Село Секирино Скопинского района Рязанской области, по своему географическому положению относится к бассейну реки Прони, одного из притоков Оки.

Секирино большое село. Оно во многом сохранило старинные традиции и не обезлюдело благодаря близости к индустриальному Ско-пину, где находит себе работу молодёжь.

Первое упоминание о селе Секирино встречается в писцовых книгах XVI в. Жили на этой земле трудолюбивые люди, которые сеяли хлеб и воевали, так как именно здесь проходил один из участков Большой засечной черты, призванной защитить границы русского государства от набегов крымских татар и ногайцев.

Это одно из заповедных мест на Рязанской земле. Даже в наше время пожилые люди носят в повседневной жизни старинные рубахи и понёвы. На свадьбу девушки обязательно одевают традиционные шушки, а женщины по старинному обычаю надевают на второй день свадьбы годовые пару и понёву, в которой преобладает атлас алого цвета с золотой отделкой. И по сей день в праздновании свадебного обряда в Секирино встречаются традиционные элементы.

Свадьба как важнейший обряд жизненного цикла человека всегда привлекала внимание исследователей. Во второй половине ХХ века особую важность приобрели региональные исследования свадебного обряда. Описание южнорусской свадьбы содержится в работах В. Медведевой, Е Дороховой (1), Г. Я. Сысоевой (2) и многих других исследователей.

Свадьба Рязанской области, в том числе и села Секирино Скопин-ского района, описывается в работах Е.А. Самоделовой (3). К сожалению, в последние десятилетия ХХ века многие моменты свадьбы, составляющие обряд, были утеряны, а многие претерпели трансформацию. В связи с уходом из жизни носителей традиции, уходит и сам обряд, так как знания зачастую не передаются. Новое поколение должно сохранить то, что осталось, и, по возможности, восстановить утраченные части ритуала, или хотя бы знать свою этническую традицию.

Данная статья описывает свадебный обряд села Секирино Скопин-ского района Рязанской области в его состоянии на период конца 40-х - начала 50-х годов ХХ века. Сведения об обряде были записаны от информаторов во время фольклорных экспедиций КЭМ ВГАИ в 2006 -07 гг.

Как отметил К.В. Чистов «Свадьба - это единственный из семейных обрядов, который приурочен к календарю» (4). Указания информаторов о времени проведения свадебного обряда крайне противоречивы, но все они свидетельствуют о нежелательности игры свадеб в летнее время (в связи с полевыми работами).

В Секирино свадьбы, в основном, играли на Крещение, на праздник иконы Казанской Божьей Матери и на престольный праздник - Борис-Глеб, реже свадьбы играли на Масленичной неделе и весной. Следует отметить, что для Скопинского района в целом характерно приуроченность свадеб именно к престольным праздникам. По продолжительности свадьба могла играться от трёх дней до целой недели, что зависело от состоятельности семей молодых.

На территории всей России начальным этапом свадьбы является сватовство. Ведущим его признаком во времени проведения свадьбы, наравне с календарной приуроченностью, является соотношение со временем совершеннолетия девушки или молодого человека.

Как и по всей России, в секиринской традиции согласия жениха и невесты на свадьбу не спрашивали, и зачастую молодые знакомились друг с другом непосредственно во время свадебного обряда.

Отличительной особенностью традиции села Секирино является обряд навязывания невесты, заменяющий собой сватовство жениха. Родители невесты при выборе жениха ориентировались на многие критерии, среди которых первое место занимали парода жениха, а также благосостояние. Определённой сезонной или календарной приуроченности у данного обряда не наблюдается. Но встречается упоминание, что в основном ходили навязывать по вечерам и родственники невесты обязательно приносили с собой бутыль. В обычае села было отдавать девушку замуж только за «своих»: считалось неприличным, если девушка вышла замуж «на старану». Но в некоторых случаях обряд навязывания мог отсутствовать в связи со знакомством родственников жениха и невесты: «Нявеста, мы табе жаниха нашли, а то придётца дубинкай ахадить, да никто ни вазьмёть тибе, а эт' к тибе пришли свататца!» (5).

