Прежде чем мы поговорим, читатель, о древних укреплениях, их ус­тройстве, немного теории. От чего зависит мощность оборонительных средств? К примеру, месторасположение крепости, крепостных стен, коли­чество башен, глубина рва и прочие оборонительные преграды? История дает нам ответ на этот вопрос - от технических возможностей нападающих. Испанцы завоевывают Америку. Пленному индейцу конкистадоры предла­гают свободу, если тот со 150 шагов пробьет из своего лука кольчугу. Индеец поверг в шок испанцев: он выпустил тростниковую стрелу с кремневым на­конечником, которая пробила кольчугу на два кольца. Захватчики, придя в себя, тут же сменили кольчуги на железные доспехи, подбитые изнутри вой­локом. Так можно было спастись от коварной стрелы индейцев. Что в этом примере для нас важно: наступательные возможности оружия оказались сильнее оборонительных. Отсюда - перестройка обороны. Будь у индейцев технические возможности, они бы прикрепили к стреле железный наконеч­ник, и тогда испанцу ничего бы не помогло: стальной наконечник стрелы с расстояния 75 м пробивает кольчугу даже из дамасской стали. Но индейцы не умели получать железо...

До XVIII в. в России мысовой принцип в размещении городищ господс­твовал, так как он создавал наилучшие возможности для обороны. Но к это­му времени он исчезает, а в XVIII в. пропал вовсе. Почему? Развитие огне­стрельного оружия привело к тому, что мыс теперь не спасал от обстрел из пушек и крепости стали ставить не на мысах, а там, где надо было пе­рекрыть удобный для противника путь наступления. При этом изменяются крепостные стены: они теперь создаются не из дерева, а из камня, кирпича. Появляется многоугольная форма крепости как самая удобная для обстрела противника, атакующего крепостную стен. Создаются угловые башни, из которых можно стрелять по противнику вдоль стен. В ответ на эти изменения усиливается мощность осадной артиллерии. И так всю историю: усиление силы нападения влечет ответную реакцию - усиление средств обороны наоборот. Поэтому, если мы вдруг обнаружим неказистые на первый взгляд  укрепления древних городищ в виде плетня - это не обязательно примитивная техника строителей. Это для тех условий вполне могло быть достаточным, чтобы не дать возможности, например, коннице противника дорваться на городище. И если вдруг плетневые конструкции начинают за­меняться более мощными, значит, возросла опасность вторжения, проры­ва. Возможно, противник изобрел что-то более совершенное для штурма, и надо было его преимущества свести на нет.

На мостищенском мысу видны остатки двух линий укреплений. Внешняя линия почти на всем своем протяжении распахана до основания. Но по кра­ям мыса видны на протяжении нескольких метров остатки невысокого вала и рвов - один перед валом, другой - за валом.

Внутренняя линия обороны, расположенная примерно в сотне метров от внешней, выглядит необычно. На поверхности земли - вал высотой с пол­метра и шириной до 10 м. А вот ров располагается не снаружи вала, как обычно и должны располагаться рвы обороны, а изнутри. Такая странность была впервые отмечена П.Д. Либеровым в 1957 г., когда он осматривал го­родище. Тогда же он сделал предположение о возможности существования здесь культового сооружения. Действительно, у святилищ часто имеется только ров, либо ров с внутренней строны вала. Тогда оба эти сооружения не имеют отношения к обороне, а связаны с ритуальными обрядами древних. П.Д. Либеров произвел небольшие раскопки на месте внутреннего вала и рва. Раскопки показали: ров действительно находится «не на месте» - сзади вала. Позже А.И. Пузикова на основании этого сделала вывод об использовании жителями поселка не всей площади мыса, а только той, которая на ходилась в пределах внешнего и внутреннего валов (Пузикова, 1969, с 401). Получалось уж совсем что-то необычное и ранее не встречавшееся. Последующие раскопки прояснили запутанную и необычную ситуацию.

В 1987 г. А.Т. Синюк вновь решил исследовать внутреннюю линию раскопки должны были показать: а не относятся ли ров и вал к эпохе бронзового века? Раскоп длиной 24 и шириной 2 м поставил все на свое место. Оказалось, что впереди вала находился еще один ров, но невидимый до раскопок, а раскоп Петра Дмитриевича не дошел до него самую малость. Таким образом стало ясно, что внутренняя линия - оборонительная, состоит из вала, который ограничивался двумя рвами. Конструкция рвов и вала показывала одно­значно, что они не имеют отношения к эпохе бронзы и связаны с населением скифского времени. У обоих рвов характерная форма - перевернутая трапе­ция. Это типичная форма рвов лесостепных городищ скифского времени.

