Охотники бесшумно шли по следу

И громким криком открывали бой.

И завершали трудную победу

Рисунком легким, тонкою резьбой.

В. Берестов

Мысленно представим себе физическую карту Евразии: западная половина нашей страны, где находится и Воронежский край, обрамлена с трех сторон, кроме северной, горными хребтами (Карпаты, Кавказ, Памир, Тянь-Шань, Алтай, Урал). Разной высоты эти горы, но все они долгое время служили суровой границей на пути расселения первобытного человека, прародиной которого было южное полушарие Земли.

В неторопливом разбеге человеческой истории, казалось бы, не за что зацепиться вниманию археолога. Но изменения, пусть по малым и редким крупицам, накапливались непрерывно и все сильнее спрессовывали время. Эти крупицы — результат трудовой деятельности человека, — складываясь воедино, оказывались способными преобразовывать не только жизнь человека, но и его самого. Человек совершенствовался, приобретая все больше черт, характеризующих его современный физический облик.

Немаловажную роль в истории человеческих коллективов играло и усложнение природного окружения. В борьбе с трудностями наиболее жизнестойкие объединения людей проходили закалку, обогащался их общественный опыт.

Так было и в период последнего (и самого сурового) в истории Земли оледенения — Валдайского (по данным геологии, за последний миллион лет на Земле было несколько ледниковых периодов). Это оледенение, по предположениям ученых, наступило около 70 тысяч лет назад и продолжалось вплоть до X тысячелетия до н. э. Оно затронуло своим холодным дыханием лишь северное полушарие, сама же ледяная шапка в пределах нашей страны едва достигала Валдайской возвышенности. Как ни покажется странным, но именно в это время проявилась особая активность древних людей (еще неандертальцев) в освоении новых пространств. Некогда непреодолимые горные барьеры остались позади. Обживались районы современной Молдавии, Крыма, Приазовья... Люди упорно продвигались на север. Они были вооружены уже достаточным опытом борьбы с силами природы, научились извлекать из окружающей обстановки необходимые средства для жизни. Ко времени перехода людей от состояния первобытных стад к ранним родовым общинам, когда уже полностью сформировался человек современного типа, стали обитаемыми и берега Дона. Это случилось за 40—35 тысяч лет до наших дней, в эпоху позднего (или верхнего) палеолита. С того времени и начинается первая страница истории Воронежского края. Она прекрасно иллюстрирована результатами раскопок стоянок в селе Костенках.

Примечательно и само название села. Нет сомнения, что решающую роль тут сыграли давние и многочисленные находки костей весьма внушительных размеров. Вокруг находок появлялись разные домыслы и предположения. Старожилы села еще и сейчас могут поведать легенду об огромном чудовище Индере, которое, взявшись выпить Дон, лопнуло, и кости его разбросало на «семь верст окрест». Были и такие, кто придерживался мысли о принадлежности костей боевым слонам Александра Македонского, совершавшего поход на земли саков и массагетов. Пробелы в географических и исторических познаниях у сторонников этой версии налицо, поскольку Средний Дон не лежал на пути военных предприятий знаменитого полководца древности. Однако заметим, что отнесение костей к, такому зоологическому виду, как слон, не столь далеко от истины.

Тем не менее, сам факт наличия костей, поражавших воображение своей величиной, очевиден. Этот факт в свое время заинтересовал царя Петра I, побывавшего здесь в период строительства первых кораблей русского военного флота (кстати, он и подал мысль о слонах Македонского).

На диковинные находки обратил внимание и современник Петра I, академик Российской Академии наук Иоганн Георг Гмелин, специально побывавший в Костенках с целью выяснить происхождение костей. Вояж его оказался неудачным, и затем многие десятилетия разговоры о громадных костях не выходили далеко за пределы села. Но настало время, и Костенки благодаря археологам получили образное название «жемчужины русского палеолита».

Привольно раскинулось это большое красивое село. Асфальтовая лента центральной улицы, следуя абрису берега, вьется по-над Доном. От нее в глубь логов далеко расходятся ряды утопающих в садах усадеб. А над зеленым морем листвы возвышается правый коренной берег с меловыми обнажениями.

Представим себе, что здесь было многие тысячелетия назад (такой экскурс предпринять не так уж и трудно, если опираться на реконструкции ученых).

Перед нами — та же крутизна береговых отрогов, так же невозмутимо катит свои воды Дон. За Доном — неоглядные дали низкого, левобережья. На верху и по склонам правого берега мшистые проплешины чередуются с зарослями карликовой березы и колючих кустарников. Типичный тундровый ландшафт приледниковой зоны! Но зот первозданную тишину пронзает резкий трубный звук и на проплешину неторопливо выходит огромный зверь. За ним еще один, еще... Целое стадо! Мамонты. Могучие великаны, покрытые длинной буро-рыжей шерстью, вооруженные бивнями, достигавшими в длину 4,5 метра! Ну что может стать преградой на их пути? Казалось бы, всесокрушающая сила предопределила им роль властителей здешних мест. Если бы не одно обстоятельство, ставшее в конечном счете роковым для мамонта. Это — он сам, но уже с точки зрения интересов древнего человека: масса вкусного и питательного мяса; теплая, непроницаемая для холодных ветров шкура; целая гора костей, которые потребуются при сооружении жилищ и для поддержания огня; бивни, из которых получатся всевозможные поделки!

Именно мамонты привлекли сюда первопроходцев каменного века. Люди давно, очень давно постигли приемы охоты на крупных стадных животных. Еще на своей южной прародине предки их с помощью огня, ям-ловушек, камней и копий устраивали облавы на слонов, бизонов, антилоп. Поэтому мамонты не только не пугали людей, но притягивали к себе как желанный охотничий объект.

И началась непримиримая борьба, где силе и свирепости мамонта человек противопоставил коллективность действий, отвагу, смекалку, ловкость.

Мамонт, как правило, избегал низменных топких участков, предпочитал обитать на сухих возвышенных местах, но недалеко от источника воды. Вот как здесь, на правом берегу Дона, где спустя тысячелетия раскинется село Костенки.

Древний человек очень хорошо знал повадки зверей. К тому же он не упускал возможности оптимально использовать окружающую обстановку в своих целях. Правый берег реки с его крутыми овражными склонами как нельзя лучше подходил для загонной охоты. Близ таких участков, на пути к водопою, и подстерегали люди мамонтов. Слепшие от страха и боли, неумолимо подхлестываемые камнями, кспьями и криками охотников, животные находили свею гибель, срываясь с крутых склонов.

Удачная охота давала продукты впрок и надолго. Громадные туши мамонтов, как их ни расчленяй, бессмысленно было переносить на большие расстояния. Вот и устраивали люди свои стойбища в пределах охотничьих угодий. В этом легко убедиться, взглянув на схему расположения костенковских стоянок (рис. 2). Обнаружить же многие из них как раз и помогли скопления костей мамонтов, поскольку археолог не упускает из виду исторически сложившейся взаимосвязи судеб человека и мамонта — охотника и добычи.

Обратимся теперь к конкретным археологическим источникам и постараемся выяснить, каким образом из них можно извлечь историческую информацию.

Люди палеолитической эпохи на Дону в своей практике использовали три основных вида сырьевых источников: камень, кость и дерево. Следов деревянных сооружений или изделий из дерева той поры не сохранилось совсем. А вот каменные и костяные находки на месте стоянок встречаются в большом количестве.