потрескается. Не­мало труда пришлось потратить, чтобы склеить будто бы разбитую на ку­сочки вазу.

В курганах Терновое-Колбино найдены и сероглиняные кувшины. До сих пор неясно, откуда они. Многие исследователи склоняются к мнению о нижнедонском их производстве, а не местном. На Нижнем Дону жили меоты, производившие качественную посуду. Она будет пользоваться спросом и в последующее, сарматское время.

Примечательно, что в курганах единичны случаи нахождения простой кухонной посуды с городищ, той, которая постоянно встречается при рас­копках поселений и городищ скифского времени. Явно видна избиратель­ность тех, кто устраивал погребения и курганах. Простую посуду класть не полагалось.

У глубокой и красивой балки, поросшей луговой травой и окруженной по берегам густыми кленовыми лесополосами, расположился отряд Потуданской экспедиции. В лагере «под парами» готовые к любому выезду две машины - вездеход ГАЗ-66 и «уазик». Переглядываемся... Да, хорошо живут! Прямо у дороги стоит огромный желтый бульдозер. Снова переглядываемся и смеемся: подумали-то об одном и том же.

Останавливаемся у кучи досок, дров, где неутомимый и всегда в рабо­те «правая рука» В.И. Гуляева Е.И. Савченко осматривает доску, которая куда-то должна сгодиться. Осматривает по-хозяйски, неспешно, как опыт­ный плотник, который «долго запрягает, да быстро едет». Неспешно попыхи­вает трубкой, и из разросшейся бороды густо валит синий дым ароматного табака. На затылке «правой руки» - модная моложавая косичка, гармониру­ющая с тельняшкой и видавшей виды трубкой. И оттого Евгений Иванович выглядит эдаким сухопутным пиратом, ищущим сокровища скифов.

Здороваемся. Из-под козырька белой выцветшей фуражки задорно и хит­ровато поблескивают глаза.

-   За золотишком, чай, пожаловали? Имеем, имеем кое-что!

-   Колись, Евгений Иванович, сколько из кубка по карманам насыпали с Гуляевым?

-   О!!! Уже донеслось!

-   Донеслось, донеслось. Готовься к реквизиции в пользу бедных архео­логов.

Идем к палатке Валерия Ивановича. Тот уже услышал голоса гостей и с едва скрываемой гордостью и радостью, улыбаясь, идет навстречу.

-Вот, Валерий Иванович, услышали про кубок, взяли «греческого вина», норовим испить, как скифы две с половиной тысячи лет назад, да не из чего.

Валерий Иванович улыбается (сейчас все шутки хороши и к делу), идет в палатку и вытаскивает оттуда коробку. Шелест бумаги и... на свет появ­ляется кубок. Хорош! Жаль, что на этот раз он оказался без какого-либо ор­намента и без изображений. Ну да ничего, вещь-то прямо царская!

Из походной сумки извлекается бутыл­ка шампанского. Пробка взлетает к вер­хушкам деревьев и шампанское с пеной наливается в кубок. Оказалось, что за этим занятием мы далеко не первые.

- Скифы немало вина-то греческого из него попили. А, Валерий Иванович?

-   Уж точно побольше нашего, - смеется  В.И.Гуляев.

За разговором выясняется интерсная  деталь: кубок-то принадлежал никакому не царьку местному, а....пожилой женщине. Он обнаружен в парном погребении, где мужчина имел подчиненное женщине положение. Все ценные вещи находились рядом с ней, а не с мужчиной. Погребение оказалось не разграбленным, что еще более усилило интерес к нему.

О непростом, небытовом назначении кубков высказал мнение М.И. Ростовцев в одной из своих работ 1914 г. Сегодня уже никто не сомневается в культовом назначении металлических кубков, но единства во мнении о том, кому он полагался, нет. Неясно, какое божество скрыто за ним - мужское или женское. Кубки встречаются как в царских погребениях Скифии, так и в женских погребениях!

Археологам повезло, и они обнаружили остатки кожаного кубка! Это произошло на  Украине в курганном могильнике с впечатляющим названи- «Золотая Балка». В погребении воина середины IV в. до н.э. были най­мы остатки кожаного кубка. Археологи выяснили его форму и пришли к выводу о сходстве с металлическими кубками. Тогда можно предполагать более широкое распространение кубков, чем это показывает археология. Нельзя также исключить и использование кубков из дерева, которые просто не сохранились. Но случаи нахождения каких-либо деревянных фрагмен­тов, хотя бы напоминающих кубки, неизвестны.

Так же как и кубки, по мнению М.И. Ростовцева, ритуальное назначение имели и ритоны - металлические сосуды в виде рога. Из них пили вино. На ритоне из кургана 2 у с. Мастюгино нет изображений (см. цветную вклад­ку). Но на подобных сосудах зачастую изображали зверей, растительный орнамент.

Некоторые исследователи высказывали мнение о том, что металличес­кие ритоны - лишь часть сосудов, которые использовались более широко. Предполагается, что кроме металлических сосудов, использовались и рога тура (Максимова, 1956, с. 218). Этот зверь в скифское время водился в изобилии. Но это предположение остается предположением. Сомнитель­но также, что остатки рогов не сохранились, хотя однажды в Крыму в од­ном из курганов был найден рог плохой сохранности (Манцевич, 1957, с. 157-167). Но случай единичный. Даже в более древнюю эпоху, в бронзо­вом веке в могилах катакомбных племен или в насыпях их курганов сохра­няются рога быков.

