Последние десятилетия ознаменовались в лингвистике переходом к антропоцентрической парадигме исследования, обращением к теме человеческого фактора в языке, рассмотрением антропологически обусловленных свойств языка. В связи с этим особую значимость приобретает изучение картины мира, в частности фольклорной. Наш интерес к данной теме обусловлен результатами исследования портретных характеристик персонажей русской волшебной сказки. Было обнаружено, что их языковая организация во многом определена картиной сказочного мира, отразившего мировидение и миропонимание народа.
Традиционно изучение портретных характеристик ведется на материале художественных произведений. В литературоведении под портретом понимается прежде всего «описание либо создание впечатления от внешнего облика персонажа» (4,762), «словесное перечисление внешних черт человека, вида его лица, фигуры, одежды и т. д.» (9,71), «изображение всей внешности человека, включая сюда и лицо, и телосложение, и одежду, и манеру поведения, и жестикуляцию, и мимику» (3, 76).
Наиболее полная характеристика элементов портретного описания представлена в работе К.Л. Сизовой, которой была составлена типология портрета героя на материале художественной прозы И. Тургенева. Согласно указанной типологии, к портретному описанию относятся такие элементы: эскизная характеристика, характеристика одежды; цветовая характеристика; характеристика форм черт лица; характеристика мимики, жестов и манеры держаться; фоническая характеристика; характеристика, основанная на сравнении с предметом, животным или растением; характеристика по сопутствующему ему запаху; музыкальная характеристика (13,7).
Особый интерес вызывает способ и характер реализации портрета персонажа в русской волшебной сказке.
Для сказочного нарратива не характерно наличие развернутых портретных характеристик персонажей. Некоторые исследователи вообще отрицают существование портрета как формы описания в сказке (11,90; 6,71). В.Я. Пропп отмечает, что «наружность персонажа или совсем не описывается, или же даются отдельные детали, характеризующие не индивидуальность, а тип героя как действующего лица» (11,90), т. е. сказочный портрет носит типовой характер. Исследователи указывают несколько причин этого явления. Особенность народного эпоса, в частности сказки, состоит в динамике действия (В.Я. Пропп, Ю. Неклюдов, Д. Лихачев), поэтому рассказчику и слушателю важно прежде всего, что происходит с героем. Этим и обусловлено малое внимание к портрету. Кроме того, стереотипный набор предметов, действий и ситуаций, при котором за каждым типом персонажа закреплен постоянный круг действий, определяет постоянный набор атрибутов внешности и отсутствие индивидуальных черт у персонажа (Ю. Неклюдов). Таким образом, каждый тип персонажа в сказке имеет определенный набор типовых признаков, который определяется кругом действий, закрепленных за персонажем и выполняемых им.
Главным персонажем волшебной сказки является герой. Он занимает первое место по частотности портретных характеристик. Приоритетное положение в его описании принадлежит характеристике физических данных (она содержится в каждом портретном описании), которые всегда имеют положительную оценку. Как правило, повествователь вводит характеристику черт лица («кудри черные, очи соколиные, брови соболиные», «кровь с молоком»), указывает размеры тела (обычно большие), рост («рослый», «ростом взялся»), особенности телосложения («статный»). Довольно часто портретная характеристика содержит только оценку физических данных, без какой-либо детализации портрета («лицом красив», «красавец, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать»), при этом повествователь акцентирует внимание на внешней привлекательности героя:
государь посадил его за стол, а сам на него смотрит-дивуется: славный молодец - и лицом красив, и умом смышлен, и ростом взял; никто не подумает, что ему десять лет, всякий двадцать даст, да еще с хвостиком. (1, №185).
Глянула на него красна девица - другого такого красавца во всем свете не сыскать! (1, №173).
Королевич был всем хорош - и лицом, и нравом .(1, №123).
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, у него был сын Иван-царевич - и красивый, и умный, и славный; об нем песни пели, об нем сказки сказывали; он красным девушкам во сне снился. (1, №283). Анализ материала показал, что все элементы портретной характеристики героя несут положительную аксиологическую оценку. Герой предстает в сказке как идеальный, исключительный персонаж. Вероятно, причину
подобного изображения следует искать в специфических свойствах фольклорно-языковой картины мира, а именно в идеализации. Общепризнанным является тот факт, что действительность, отображенная в фольклоре, имеет идеализированный характер (В.Е. Гусев, И.А. Оссовецкий, Е. Никитина). Очевидно, в этом же ключе дается и изображение героя: в представлении его черт как идеальных отражаются народные ценностные установки.
