Афанасьев связывает образ дьявола с образом небесного молота. Чёрт, как уже было сказано ранее, напрямую соотносится с языческим славянским богом-громовником, отсюда и представления о нем как кузнеце - ударяя молотом по наковальне, он извлекает из нее гром и молнии. Афанасьев отмечает также, что с образом дьявола-кузнеца «гармонируютъ и его черный видъ, и его пребыване в покрытыхъ сажею и горящихъ адскимъ пламенемъ пещерахъ» (2, с. 6). «В Германии думаютъ, - находим далее у Афанасьева, - что, ударяя кузнечнымъ мо-лотомъ в полночь, можно вызвать нечистaго духа» (2, с. 6).

В «Немецкой мифологии» также присутствует упоминание о молоте. Гримм, подобно Афанасьеву, усматривает в представлениях о дьяволе в образе молота связь с языческими богами. Исследователь связывает образ черта-молота с языческим богом Донаром, в руках которого молот был «одновременно освящающим и разрушающим инструментом: ураган, смерч, явления природы, которые язычество приписывало богу грома, а поздние представления великанам или дьяволу, называются в некоторых областях Германии молотом или из-за его разрушительного эффекта, или потому что люди отождествляли его с чёртом» (3, с. 835). Гримм предполагает происхождение образного преображения дьявола в молот из древних проклятий.

Что касается изображения чёрта как дверной задвижки, Афанасьев говорит, что в славянских представлениях «молня исстари уподоблялась ключу, отпирающему весною дождевые источники и замыкающему их на все время холодной зимы» (2, с. 7). Так как образ молнии традиционно связывался с образом дьявола (молнию, по свидетельству Афанасьева, даже называли «чертовым пальцем»), из него логично развилось представление о дьяволе как засове дверей.

Я. Гримм этимологически связывает образ северного Локи с дверной задвижкой. Имя Loki относится к корню lukan (от claudere -запирать), loka, что означает «запор, засов у дверей».

Также в «Немецкой мифологии» мы встречаем народные сказания, в которых черт обращается мельничным жерновом или же выходит из него. Гримм выводит этот образ из древних скандинавских представлений о великанах - шведскому народному сказанию были хорошо знакомы великаны, которые, когда Тор молнией пронизал воздух, от страха скатились, приняв иной облик (по преимуществу мельничного жернова или клубка), под гору и искали защиты у жителей.

Афанасьев упоминает о мельничном жернове применительно к представлениям славян о погоде: «По мнению чеховъ, вместе с вихрями, поднимающими пыль столбомъ, движутся злые духи и причиня-ютъ людямъ болезни; сражаясь в воздухе, черти бросаютъ другъ в друга мельничные камни, которые раздробляются на тысячи кусковъ и падаютъ на землю градомъ» (2, с. 11). Однако точных указаний на образ дьявола как мельничного жернова у Афанасьева нет.

М.Нестерова (ВГУ)