Для более детального анализа погребений пришлось применить статистические методы обработки археологических данных. Они основаны в данном случае на выяснении наличия или отсутствия связи между отдельными признаками, например, глубина могилы и высота кургана, глубина могилы и изделия в зверином стиле и т.д. Кроме того, эта работа позволяет установить и силу связи между отдельными признаками, т.е. если есть эта связь, то можно определить и степень частоты встречаемости признаков между собой. Эта работа не трудная, но хлопот­ная: таблицы, крестики-нолики в столбцах... Но работа нужная. Что удалось выяснить?

Анализ взаимовстречаемости таких признаков, как высота кургана, размеры могил, пред­метов вооружения, посуды, украшений, костей жертвенных животных и прочего инвентаря позволил выделить «социальные модели» погре­бений. Модель - это упрощенная «конструкция», которая, хотя и в упрощенной форме, но показы­вает, какими показателями характеризовались те или иные реальные группы населения. Соци­альная модель - схема. Она как модель автомо­биля, имеет с ним сходство, но только общее. За­гляните за дверцу модели и увидите, что там нет многого из того, что есть в реальном автомоби­ле. Но тем не менее модель «Жигулей» вы сразу отличите от модели КамАЗа. Так и в социальных моделях. Здесь многого реального, существовав­шего когда-то, не видно, но есть возможность посмотреть, где тут «Жигули», а где КамАЗ. Посмотрим на эти модели, кото­рые выделились при анализе взаимовстречаемости признаков.

Их оказалось пять. Они различаются по высотам курганов, размерам мо­гил, составу погребального инвентаря (Березуцкий, 1995, с. 39-45).

Модель I- немногочисленная (примерно 7,5 %) и представлена мини­мальными размерами курганов, могил. Конструкция могил простая - ямы без деревянных конструкций. Вокруг могил нет кольцевых выкидов. Соответствуют этим показателям и погребальный инвентарь Он представлен в основном железными и бронзовыми стрелами. Хотя обнаружена среди погребений амфора, крючок поясной в зверином стиле. 

Модель V- тоже немногочисленная (примерно 6%), но занимает высшую ступеньку социальной лестницы. Здесь все по-другому. Здесь самые большие по размерам могилы под самыми высокими курганами. Сложные перекрытия в один-два слоя, а также с шатровыми сооружениями. Характерны поясные крючки, воинский доспех, узда, перстни, деревянная и металлическая посуда.

Модели II и III (более 70 %) составляют самую многочистенную  "среднюю прослойку" воинов. Для нее характерны различной конструкции могилы, средние размеры насыпей. Среди инвентаря - и металлическая посуда, узда, изделия в зверином стиле, предметы из драгоценных металлов, деревянная посуда, всевозможное оружие. Эта часть самая представительная и, думается, в реальности была такой же.

Модель IV находится между моделью V и моделью III. Она немногочисленна (15 %) и одновременно близка обеим окружающим ее моделям.

В итоге мы получили приблизитель­ную «социальную схему» подкурганных погребений. Что представляется наибо­лее важным? Важно заметить, что более 70%погребений содержали престижный инвентарь из драгоценных металлов. Предметы из золота и серебра и даже из бронзы, оформленные в зверином сти­ле, не являются принадлежностью рядо­вых членов общества. Во-вторых, «рядо­выми» выступают погребения модели I, составляющие меньшинство! Но, как мы знаем, нет и не было в истории обществ, где рядовых членов меньшинство. Этот слой должен преобладать над остальными! К тому же в этой модели уже имеются престижные вещи.

Если погребенные под курганами - воинская прослойка общества, то где и как хоронили рядовых членов общества, тех, кто производил зерно, занимался ремеслом? До недавнего времени об этом можно было только до­гадываться, но вот появились и первые данные. На Семилукском городище на р. Дон археологическая экспедиция ВГУ под руководством А.Д. Пряхина несколько лет исследовала этот памятник. И кроме фрагментов битой по­суды, костей животных, остатков хозяйственных строений и жилищ были обнаружены захоронения обитателей поселка - более 90 скелетов! Нечто подобное Мостищенскому городищу, но куда многочисленнее погребения. Правда, если на Мостищенском городище умершие были погребены по обряду-в ямах, в положении вытянуто на спине, с определенной ориентировкой погребенных, то Семилукские погребения выглядели по-особому. Обнаруженные скелеты лежали скорченно, другие ничком, без погребальных ям, в жилищах и рядом с ним. Будто перебили их и сбросили в ямы от жилищ, без вещей (даже без пряжек, пуговиц и прочих предметов одежды).

Погребения были необычными и привели к спору среди археологов. Возникло несколько мнений: эпидемия, приведшая к гибели жителей поселка; вооруженное нападение и уничтожение населения (откуда такая разница в позах умерших)- «Эпидемическая» причина не прижилась среди археолов и спор начал развиваться по пути внезапного нападения и уничтожении населения. Причем одни археологи усматривали в расположении некоторых скелетов признаки соблюдения обряда (Ю.Д. Разуваев), другие таких признаков не видели (А.П. Медведев). Так или иначе, мы имеем погребения жителей самого поселка, того самого «рядового» населения.