Иногда к характеристике физических данных прибавляется характеристика умственных способностей («умный», «умом смышлен»). Очевидно, таким образом подчеркивается зрелость героя, его способность самостоятельно принимать решения.
Зачастую портрет содержит возрастную характеристику. Она дается в сопоставлении с количеством времени, прожитого героем, и квантифицируется как небольшая («молодой»), тем самым акцентируются физические качества человека - носителя возрастного признака: «молодому герою свойственны физическая сила, способность к активной деятельности, к вступлению в брак» (15, 20).
При описании царевны доминирующей является характеристика физических данных, а именно репрезентация внешности. Портретная характеристика при этом может содержать следующие элементы: 1) устойчивые формулы и сочетания со значением предельно привлекательной внешности; 2) цветовую характеристику.
Наиболее распространенным случаем при описании царевны является представление физических данных в общем, без какой-либо детализации портрета. С этой целью используются устойчивые формулы типа «такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать» (вариант: «ни в сказке сказать», «ни вздумать, ни взгадать»), «такая красавица, что и вообразить лучшей нельзя» или «видно, мозжечок из косточки в косточку переливается» («из косточки в косточку мозжечок переливается») и сочетания «прил.+сущ.» со значением предельной привлекательности внешности, подчеркивающие исключительность внешности царевны («невиданной красоты», «красоты неописанной»):
Утром приезжает королевна - лошади белые, и сама вся чистая, да такая красавица, что и вообразить лучшей нельзя: видно как из косточки в косточку мозжечок переливается. (1, №271).
Подлетела к царскому крыльцу золоченая коляска, в шесть лошадей запряжена, и вышла оттуда Василиса Премудрая - такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. (1,№269).
Открыл огонь - а перед ним девица красоты неописанной. (1, №228). Особого внимания заслуживают содержащиеся в портрете героини и царевны цветовые характеристики, т.е. характеризующие конструкции с номинациями цвета в их составе (алый, белый, красный):
Шел-шел - стоит медный дворец; он во дворец, встречает его младшая королевна - краше цвета алого, белей снегу белого. (1,№ 140).
А.Т.Хроленко, характеризуя песенную фразеологию, обратил внимание на появление у эпитетов оценочного компонента при утрате семантической общеязыковой определенности. Так, прилагательное алый утрачивает «свою семантическую определенность и выступает своеобразным сигналом предельности положительного качества» (14,55). Таким образом, сочетание атрибутивов цвета с существительными, характеризующими внешность, содержат предельную положительную аксиологическую оценку.
Все выше сказанное позволяет говорить о том, что назначение всех рассмотренных составных элементов портретной характеристики царевны- дать предельную положительную аксиологическую оценку качествам, которые ей присущи. Таким образом, основное назначение портретного описания- репрезентация царевны как идеальной. Очевидно, подобное изображение объясняется местом царевны в сказочной картине мира: она является потенциальным партнером героя по браку. Поскольку в образе сказочного героя воплощаются народные представления о мужском идеале, соответственно партнер по браку тоже должен обладать идеальными свойствами, именно таковые и запечатлены повествователем в ее внешности. Следовательно, изображение царевны в сказке, как и героя, также связано с идеализацией народных представлений
Особого внимания заслуживает описание помощника, дарителя и антагониста. Мы полагаем, что портретные характеристики помощника, дарителя и антагониста целесообразнее рассматривать в одном ряду, поскольку в большинстве случаев они аналогичны: имеют одинаковую синтаксическую структуру, а порой и идентичную лексическую наполняемость, Например, формула «сам с ноготь, борода с локоть» в одних случаях характеризует дарителя, в других - антагониста.
Описание указанных персонажей складывается из следующих элементов: 1) характеристики физических данных (роста, размеров тела, особенностей внешности); 2) возрастной характеристики.
Основная тенденция в описании антагониста, дарителя и помощника - стремление повествователя посредством определенных характеристик маркировать их принадлежность к иному миру. Этой цели служат:
1) Гиперболизированно большой или малый рост. Большой рост репрезентируется сочетаниями «росту
сметы нет», «ростом с лесом ровен», «с лес долиной», «голова на покути, ноги на печке» или в целом «великан», «большущий», «громадный», «как копна», «высокого росту», «высочайший», «словно каменная гора»:
«Подъезжает к тридесятому государству, на рубеже дикий человек стоит - ростом с лесом ровен, толщиной словно копна большая, в руках держит коренастый дуб. Говорит великан Ивану-царевичу: «Куда, червяк, едешь?» (1,№173).
