События О Вантите Партнеры Связь Объекты Энциклопедия Природа Древности Легенды

Рассылка





Червленый Яр по «Хождению Пименову»

 

В 1389 г. митрополит Пимен проехал из Москвы в Константинополь через Переславль-Рязанский, оттуда к верховьям Дона, далее водным путем вниз по Дону и через Азовское и Черное моря. Сохранилось описание его путешествия, где упоминается в числе прочего Червленый Яр и содержатся еще некоторые сведения, касающиеся нашей темы. Но прежде чем использовать этот источник, необходимо сказать несколько слов об его очень непростой истории. В ней имеются некоторые моменты, незнание или неправильное понимание которых уже привело ко многим ошибкам при изучении средневековой юго-восточной Руси вообще и Подонья в частности, в том числе и Червленого Яра.

В свите митрополита Пимена находился некий Игнатий, по некоторым сведениям, дьякон из Смоленска, который вел путевой дневник. Пимен в том же году умер в Константинополе, Игнатий остался в Византии и провел там несколько лет. Неизвестно, вернулся ли он на родину, но во всяком случае после 1405 г. его путевой дневник попал на Русь, где его кто-то использовал как основу для рукописной повести, известной под названиями «Хождение Пименово» или «Хождение Игнатия Смольнянина». Вероятнее всего, Игнатий вообще не собирался превращать свой личный путевой дневник в произведение художественной литературы и сделано это было кем-то уже после его смерти.

Жанр «хождения» – первоначально путеводителя для паломников по христианским «святым местам» – в XIV в. был уже далеко не нов и насчитывал много подобных сочинений. Их главной, а нередко и единственной частью было подробное описание христианских святынь Византии и Ближнего Востока. Отрывки таких описаний были в XV в. присоединены к дневнику Игнатия вместе с несколькими рассказами о политических событиях тех лет в Византии и соседних странах. Давно замечено и доказано, что некоторые из этих добавлений списаны с сочинений, появившихся лишь в XV в., много позже дневника Игнатия. Так личный дневник Игнатия превратился в «Хождение Пименово».

Как и почти все памятники средневековой рукописной литературы, «Хождение Пименово» не дошло до нас в подлиннике, но сохранилось в нескольких позднейших списках, существенно отличающихся один от другого. Интересующая нас первая часть повести (все остальное не имеет отношения к нашей теме) содержится в семи текстах, которые четко делятся на две редакции – краткую и пространную.

Все тексты краткой редакции имеют форму самостоятельных повестей, включенных в рукописные сборники. Известны четыре таких текста под условными названиями: Софийский список XVI в., Погодинский XVII в., Казанский XVII в и Румянцевский XIX в.

Пространная редакция известна в трех вариантах. Один из них включен в Никоновскую летопись. Другой, отличающийся от текста Никоновской летописи лишь одним словом, известен как Сахаровский список, опубликованный в 1849 г., отнесенный издателем к XVII в. и затем утерянный. Третий, в отдельных местах несколько более краткий вариант пространной редакции находится в так называемой Чертковской летописи, составленной, по мнению А. Н. Насонова, в 1615 – 1630 гг. на основе предполагаемого несохранившегося летописного свода 1533 г. и опубликованной в 1820 г. под названием «Русский времянник».

Как видим, все сохранившиеся тексты отделены от подлинного текста дневника Игнатия более чем столетием. Поэтому их даты, точные или приблизительные, ничего не говорят о том, какой текст ближе к подлинному, ибо между каждым из них и первоначальным дневником можно предполагать наличие еще какого-то количества редакций и вариантов, до наших дней не дошедших. В относительно новых списках могли уцелеть более старые варианты текста. Более того, каждый новый список мог переписываться не с одного, а сразу с нескольких более ранних, причем разновременных, и переписчик мог как угодно комбинировать фрагменты из разных списков. В такой ситуации можно использовать «Хождение Пименово» как исторический источник лишь при самом скрупулезном сравнительном анализе не только каждой редакции и каждого списка, но и каждой фразы и каждого слова по отдельности.