Подобные погребения в единичных случаях известны и в острогожско крае. Так, А.И. Пузикова еще в начале 60-х гт. исследовала бескурганное погребение в хут. Терновушка прямо у одного из домов. При земляных работах крестьяне наткнулись на погребение. Анна Ивановна в то время вела раскопки курганов на высоком берегу речушки. Часть участников экспедиции переключилась на первые признаки погребения, что привело к находкам двух погребенных. При них были обнаружены зеркало, бронзовые серьги с нанизанными на них бусинками.

У хут. Бузенки во время распашки поля тракоторист выпахал кости че­ловека. Удалось восстановить его положение вытянуто на спине с ориентировокой на юго-запад. При нем лежали три бронзовых наконечника стрел фрагмент лепного сосуда.

Но самое важное то, что антропологический тип погребенных по бескур­ганному обряду оказался иным, чем тех, кто был погребен под курганами! Антрополог Татьяна Томашевич просматривала как-то коллекцию черепов эпохи бронзы из курганов экспедиции ВГПУ и в перерыве обратила внима­ние на стеллаж, на котором стояли черепа из курганов у с. Ближнее Стояно­во и два черепа из Мостищенского городища:

- Это не только разные типы. Это разные люди...

К схожему мнению пришла и М.В. Добровольская, изучая костные остан­ки с погребений лесостепного Дона

Сегодня еще требуется приложить немало усилий для окончательного решения вопроса, но начало положено. В курганах захоронены не только социально значимые люди - воинская прослойка и представители местных вождей-аристократов. Это и другие люди, и... видимо, другой этнос, нежели жители городищ. Если мы признаем этот факт, то тогда многие вопросы и недоразумения получают согласование. Становится понятным, почему кур­ганы располагаются далеко не у всех городищ, а многие укрепленные посел­ки не имеют в округе курганов на расстоянии до 10 км!

И тут снова вспоминается Геродот, его будины и гелоны... Если предполо­жить, что будины - жители городищ и неукрепленных поселений, а гелоны оставили курганы (именно в курганах - греческие предметы погребального инвентаря - поножи, посуда, украшения и т.п., что и характеризует гелонов Геродота как выходцев из греческих колоний), то археологические данные не согласуются с Геродотом. У Геродота будины - кочевники, а гелоны занимаются садоводством, земледелием, а по погребальному обряду они - кочевники с типичными кочевническими предметами пользования, хотя и с многочисленным античным инвентарем. С другой стороны, если буквально понимать информацию Отца истории, то тогда огромные пространства лесостепи между Доном и Днепром надо исключить из владений будинов. Но только на этих городищах и мог обитать «многочисленный и великий народ будины».

Еще 25 лет назад археолог Б.Н. Граков предложил объяснение этого не­согласования с Геродотом, поддержанное впоследствии, в частности, Б.А. Шрамко и А.П. Медведевым. По мнению Б.Н. Гракова, грекам был чужд инородный  термин «будины». Поэтому они, как это часто было, объясняли его по-своему, по-гречески. А греки слово «будины» разбивали на два, понятных им- «боус» - бык и «динео» - кружиться, скитаться. Так будины стали кочев­никами. Но примечательно, никаких более характеристик кочевничеству будинов Геродот не сообщает (Граков, 1971, с. 163). А.П. Медведев замечает по этому поводу, что подобным образом Геродот поступал очень часто. На­пример, при упоминании племени «меланхлены». С греческого языка оно переводится как «одетые в черное». Греки дали название по одежде, но как само это племя себя называло, неизвестно. Вполне вероятно, что и по отно­шению к гелонам Г'еродот учинил такое же объяснение. Слова «гелоны» и «эллины» (греки) звучат по-гречески очень похоже. По Геродоту, гелоны -это «эллины, которые покинули гавани и поселились у будинов». Не потому ли Отец истории, чтобы дополнить характеристику переселенцев, выходцев из греков, приписал им обязательное для них занятие земледелием, садо­водство, городской образ жизни, храмы, греческие праздники... Для грека это были цивилизованные нормы жизни (Медведев, 2004, с. 69-71).

Вспомним, что у Геродота при описании скифской земли нет термина прос­то «скиф». У него эти скифы разные: «скифы царские», «скифы-кочевники», «скифы отделившиеся», «скифы-пахари» и еще какие-то скифы («георгой»), слово, которое переводили раньше как «скифы-земледельцы», а сегодня переводят как «скифы-кочевники». Посмотрите, сколько скифов. Но были ли они все в реальности скифами? Теми кочевниками, которые пришли из Азии? Сомнительно. Не поддался ли и сам Геродот искушению называть всех живущих в Скифии скифами? Только ли они отличались тем, что вели разный образ жизни? Не исключено ли, что под этим общим термином «скифы» скрываются различные ираноязычные племена? Как-то это сильно похоже на то, что выходца из России назовут за границей русским, хотя он может быть и мордовином, и чувашем, и татарином...