После навязывания обе стороны отправлялись в дом невесты для проведения следующего обряда - пропоя. На протяжении всего пути от жениха к дому невесты пелись величальные песни молодым и свахе на политекстовый напев:

Э, хараша, е-эх, барыня, да Наша Настасью... (у)ш(и)ка, э, Хараша(о).

Э, пригажа, е-эх, барыня, да Наша Иванав(ы)на, Пригажа(о).

Э, ты и где(а), эх, ты и где Толькая выра... (а)с(ы)ла Ты и где(а).

Э, я расла, эх, вырасла Ю сваво батю... (у)ш(и)ки, Ярасла. (6)

(величальная невесте)

Пропой является этапом, который знаменует об окончательной договорённости о свадьбе. Когда к невесте приходили её пропивать, девушку наряжали в соседней избе в шушку - прямую длинную рубаху, без поликов, из 4-х полотнищ белой домотканой материи, полушерстяной, основа льняная или конопляная, уток шерстяной, по праздникам носится полубумажная. При выводе невесты к гостям девушку величали песней «Ох, хороша барыня». Во время пропоя договаривались о приданом и количестве продуктов, которые приготавливают для свадебного стола родственники невесты. Приданое невесты делилось на две части: продовольственная (сколько родители давали невесте провизии для жизни до следующего урожая) и узел (одеяла, подушки, падбожники, рушники, одежда жениха, подарки родственникам жениха и т.д.).

После пропоя молодые, как правило, больше друг друга не видели вплоть до свадьбы, исключением могли быть только какие-то непредвиденные ситуации.

С момента сватовства до венчания проходил отрезок времени, который использовался в различных целях:

1) для подготовки материальной стороны свадьбы;

2) для проведения свадебных ритуалов;

3) для выражения ритуального поведения невесты.

По всей России время от сватовства до свадьбы называется по-разному, что связано с различными локальными особенностями, а также наличием тех или иных ритуалов, проводимых в данное время. Так в села Секирино говорят, что невеста гатовит пасад. В это время подружки невесты собирались у неё в доме и помогали собирать узел.

Для того чтобы невеста точно знала, какое количество занавесок и рушников ей надо приготовить и какого размера они должны быть, в период от пропоя до свадьбы проводился обряд смотра дворов или как называют его в Секирино абмер избы. На обмер избы вместе с подругами ходила и сама невеста, обмеряли все окна, падбожник.

Также накануне свадьбы в дом жениха подруги невесты со свахой отвозили узел и торговались о выкупе за него: «садятца четвера на пастель, спорють, кто чё перяспорить. Выносють графин и вот хто прадаёть-та: выпей. - Нет, я ни хач - пазалати. Ну и давали дисятку, дватцатку, кто скока давал. И пастель продали. Садятца на четыре угла сундука и за каждый платили» (7). Все женщины, относящие узел, обязательно должны были быть в льняных рубаха с косыми по-ликами и красными половинками.

В традиционном обряде накануне свадьбы подруги невесты собирались, чтобы проститься с её девичьей волей. В секиринской традиции этот обряд не наблюдается, но можно предположить, что раньше в Секирино, как и повсеместно, девичник проводился. Например, в близлежащих сёлах Скопинского района упоминания о девичнике до сих пор сохранились.

Так же имеются сведения, что в Секирино во время девичника совершался обряд принудительного первого одевания понёвы. Понька накидывалалсь кем-то из родственников или подруг (чаще всего крёстным или крёстной, реже - матерью) на невесту. В связи с этим на девичнике царила траурная атмосфера, а на невесте сверху был накинут почёрный платок (8).