Историки различных специальностей, этнографы, специалисты по исторической географии и по истории географических открытий многократно привлекали «Хождение Пименово» в качестве источника (повесть считается, между прочим, и одним из первых русских географических сочинений, и важным источником по исторической географии средневекового Подонья). Но никто из исследователей не делал упомянутого сравнительного анализа текстов, потому что в этом вопросе все они вполне доверяли авторитетному мнению историков русской литературы, которые давно объявили «Хождение Пименово» шедевром русской изящной словесности конца XIV в. Первоначальными считаются либо текст Никоновской летописи либо Сахаровский список, т. е. два близко сходных варианта пространной редакции. О существовании краткой редакции обычно вообще не упоминают. Лишь недавно литературовед Н. И. Прокофьев попытался научно обосновать всеобщую уверенность в первоначальности пространной редакции «Хождения». Но он мотивировал это только тем, что в пространной редакции, по его мнению, «много неподдельного лиризма, непосредственности в описании событий» и что именно «лиризм языка» и «взволнованность описаний» свидетельствуют о большей близости к подлиннику. Однако это субъективная оценка. Настоящего же текстологического анализа повести по известным правилам, применяемым, например, при изучении летописей, не производил ни Н. И. Прокофьев, ни кто-либо другой.

В действительности представление о первоначальности пространной редакции «Хождения» восходит к Н. М. Карамзину. Он пользовался списком пространной редакции, впоследствии известным под названием Сахаровского, – это видно по тому единственному слову, которым список отличается от текста Никоновской летописи (название географического объекта в излучине Дона в Никоновской летописи – Терклия, в Сахаровском списке – Серьклия). Достоверность этого списка Н. М. Карамзин сомнению не подвергал. Однако позднейшие исследователи, принимая мнение Н. М. Карамзина, не заметили, что он не ссылался на краткую редакцию. По-видимому, он вообще не знал о ее существовании (она была опубликована много позже), а следовательно, не мог и ставить вопрос о том, какая из редакций является первоначальной.

Этот вопрос впервые поставили воронежские историки-краеведы М. А. Веневитинов и упомянутый выше С. Н. Введенский, и поставили его именно в связи с Червленым Яром. Собственно о Червленом Яре в «Хождении» имеется лишь краткое сообщение. При описании среднего течения Дона, после упоминания об устье р. Тихой Сосны (правый приток Дона), в краткой редакции сказано: «И минухом Червленый Яр и Бетюк и Похор», после чего перечисляются местности ниже устья Хопра. В пространной редакции: «Таже минухом и Черленый Яр реку, и Бетюк реку, и Похорь (по другому списку – Хопор) реку». Из всех, кто интересовался Червленым Яром, только М. А. Веневитинов и С. Н. Введенский знали обе редакции «Хождения». Они усомнились в том, что название Червленый Яр могло относиться к реке, и в связи с этим высказали подозрения насчет первоначальности пространной редакции. Но окончательно решить вопрос они не смогли, видимо, не рискуя спорить со столичными филологами-славистами. Другие же исследователи Червленого Яра безоговорочно верили общепринятому мнению о первоначальности пространной редакции «Хождения» и потому потратили много сил на поиски загадочной «реки Черленый Яр». Когда стало ясно, что такой реки нет, было предложено отождествить ее с речкой Икорец, впадающей в Дон между Воронежем и Битюгом, приблизительно там, где отмечен Червленый Яр в «Хождении».

