Археологи, этнографы, лингвисты ведут поиск истоков формирования исторических языковых групп и современных народностей. И такие истоки в ряде случаев уходят в глубины неолитической эпохи. Так, некоторые исследователи связывают носителей ряда культур с гребенчатой и накольчатой керамикой с древним балто-славянским миром. Вероятно, в него влилась и часть населения среднедонской неолитической культуры, тоже характеризуемой накольчатой керамикой. Есть серьезные аргументы в пользу того, что культуры с ямочно-гребенчатой керамикой, подобно рязанско-долговскои и рыбноозерской, оставлены древнейшими финно-угорскими племенами, на основе которых затем сформировались такие народности, как финны, венгры, мордва, удмурты, марийцы, чуваши и другие.
Возможно, кто-то из читателей, сопоставив изложенный материал в этой главе и главе предшествующей, задастся вопросом: если палеолитические охотники покинули бассейн Дона задолго до прихода людей эпохи мезолита, то где же в таком случае историческая преемственность?
Да, действительно, на Дону в мезолите расселились пришельцы с других территорий, не встретившись, вероятно, со своими предшественниками. Однако отметим, что по соседству, в бассейне реки Ос-кола археологи обнаружили большое количество мезолитических памятников, в том числе и ранних, в которых прослеживается развитие традиций палеолитической эпохи, известных по костенковским стоянкам. Следовательно, полного ухода населения на Осколе не произошло. Бассейн этой реки — район особенный. Самой природой здесь создана наиболее благоприятная экологическая ниша в сравнении с прилегающими территориями. В Оскольской впадине более мягкий и теплый климат со среднемесячной температурой января всего —9°. Но главное, тут имеются многочисленные выходы качественного кремня. Последнее обстоятельство и заставляло пришедшие на Дон мезолитические, а затем и неолитические племена устанавливать связь с населением Оскольского бассейна. В результате в сферу обмена вовлекались помимо кремневого сырья и другие составные компоненты материальной, а также и духовной культуры человеческих коллективов. В неолите активные связи поддерживались также с выходцами из северных лесных областей, унаследовавших культуру племен предшествующих эпох, в том числе и костенковских палеолитических охотников, так как наиболее вероятный маршрут ухода последних с Дона имел северное направление.
Следовательно, этническое и культурное наследие палеолита Дона не исчезло бесследно. Оно прошло через тысячелетия и, пускай не прямо и не в полной мере, а посредством контактов, передаваясь из поколения в поколение, внесло свою лепту в развитие исторического процесса, протекавшего на Дону в эпохи мезолита и неолита. Так проявляется в данном случае историческая преемственность. Связующие звенья разнохарактерны и подчас с большим трудом обнаруживают себя после длительных научных поисков. Но такая работа нужна, ибо она позволяет выяснять законы общественного развития во всем их многообразии и оценивать роль в нем каждого конкретного объединения древних людей.
Очень многое в жизни донских племен мезолитической и неолитической эпох остается пока неясным, подлежит дальнейшему изучению. Но даже то, что удалось узнать ученым, говорит о неудержимом, подобно полету стрелы, движении истории вперед. И уже видны горизонты, откуда, приняв эстафету минувших тысячелетий, поднимутся паруса над бескрайними просторами морей и океанов, понесутся взнузданные кони через горячие степи, заклубится пыль от сотен кочевых повозок, а в приглушенный стук каменных топоров все настойчивее будет вторгаться неведомый дотоле звон металла.