Удалось в общих чертах установить, как создавался вал. На древнюю по­верхность были уложены меловые камни, выполнявшие роль крепиды вала. Это меловое ядро мешало валу расползаться. По центру вала археологи на­шли три параллельные друг другу канавки шириной 0,6-0,7 м, углубленные в погребенную почву. Такие канавки использовались для установки в них бревен, между которыми насыпалась земля. Стена возвышалась над валом на несколько метров. К ней, вероятно, были пристроены настилы для пе­редвижения обороняющихся, имелись бойницы для обстрела противника. Самих бревен или их остатков не было обнаружено. То ли деревянную стену разобрали, то ли дерево не сохранилось. Но подобные канавки для закрепле­ния деревянной стены - хорошо известный прием устройства обороны для городищ скифского времени Днепро-Донского лесостепного междуречья.

Затем строители стали рыть ров перед валом и грунт (глина, мел) набра­сывали на камни. Так получился невысокий вал высотой до 0,4 м. Такая вы­сота вала не устраивала строителей, и они досыпали грунтом, взятым где-то со стороны, вал, сделав его высоту до 0,7 м.

Но зачем же тогда внутренний ров? Какую роль он выполнял? В ходе раскопок удалось рассмотреть стратиграфию разреза вала и уловить самое главное для ответа на этот вопрос. Было видно, что со временем вал оплыл в обе стороны. Но при этом сползавший с него понемногу грунт ложился не на дно внутреннего рва, а сверху, на его заполнение. О чем это свидетельствует? О том, что ров был заполнен грунтом, когда в него стал попадать сползающий грунт с вала. Становилось ясно: вал и внешний ров - это вто­рая по времени линия укреплений. А до этого действовала первая по време ни линия, от которой сохранился ров. Его просто засыпали грунтом, чтобы «не мешал», и соорудили новую линию.

Тогда возник вопрос: ров не может один выполнять оборонительные задачи (хотя он и имел ширину до 7 м и глубину до 3 м), должен, видимо быть вал, от которого что-то осталось? Но поиски этого «что-то» ни к чему не привели. Логично было бы рассудить: при создании новой линии обороны строители «старым» валом засыпали «старый» ров. Так же проще. Но никаких признаков этого во рву нет! Там - обычное черноземное запопнение без камней крепиды вала, без перемешанного грунта, кото­рый и должен был быть показателем срытия «старого» вала. Что же тогда получается?

Так или иначе, за рвом должны были быть какие-то укрепления. Прихо­дится предполагать, что они были незначительными по мощности и состо­яли из рва и какого-то легкого деревоземляного сооружения за ним. Таким сооружением могла быть конструкция в виде плетня. Из плетня, углубленно­го только в погребенную почву, делались две параллельные линии, забитые посредине черноземом. Такой вариант ближе всего к истине. Во-первых, такие укрепления известны в это время, во-вторых, становится понятным, почему в материке не осталось столбовых ямок от мощных столбов; в тре­тьих, заполнение между линиями плетня могло попасть в ров и не оставить никаких следов, кроме того, что в нем было найдено - чернозем.

В конечном итоге в ходе этих раскопок была впервые получена информа­ция о двух периодах в жизни укрепленного поселка. Последующие раскопки подтвердили эти первые предположения.

В 1990 г. была исследована внешняя линия обороны. Здесь повторилось все то, что было обнаружено во внутренней линии. Различия касались толь­ко некоторых конструктивных приемов. Здесь в валу были обнаружены не канавки, а два ряда столбовых ямок, выполнявших ту же роль деревянной стены: между вертикальными столбами укладывали горизонтально бревна. Кроме того, деревянные конструкции здесь горели: в валу были найдены древесный уголь, фрагменты обгорелых деревянных плах, прослойка обож­женного грунта. После пожара строители произвели перестройку и досыпа­ли вал грунтом.

Утренний легкий ветерок и чистое синее небо без единого намека на даже случайно залетевшее к хутору облачко чуть колышет степную невысокую высохшую травку... По склонам мыса на выступах мела розовеет чебрец.Время от времени ветерок доносит его аромат, от которого становится так легко на душе и вольно... И думается: откуда у этой невзрачной травы столько аромата, который, кажется, никогда и не кончится...