Впервые обряд был зафиксирован А. Глаголевым в его «Записках русского путешественника» в 1823 г., но в ходе фольклорных экспедиций 2006 - 2007 гг. КЭМ ВГАИ сведений о нём не было зафиксировано: по словам информаторов в первый раз невеста надевала понёву во время повивания, т.е. после венчания по приезде в дом жениха.

Первый свадебный день считался менее важным, чем второй: «пака в церкафь съездиють, день маленькай тута» (9). В первый свадебный день гуляли как у жениха, так и у невесты.

Утро свадьбы начиналось с одевания невесты. Довенечный наряд невесты состоял льняной рубахи с косыми поликами и шушки, подпоясанной девичьим поясом, на голову невесты покрывали платок, который должен был закрывать ей лицо (Фото № 34). Одевать невесту приходили подружки невесты вместе с крёстной матерью, мать невесты в одевании участия не принимала. Во время одевания невеста «кричала» и подружки пели песню «Уж вы девушки мои подруженьки». Уш вы, де(а)... девушки,

Мои падружан(и)ки, Ох, уш вы де(о)...

Сабяритеся Ка маму двару, Ох(ы), сабяри...

У мава двара К(ы)рутая гара,

Ох(ы), у маво...

Вы улейтя яё Ключевой вадой, Ох(ы), выуле(э)й...

Штоба коники, Эх(ы), не въехали, Ох(ы), щтоба ко...

Наши ко... ко(а)ни К(ы)ругом кован(ы)я, Ох(ы), наши ко...

Залатыми

Ды пат(ы)ковами,

Эх(ы), залаты... (10)

После того как невесту оденут, крёстная мать сажала невесту на посад. В этот момент невеста говорила: «благаслави мине Госпади» (11). На посаде рядом с невестой мог сидеть брат или крёстная мать.

До приезда жениха невесту благословляли родители: «благаслав-ляить, дочькя, Гасподь тибе, благаславляю и я тибе» (12). Во время благословления невеста трижды падала на колени на расстеленную на полу шубу мехом вверх - чтобы молодые жили богато.

По приезде жениха, в отличие от общепринятого свадебного обряда, в Секирино невесту не выкупали, что аргументировалось тем, что выкупали приданое невесты, а когда жених приезжал за невестой, её выводили из дома к нему навстречу.

Когда молодые отъезжают из дома невесты к венцу, невеста гори-лась (плакала).

Во время венчания дружко вводил молодых в церковь вместе, держа их за платок. Только после того как молодых обвенчают, жених мог поглядеть, на ком он женился, открыв платок, которым было закрыто лицо невесты. Бывали и случаи подмены невесты, если в семье имелась старшая непросватанная дочь, так как по заведённому обычаю было не принято выдавать замуж младшую дочь раньше старшей.

После венчания молодые ехали в дом жениха, где молодых встречали его родители: отец держал в руках икону, а мать хлеб. В это время звучала песня «Росла, росла красная девушка». В дом молодых заводили дружко и подружка. Впереди молодых в дом заходили родители.

Молодых сразу проводили в отдельное помещение, чаще всего в мазанку, где они должны были спать и хранить всё своё имущество, и там проходил обряд повивания. Во время повивания молодая впервые надевала понёву. Крёстные матери заплетали невесте две косы. Косы заплетались от висков и укладывались в виде обруча около лба, а сверху покрывались «кумачным» (красным) платком, который завязывался концами назад: «первай день наряжають, ей косы заплятають и на-девають ей палеты: зилёная ленка и жёлтаи пуватки, занавеску с зи-лёнай ленкай и панёву: бурдовая ленка и на ней зилёная ленка и белай пирвяток» (13). Существовало поверье, что если во время заплетания кос сзади останется локон незаплетённых волос, то в скором времени девушка овдовеет. Смена одежды и прически невесты символизирует смену статуса - переход девушки в разряд замужних женщин (Фото № 35). После того как молодая переоденется в женскую одежду и ей заплетут косы, рядом с ней сажали жениха. Молодые обяза тельно должны были вместе посмотреться в зеркало - для укрепления семьи.