Вопрос о первоначальности пространной редакции «Хождения» вновь поднял в 1968 г. А. Г. Кузьмин, заметивший в этой редакции некоторые несообразности. Так, в обеих редакциях описан торжественный прием, устроенный в честь Пимена рязанским великим князем Олегом Ивановичем в Переславле-Рязанском, но при этом рязанский епископ, присутствовавший там, в краткой редакции не назван по имени, а в пространной назван Иеремией. На самом же деле рязанским епископом был в это время Феогност, а Иеремия лишь год спустя прибыл из Константинополя в Москву и был поставлен на Рязанскую епархию. А. Г. Кузьмин не без оснований усмотрел в пространной редакции при описании встречи Пимена с елецким князем Юрием в устье Воронежа позднейшие приписки, имеющие целью изобразить елецкого князя как вассала рязанского великого князя, каковым елецкий князь на самом деле не был. Видимо, эти приписки – дело рук тех же рязанцев, которые, как уже сказано, внесли в Никоновскую летопись и ряд других прорязанских фальсификаций, в том числе и насчет Червленого Яра. Наконец, А. Г. Кузьмин заметил, что в пространной редакции имеется отсутствующее в краткой упоминание о том, что в Азове жили «фрязове немцы», т. е. венецианцы, имевшие там колонию, причем об этом говорится в прошедшем времени: «.. .тогда же бе во Азове живуще фрязове немцы». Венецианцы были выгнаны оттуда турками в 1475 г., из чего следует, что данные слова добавлены позже этого года.

Учитывая замечания М. А. Веневитинова, С. Н. Введенского и А. Г. Кузьмина, мы проделали сплошной анализ всех расхождений между редакциями и отдельными вариантами первой части «Хождения» – описания пути от Москвы до Азова. Удалось обнаружить не менее 9 – 10 таких мест (включая замеченные А. Г. Кузьминым), где содержание пространной редакции явно невероятно, противоречит многим другим историческим источникам и всей исторической обстановке конца XIV в., но отлично вписывается в исторический контекст начала XVI в. – времени написания Никоновской летописи; и наоборот, содержание соответствующих мест краткой редакции не противоречит исторической обстановке конца XIV в., времени путешествия Пимена, но необъяснимо для начала XVI в. Вместе с тем не обнаружено ни одного такого расхождения между обеими редакциями, которое можно было бы однозначно истолковать как доказательство первоначальности пространной редакции. Стало вполне очевидно, что краткая редакция ближе к первоначальному тексту Игнатия, чем пространная. Последняя есть результат расширения и переработки текста краткой редакции при включении ее в Никоновскую летопись в 1520-х гг. Эти выводы подробно обоснованы и изложены в нашей статье, депонированной в 1980 г.

В том же 1980 г. Б. М. Клосс в специальном исследовании о Никоновской летописи пришел к аналогичному выводу совсем другим путем и на основании других источников. Ему посчастливилось найти в одном из московских хранилищ еще один список краткой редакции «Хождения», на полях которого написаны дополнения, попавшие затем в текст Никоновской летописи. И написаны они тем же почерком, что и первоначальный текст летописи. Правда, приписки на полях соответствуют далеко не всем тем дополнениям и изменениям, которые имеются в пространной редакции по сравнению с краткой. Видимо, при окончательном оформлении текста Никоновской летописи использовались не только заметки на полях найденного Б. М. Клоссом списка «Хождения», но еще и какие-то другие черновые, подготовительные материалы. В частности, среди приписок на полях нет и слова «река», отнесенного к названию Черленый Яр. Тем не менее даже тех немногочисленных приписок на полях, которые обнаружены, уже вполне достаточно, чтобы признать, что пространная редакция «Хождения Пименова» есть результат переработки более ранней краткой, а отнюдь не наоборот, как было принято считать. Совпадение выводов Б. М. Клосса и наших, полученных независимо друг от друга и совершенно различными путями, лишь подтверждает правильность этих выводов.

Таким образом, можно определенно утверждать, что в первоначальном тексте дневника Игнатия, написанного в 1389 г., Черленый Яр не был назван рекой. Просто был упомянут какой-то неизвестный географический объект под таким названием, находившийся где-то на Дону между устьями Тихой Сосны и Битюга, примерно в районе устья речки Икорец.

