Контр-адмирал или шаутбенахт (от голландского — ночной наблю­датель), первичный чин высшего офицерского состава на флоте. Это звание носили Петр Первый и Патрик Гордон, оставивший три тома дневников, связанных со строительством флота на Воронеже...

Историческое определение

Настоятель был мрачен, но скупая улыбка не выдавала его огорчения по поводу прибывшего на стругах войска. Он вышел встречать главнокомандующего сухопутными войсками боярина и воеводу Алексея Семеновича Шеина и голландца Патрика Леополь­довича Гордона — генерала, командующего одной из трех дивизий. Войско на стругах уже плыло по Царевой Луке, которая с горы, стоявшей неподалеку от монастыря, просматривалась до самого Коротояка. В петле Дона возле устья Тихой Сосны стремительное течение то разбрасывало, то вытягивало в цепочку струги с восседавшими на них солдатами и стрельцами. Занявшие всю дельту реки, они представляли внушительную картину. Выслушав донесения своих людей об этом «нашествии», игумен не порадовался. Около сорока монахов-насельников в спешном порядке стали готовиться к встрече высоких гостей.

Корпус Патрика Гордона числом поболе, чем десять тысяч, медленно, но уверенно продвигался по Дону, груженный на суда. Да еще на галере у боярина Шеина вместе с войском шли певчие дьяки для совершения божественных служб. Патрик Гордон же плыл на большом генеральском струге с эскортом из одиннадцати более мелких суденышек Все это было здо­рово, но только не для заштатного монастыря. Нужно было умасливать гостей, готовить ночлег для боярина и делиться провизией. Особенно волновало настоятеля, не собирается ли останавливаться в монастыре сам царь...

30 апреля, причалив к берегу, Шеин и Гордон в сопровож­дении певчих и высших офицеров направились с визитом к настоятелю. Гости, отобедав и вздремнув, пошли в сопровож­дении настоятеля осматривать окрестности. Тучный Шеин еле поспевал за сухопарым шотландцем, только что разменявшим седьмой десяток, и архимандритом, легко карабкавшимся по заросшим неприметным горным тропинкам.

Пещеры поразили гостей. Особенно их взволновал рассказ о древнем пещерном монастыре, по преданию основанном византийскими монахами во времена первохристианства. Посетивший Россию во второй половине двенадцатого века царевич Андроник, будущий император Греции под именем Андроник I Комнин, восхищался трудами местных аскетов.

—Мы продолжаем дело этих героев, — скромно сказал настоятель.

—И какова судьба того монастыря? — вопрошали гости.

—Погибли все от рук татарвы, — потупив взор, произнес монах.

А в это время мимо белых утесов на Азов прошествовала эскадра царя Петра. Морской караван из 30 галеасов, галер и брандеров, возглавляемый галерой «Принципиум», гор­ным эхом салютовал ставшим на якорь стругам передового отряда Шеина. Игумен перекрестился, перекрестились и остальные, вытянувшись во фрунт.

—Жаль, не зашел государь взглянуть на местные красоты,—сказал боярин Шеин.

—Вот и слава Богу, что избавил он нас от такого счастья,—облегченно подумал настоятель монастыря, — мне и этих господ и за глаза хватило. Да и урон Донским бере­гам от такой орды велик...

Стали поспешать к тра­пезе, спускаясь к монасты­рю. А вокруг в чернолесье дымили костры: войско готовило ужин. Повсюду закидывали сети и гомо­нили в воде. Жаркий день катился к закату.

После приема у Амв­росия в одиночку отпра­вился Патрик Гордон на гору Гудун полюбоваться донским закатом и пре­даться мыслям о будущем сражении. Ведь полководцам всех времен и народов лучше думается именно наедине с природой. Он вспоминал коварного царевича Андроника, историю которого ему рассказывал на родине в Шотландии учитель истории. Генерал перебирал в уме собственный опыт службы в шведской и польской армиях до 1бб1 года, пока не попал на службу в Россию. Вспомнил заседание в Первопрестольной — «консилию генералов» с участием царя Петра, где Военный совет в составе трех командующих: Патрика Гордона, Ф.А Головина и Ф.Я. Лефорта в ноябре прошлого года выработал план штурма крепости Азов с моря. Гордон был весьма горд порученным ему заданием по формированию боевых полков и тем, что с честью выпол­нил наказ царя. В Воронеже, в Государевом шатре, будущий шаутбенахт не раз устремлялся мыслями к плану будущего сражения и жаждал встречи с противником, которого знал не понаслышке.

Ночной наблюдатель заметил падающую звезду и загадал по обычаю «на победу».

А до победы оставалось ровно восемьдесят дней...

***

Вернувшись в монастырь, Гордон зажег свой светильник, достал перо и стал записывать новые впечатления в днев­ник. После взятия Азова, по разработанному, возможно, той памятной ночью плану он будет осыпан монаршей милостью и удостоен морского чина шаутбенахта. На ассамблее в столице по случаю награждения медалью «На взятие Азова» он вспомнит ночной поход на гору Гудун, где предавался тщеславным мыслям о блистательной победе над турецким пашой.