В чистом поле - сарацинский богатырь на коне как копна сидит. (1,№269). Для обозначения малого роста служат сочетания «сам с ноготь», «с перст», «от земли не видать», «мужичонко-с-кулачонко» и лексемы «мал», «маленький»:
Тут попадается ему навстречу мужичок сам с перст, усы на семь верст. (1,№138).
Вдруг приходит туда старик сам с ноготок, борода с локоток. (1,№214).
2) Диспропорция размеров частей тела.
У антагониста-карлика - диспропорционально большие по отношению к размерам его тела усы и борода («усы на семь верст», «борода с локоть»), у помощника наряду с большим ростом отмечается аномальная величина его усов («великан с огромными усами, на усах вачеги висят», «рыбу ловит усом»), у дарителя (обычно бабы-яги) квантифицируется чаще размеры груди и носа, реже -ушей и губ (В.А. Черванева):
Не через долгое времени приходит к царю мужичок сам с ноготь, борода с локоть, и подает письмо за тремя черными печатями от
Водяного царя .(1,№125).
Вышел он на землю и пошел по берегу - попадается ему навстречу великан с огромными усами, на усах вачеги висят - после дождя сушит. (1,№242).
Входит туда, а в избушке лежит баба-яга - из угла в угол, губы на грядке, нос в потолок. (1,№269).
«Вошел в избушку Иван гостиный сын, а там лежит баба-яга костяная нога, из угла в угол, титьки через грядку висят». (1,№224).
3) Старость.
С этой целью используются лексемы с общим значением старости («старик/старуха», «старичок», «старичонко», «старый/старая») и признаками старости седине («седой как лунь») и беззубости («беззубая»). В.А. Черванева полагает, что старость антагониста, дарителя и помощника - «один из признаков, отличающих их от героя, т.е. персонажа из класса «свой» (15,21).
4) Субстанция отдельных соматонимов.
Как правило, какая-нибудь часть тела указанных персонажей является костяной, металлической или глиняной: «костяная нога», «руки железны, голова чугунна, сам медный», «борода золотая, на голове волосы серебряные», «нога глиняная»:
: Один раз поехал на охоту; только выехал за жило - неоткуда взялся мужичок руки железны, голова чугунна, сам медный. (1,№ 125).
: Волны заколыхались и поднялся из воды старый дед - борода у него золотая, на голове волосы серебряные. (1,№240).
: В избушке сидит баба-яга, морда жилиная, нога глиняная. (1,№113). В.Я. Пропп полагает, что яга связана тесно с образом смерти, поэтому имеет «костяную ногу, т.е. ногу мертвеца»(10,53). Иными словами, «костеногость» бабы-яги - это еще один из маркеров ее принадлежности к иному, «чужому» миру, который считается миром мертвых.
Металлы золото, серебро и медь также соотносятся с иным миром. Эта связь происходит от сходства блеска металлов с сиянием небесных светил. Свет, огонь изначально мыслились древними людьми как сотворенные в другом мире и являлись признаками предметов иного мира. А.Н. Афанасьев считал, что «одинаковое впечатление, производимое на глаз, с одной стороны, сиянием небесных светил, молнии и огня, а с другой - блеском некоторых металлов, породило понятие о связи света с золотом, серебром и медью» (2,71). Очевидно, со временем указанные свойства были перенесены на все металлы (не только на золото, серебро и медь), это и определило расширение сказочным нарративом группы лексем, репрезентирующих металлы. И кости, и металлы, и глина - это неживая материя. Об этом и свидетельствует сема «мертвый, неживой», которая присутствует в семантической структуре словосочетаний «костянаянога», «нога глиняная», «железны руки, чугунна голова», «золотая борода». «Неживое» соотносится с представителями иного мира. Итак, указание на субстанцию отдельных соматонимов персонажей, в частности на неживую материю, - способ маркировки их как представителей «чужого» мира.
Все характеристики помощника, дарителя и антагониста призваны маркировать их принадлежность к «иному» миру, что достигается путем указания на: 1) гиперболизированно большой или малый рост, 2) диспропорцию частей тела, 3) старость, 4) специфичность отдельных соматонимов (головы, рук, ноги).