После повивания молодых к столу выводил дружок с решетом на голове, обмотанным сверху рушником, концы которого покрывали молодых. Когда процессия выходила к пирующим, дружко приговаривал:

Сыр-кыравай примитя

Нашим маладм атдаритя

Съездить ва Франсишка,

Купить гребенчишка,

Кувшинчик пегай,

Штоб сам за вадой бегал.

Вот вам парачкя:

Баран да ярачкя.

Прашу любить и жалавать! (14) После этих слов с молодых снимали рушник и провожали на их место за пиршественным столом. Когда молодожёны шли на своё место, играли песню «За юбрана толькя за сталами», которая является протяжной, получившей приуроченность к свадьбе.

Во время свадебного застолья наряду с протяжными песнями звучали и величальные, адресованные дружке («Уж ты ворон, ты наш ворон»), матери невесты («Уныва, уныва ходя»), крёстной матери жениха («У нас кто ж во пиру сидит») и др.

Звуковысотная организация свадебных песен характеризуется использованием неполных диатонических ладов с квинтовой основой, в которых мелодические ячейки формируются оппозицией основного тона и мелодической вершины (пятой ступени). Горизонтальный аспект лада превалирует над вертикальным. Фактура представляет собой дифференцированную гетерофонию, где намечено расслоение пучка голосов на партии, тяготеющие к нижнему краю диапазона, тяготеющие к верхнему краю диапазона и заполоняющие середину. Созвучия, возникающие в результате соединения самостоятельных мелодических линий, не носят закреплённого характера. Важность постоянного движения приводит к тому, что конечные унисоны достигаются не всеми голосами одновременно. Мелодика становится в форме явно важнее ритмики, что влияет на структуру песни.

По окончании первого стола все гости шли на второй стол в дом невесты. Во время этого похода обязательно шли через всё село и в определённом порядке: впереди всех шла молодёжь с гармошкой и пела частушки, следом за ними шли молодые, а замыкали процессию люди постарше и играли протяжные песни.

После второго стола в доме невесты родственники жениха с молодыми уходили на ужин в дом жениха, а родственники невесты оставались на ужин у её родителей.

Прежде чем молодым лечь спать, грели постель: это должна была сделать супружеская пара, имеющая детей и живущая в согласии.

Утром второго свадебного дня молодожёнов будила крёстная. После пробуждения молодая надевала другой наряд, считающийся самым праздничным: красную атласную рубаху с полетами и мишурной ленкой (лентой), а так же яснаи паяса (ленки на рубахе, занавеске и понёве должны были обязательно совпадать). Впоследствии невеста надевала этот наряд по большим праздникам.

Для родственников же невесты второй свадебный день начинался с блинов в доме родителей невесты. После завтрака родня шла в дом жениха на поиски ярки. Ходили обязательно ряжеными и брали с собой курицу приданку. Во время поисков ярки в доме жениха били горшки, заставляли молодую убирать черепки от разбитых горшков и ходить за водой.

Когда «поиски ярки» увенчивались успехом, все гости шли обратно к невесте на свадебный пир. Как и в первый свадебный день, стол накрывали как в доме невесты, так и в доме жениха. Но последовательность застолий менялась: если в первый день застолье начиналось у жениха и продолжалось у невесты, то на второй день свадебный стол сначала накрывали у невесты, а потом уже у жениха.

Обычно на третий день собирались только самые близкие родственники молодых. На третий день все гости должны были принести с собой по «четверти», если же гости «четверть» не приносили, то обязательно должны были взять молодых и близкую родню на «позывы» в любой из выходных дней или какой-то крупный праздник.

