Когда археологи производят свою обычную работу, а затем публикуют результаты своих археологических поисков, то здесь меньше всего возни­кает споров, несогласий, противоречивых мнений, суждений. Возьмем для примера классификацию керамики. По форме сосудов археолог выделяет горшки, банки, миски, кувшины, кружки и т.д. Эта самая простая класси­фикация, и она - показатель типичной археологической работы. Другой пример. Археолог устанавливает взаимосвязь различных признаков друг с другом. Например, выясняет, как часто в погребениях бронзовый нож встречается вместе с горшком такой-то формы, а кости жертвенного живот­ного с горшками. Для исследования берется несколько сотен погребений, составляются графики взаимовстречаемости признаков, выясняется час­тота встречаемости признаков, сила связи. Для этой цели испальзуются и математические формулы из статистики. В результате патучаются опреде­ленные выводы, например, о наличии сильной связи двух признаков - «нож-горшок» определнной формы и почти полном отсутствии связи признаков «кости животно го-горшок». Это и есть археологическая информация. Археолога можно покритиковать за то, что он использовал не все погребения, что-то не учел... Но это все, что называется, мелочи.

А вот теперь археолог пытается найти своей археологической информа­ции историчское объяснение. То есть он тем самым переходит от археоло­гии к истории. Вот туг-то и начинаются проблемы. Письменные источники об этом молчат, данные этнологии противоречивы и неопределенны, при­ходится надеяться на отрывочные и неясные сообщения или собственную интуицию. Но этого для научных выводов, которые отражали бы реальность прошлого, мало. Здесь и возникает поле споров, разногласий.

Известно немало случаев, когда археологические данные, превращен­ные в исторические реконструкции, оказывались неверными и далекими от-истннной истории. Известный английский археолог и этнограф Бин-форд однажды где-то на территории Канады нашел поселение, брошен­ное давным-давно местными жителями. Нашел двух стариков, которые когда-то жили в этом поселении. Пригласил археологов, которые раскопа­ли поселение, нашли остатки жилищ, произвели их реконструкцию. Най­денные кости коров свидетельствовали о выращивании этих животных местными жителями. Был даже подсчитан процент встречаемости костей коровы среди других животных. Когда же Бинфорд пригласил к археоло­гам стариков и показал им реконструированные жилища, в которых те жили, то старики страшно удивились: они, мол, в первый раз видят подоб­ные жилища. А когда им напомнили о коровах, то те с трудом вспомнили: действительно как-то случайно в селение попала одна (!) корова, а вскоре куда-то пропала. Но коров они не выращивали! Вот таким получился пере­ход от археологии к истории.

Справедливости ради скажем, что археология знает и другие приме­ры. Когда реконструкции по данным археологии давали неизвестную ранее историческую информацию. Об этом мы будем еще много гово­рить. Но помнить нужно постоянно: любая попытка исторических ре­конструкций должна сопровождаться очень осторожными и доказуемы­ми выводами. И здесь немалую роль играет не только археология, но и ее помощники - другие науки.