Особенность рассмотренных портретных характеристик человека и антропоморфных персонажей сказки в том, что все они восходят к религиозно-мифологическим представлениям древнего человека (В.Я. Пропп). С уходом ритуалов из жизни и потерей ими магического значения атрибуты персонажей получили определенную семантическую направленность в соответствии с системой ценностей сказки и сказочной картиной мира (СКМ), с одной стороны, и стали рассматриваться как качества, необходимые персонажу для выполнения закрепленной за ним типовой акции.
Специфика СКМ - в приоритетном положении оппозиции «свой/чужой», которая (оппозиция) унаследована фольклорной картиной мира (СКМ в частности) от архаической картины мира. Эта оппозиция проявляет себя на всех уровнях сказочного повествования. В портретной характеристике персонажей это отражается следующим образом. Описание внешности «своих» (героя, царевны) оценивается как соответствующее норме, описание «чужих» - как аномалия, что проявляется в соответствующих признаках описания (см. выше).
Особого внимания заслуживает изображение внешности героя и царевны как идеальной. По мнению Б.Н. Путилова, фольклор представляет материал этнографической действительности в виде типизированных элементов-комплексов, своеобразных стереотипов значения, за которым закреплен определенный (положительный или отрицательный) идеологический и эмоциональный заряд. «Типовые ситуации, отношения трактуют в фольклоре либо как идеальные, заслуживающие сохранения и поддержки, либо как чуждые народному идеалу» (12,122).
Поведение героя в сказке всегда оценивается положительно. Эталонность распространяется на весь образ героя, что и отражается в его портретной характеристике, в репрезентации его внешности как идеальной (все элементы его портретной характеристики несут положительную аксиологическую оценку). Изображение царевны дается в этом же ключе, поскольку она является партнером героя по браку. Типовым средством воплощения этих представлений служат фольклорные формулы со значением «очень хороший» («красавец (красавица), что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать»).
Все сказанное выше свидетельствует о том, что языковая организация портретных характеристик персонажей во многом обусловлена картиной сказочного мира, отразившего мировидение и миропонимание народа.
Со временем элементы портретной характеристики персонажей были специализированы сказкой в соответствии с функцией последних в сказочной картине мира и в закреплении функциональных признаков описания, которые фиксируют внимание на качествах персонажа, позволяющих ему выполнить закрепленную за ним сказочную акцию. Для героя таковыми являются умственные способности, свидетельствующие о его зрелости; физическая сила. Для помощника, дарителя и антагониста - необычные способности, которые в народном сознании закреплены за представителями «иного» локуса. Введение персонажа этого локуса провоцирует осуществление сказочных акций, связанных с применением сверхъестественных способностей (необычайной силы, магических знаний).
Литература:
1. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки в трех томах. - М.: Наука, 1985.
2. Афанасьев А.Н. Стихия света в ее поэтических представлениях//
Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи. - М.:
Современник, 1982. - 60-73.
3. Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного
произведения. - М.: Флинта, Наука, 2000. - 248
4. Кормилов И. Портрет// Литературная энциклопедия терминов и понятий/ Под ред. А.Н. Николюкина. - М.: НПК «Интелвак», 2003. -762.
5. Лихачев Д. Поэтика древнерусской литературы. - М.: Наука, 1979.372
6. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. -Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 1980. - 294
7. Мелетинский Е.М., Неклюдов Ю., Новик Е., Сегал Д.М. Проблемы структурного описания волшебной сказки// Структура волшебной сказки. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2001. - 11 - 121.
8. Неклюдов Ю. Особенности щобразительной системы в долитературном повествовательном искусстве// Ранние формы искусства. Сб. ст. - М.: Искусство, 1972. - 191-215.
9. Нечаева О.А. Фушсщонально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение). - Улан-Удэ, 1974.
10. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - М.: Лабиринт, 2002. - 334
11. Пропп В.Я. Фольклор и действительность//Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. - М.: Наука, 1976. - 83-115.
12. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. - СПб.: Наука, 1994. - 238
13. Сизова К.Л. Типология портрета героя (на материале художественной прозы И. Тургенева)// Автореферат на соискание ... канд. филол. наук. - Воронеж, 1995. - 16
14. Хроленко А.Т. Поэтическая фразеология русской народной лирической песни. - Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1981. - 164
15. Черванева В.А. Квантитативный аспект фольклорно-языковой картины мира (количественные характеристики концептов пространства и времени и их объективация вербальными средствами русской волшебной сказки)// Автореферат на соискание ... канд. филол. наук. - Воронеж, 2003. - 24
Волощенко О.В. (ВГУ)