Ещё в 20-е - 30-е годы ХХ века традиционная русская свадьба была важной составляющей культуры русского села. Но заметим, что в селе Секирино Скопинского района Рязанской области элементы традиционной свадьбы сохранялись вплоть до 1990-х годов. Так, к примеру, и сейчас на второй день свадьбы невеста надевает традиционный костюм, а также проводятся все обрядовые действа второго свадебного дня.

Таким образом, мы видим, что свадебный обряд села Секирино Скопинского района Рязанской области в целом соответствует южнорусскому типу свадьбы, но имеет свои отличительные особенности, которые характерны и для свадьбы Скопинского района Рязанской области в целом. Они выражаются в замене обряда сватовства на навязывание, большом внимании к смене одежды как маркеру социального статуса, большом количестве обрядов второго дня (поиски ярки, испытания молодой, хождение за водой), приуроченности свадеб к престольным праздникам села, в результате чего в один день игралось до 70-ти свадеб. Для секиринского свадебного обряда характерны некоторые архаичные детали, связанные с отношениями родов: родители невесты должны содержать ее весь первый год жизни, свадебные пиры дублируются в обоих домах и на них присутствуют родственники своего рода. Также архаичным является использование одного политекстового напева, который сопровождает этапы инициационной линии свадебного ритуала (пропой, одевание невесты, величание молодых на пиру).

Литература

1. Дорохова Е.А. Свадьба русских сёл восточной Украины // Музыкальная академия - 1997, № 3

2. Сысоева Г.Я. Этнографическое содержание Мамонской традиционной свадьбы // Свадебные песни Верхнемамонского района Воронежской области - Воронеж, 1999; Сысоева Г.Я. Свадебный обряд // Славянский мир / сост. Р.В. Андреева, В.В. Будаков, Л.Ф. Попова - Воронеж, 2001; Сысоева Г.Я. Крестьянская свадьба на Юге России - Воронеж, 1998. рукопись.

3. Самоделова Е.А. Рязанская свадьба. Исследования местного обрядового фольклора // Рязанский этнографический вестник - Рязань, 1993; Самоделова Е.А. Тема смерти в свадебных корильных песнях (на материале Рязанской области) // Этнографическое обозрение - М., 1993. № 4; Самоделова Е.А. Как в Секирине свадьбу справляли // Приокская газета. 26.01.1994. № 15 (24717); Самоделова Е.А. Каравайная традиция рязанской свадьбы // Этнография и фольклор Рязанского края. К 100-летию со дня рождения Н.И. Лебедевой (первые Лебедев-ские чтения) // Рязанский этнографический вестник - Рязань,1996

4. Чистов К.В. Семейные обряды и обрядовый фольклор // Этнография восточных славян. Очерки традиционной культуры.- М., 1987, с. 396

5. Информатор: Поликарпова Т.Н. 1930 г.р. архив КЭМ ВГАИ. Фонограмма № 1584/54

6. CD RDCD 00543 «Песни села Секирино Скопинского района»/ 2

7. Информатор: Розуваева М.И. 1940 г.р. архив КЭМ ВГАИ. Фонограмма № 1585/105

8. Самоделова Е.А. Рязанская свадьба. Исследования местного обрядового фольклора.// Рязанский этнографический вестник.- Рязань, 1993 г. с. 16 - 17

9. Информаторы: Ларюшкина К.С. 1927 г.р.; Ерошина Е.М. архив КЭМ ВГАИ фонограмма №№ 1741/51

10. CD RDCD 00543 «Песни села Секирино Скопинского района»/ 7

11. Информатор: Поликарпова Т.Н. 1930 г.р. архив КЭМ ВГАИ. фонограмма № 1584/35

12. Та же. Архив КЭМ ВГАИ. Фонограмма № 1584/32

13. Информаторы: Розина М.Ф. 1928 г.р., Розин М.Н. 1938 г.р. архив КЭМ ВГАИ. фонограмма № 1984/79

14. Фильм Свадьба Рязанщины ч. 1. Секирино. РТР 1993 г.

 

А.Щетинина (ВГАИ)