Ритоны изображены на каменных статуях скифских воинов, но какое они имели значение для них, неясно. Замечено, что ритоны встречаются в захоронениях знати и являются ее символами (Ростовцев, 1918, с. 53-54). Это относится и к погребениям скифского времени Среднего Дона. Непо­нятно назначение ритонов, когда их находят в женском, детском погребени­ях, хотя эти случаи и редкие

Бронзовые котлы встречаются в погребениях знати, а в степной Ски­фии обязательно в погребениях царей. Котлы часто становились добычей грабителей, поэтому об их присутствии в могиле можно говорить и по на­ходкам костей животных, позеленевших от длительного соприкосновения с металлом. По последним подсчетам А.П. Медведева, общее их количество, встреченное в курганах скифского времени Среднего Дона, насчитывается не менее 24 экземпляров (18 %) (Медведев, 1999, с. 111).

Варить мясо в котле - типичная черта кочевника. Но варка мяса в котле -это нечто большее, чем простое действие по приготовлению пищи. Котел и его содержимое имели важное организующее значение. Вокруг котла во время религиозных праздников собирались представители рода, племени. Все вкушали мясо из одного котла и тем самым без слов клялись в верности договору,узам родства и братства. Таким котел (казан) остался и в более позднее время - средневековье. По мнению С.А. Плетневой, котел служил и в это время символом единства, сплоченности коллектива, окружавше­го вождя (Плетнева, 1982, с. 22-23). И недаром, когда, по Геродоту, скиф­ский царь Ариант захотел узнать, сколько народа, его подданных живет в Скифии, приказал отлить котел вместимостью 600 амфор из наконечников стрел, принесенных каждым из подданных.

В острогожском крае котлы обнаружены в нескольких случаях. Один из котлов наконец-то после долгих поисков был найден у крестьянина с. Мас­тюгино. Это явно результат грабительских раскопок, но котлом долго поль­зовались в хозяйстве: из него поили скот и птицу. Котел сравнительно хоро­шо сохранился, и пришлось только присоединить холодной сваркой ножку к тулову. Целый котел был также обнаружен в кургане 4 Н.Е. Макаренко, также сравнительно хорошо сохранился.

Оба котла литые, имеют характерные черты котлов скифского времени: расширяющаяся книзу полая ножка, расширяющееся кверху тулово и ручки (иногда четыре - одна под другой).

Пояс служил и для поддержания одежды, и для ношения оружия и иного снаряжения. На нем крепились меч, кинжал, горит, точило, нагайка, дере­вянная чаша. Основа пояса была кожаной, поэтому из-за плохой ее сохран­ности восстановить форму и размеры его трудно. На каменных скифских изваяниях, на греческих металлических сосудах пояса изображались как простые из кожи, так и защитные, с металлическими пластинами. Пояс час­то украшали различными бляшками.

Они являются редкой находкой для археолога, но постоянно изобража­ются на античных металлических кубках, глиняной посуде и т.д. Полагают, что щиты плохо сохраняются, поэтому и редко встречаются в погребениях. Ведь они были сделаны из дерева, обшитого кожей. Какая-то часть щитов имела чешуйчатые пластины на коже. Такие щиты изображались на античных предметах, где показаны скифы.

Во время раскопок одного из курганов Дубовского могильника в 2006 в погребении при его расчистке были найдены железные чешуйки. Они сильно потревожены грабителями, и восстановить их первоначальное по­ложение не удалось. Сначала их приняли за остатки панциря. Но, благодаря тщательной расчистке места их нахождения удалось выяснить, что чешуй­ки (их было около трех десятков) лежали на деревянной сгнившей основе толщиной до 5 мм. Небольшая часть чешуек имела в отверстиях железные гвоздики для набивания на эту основу. Найденные чешуйки располагались на краю куска деревянной основы и имели по краю закругление. Эти факты позволили сделать вывод, что найденные чешуйки принадлежат не панци­рю, а щиту.

Форма щитов чаще прямоугольная с небольшим вырезом с одной сторо­ны. На воронежском кубке у воина большой прямоугольный щит с закруг­ленными углами и по размрам больше половины человеческого роста. Су­ществовали и овальные щиты, как, например, щит из Частых курганов.

Это редкие находки, но показательные. Во время раскопок кургана у с. Мастюгино Н.Е. Макаренко обнаружил пышно украшенный шлем. Правда, тогда, во время раскопок, фрагменты шлема не были приняты за сам шлем.  Только в 70-е г. прошлого века А.П.Манцевич определила находки Н.Е.Макаренко как части шлема "фракийского типа". Тогда же Анастасия Петровна привела и реконструкцию шлема. Верхнюю часть шлема занимает гребень, передняя часть украшена растительным орнаментом. Под ним-надбровные дуги человеческого лица. В том же кургане, о котором шла речь, Н.Е. Макаренко обнаружил и бронзовые поножи. Из Мастюгино происходит и вторая похожая пара кнемид. На одной из понож имеется греческая надпись, возможно имя владельца - ЛЕYКОN (Левкон).

Поножи - распространенный тип защитного вооружения античного воина (греки называли их кнемидами). Они предназначались для защиты голени воина от колена до ступни. В Греции поножи были принадлежностью тяжеловооруженной пехоты. А вот в Скифии конные воины взяли их на во­оружение. Только распространены они были мало: на сегодняшний день из­вестно во всей Восточной Европе скифского времени не более 60 экземпля­ров (Мозолевский, Полин, 2005, с. 353). Позднее, во П-Ш вв., конные воины Рима воспримут это новшество и будут носить поножи как обязательныую принадлежность защитного вооружения кавалериста.