Слово «река» механически приписал к перечисленным в этой фразе объектам какой-то редактор или переписчик XVI в., готовивший материал для Никоновской летописи, работавший в Москве и явно незнакомый с географией Среднего Подонья. Участник путешествия Пимена этого написать не мог. Кстати, аналогичная картина повторяется и в следующей фразе «Хождения». В краткой редакции: «... минухом реку Медьведицю и горы высокиа и Белый Яр…» В пространной: «.. .минухом пловуще реку Медведицу, и Горы Высокиа реку и Белый Яр реку». Опять в пространной редакции слово «река» приписано не только к таким названиям, которые не отнесены к рекам в краткой редакции, но и к такому, которое вообще не может относиться к реке по правилам восточнославянской гидронимики («Горы Высокиа»).

Естественно возникает вопрос: была ли какая-то связь между Червленым Яром, описанным в середине XIV в. на Хопре и Вороне, и Черленым Яром, отмеченным в конце столетия на Дону на расстоянии 120 – 200 км от Хопра и Вороны, да притом еще с различием в написании названия (Червленый и Черленый)?

Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим еще один источник: упомянутое выше сообщение 1400 г. о военных действиях на Хопре, которое П. Н. Черменский неудачно пытался использовать для поддержки своей гипотезы об изменении названий рек. По этому сообщению, содержащемуся в Никоновской летописи, рязанский великий князь Олег Иванович воевал с золотоордынскими татарами «в пределах Черленого Яру и в караулах возле Хопорь до Дону». Поскольку данного текста нет в других летописях, А. Н. Насонов и А. Г. Кузьмин заподозрили здесь такую же позднейшую прорязанскую фальсификацию, как и в сообщениях той же летописи под 1148 и 1155 гг. Мы согласны, что это известие попало в Никоновскую летопись, вероятнее всего, из того же источника что и остальные сообщения, связанные с Рязанью и отсутствующие в других летописях. Но если в упомянутом источнике имеются отдельные фальсификации, то это не значит, что в нем все недостоверно.

Цель всей серии прорязанских фальсификаций в Никоновской летописи вполне ясна – это, как уже сказано, стремление создать видимость, что Рязанское княжество было в прошлом гораздо больше и сильнее, чем на самом деле. Но сообщение под 1400 г. не свидетельствует о принадлежности Червленого Яра Рязанскому княжеству, ибо известно, что Олег Иванович, князь весьма воинственный и агрессивный, не раз воевал не только на своей, но и на чужой земле (даже, например, под Смоленском). А принадлежность Червленого Яра Рязанской епархии в 1400 г. не требовалось доказывать, так как уже существовала знакомая нам грамота митрополита Алексея об этом. Кстати, автор сообщения 1400 г. явно знал эту грамоту и почти дословно ее процитировал. Возможно, что содержащаяся в ней формулировка стала стереотипной для рязанской деловой письменности при упоминаниях о Червленом Яре. Следовательно, непонятно, кому и зачем могло бы понадобиться выдумывать сообщение 1400 г., если бы оно не соответствовало действительности.

По нашему мнению, это сообщение достоверно и подтверждает, что Червленый Яр на Хопре и Вороне в 1400 г. продолжал существовать в том же виде, что и ранее, в середине XIV в. В частности, он существовал и в то время, когда другой объект под сходным названием Черленый Яр был отмечен на Дону в районе устья Икорца. Значит, это объекты не разновременные. Существенно также, что в 1400 г. район на Хопре назван не Червленым Яром, как в митрополичьих грамотах середины XIV в., а Черленым, как в «Хождении Пименовом», из чего видно, что обе формы написания могли употребляться применительно к одному объекту и, следовательно, вариации в написании в данном случае не свидетельствуют о том, что речь идет о разных объектах.

Таким образом, нет оснований исключать наличие какой-то связи между Червленым Яром на Хопре и Черленым Яром близ устья Икорца на Дону. О характере связи нельзя ничего сказать по прямым письменным свидетельствам XIV в., но к ним кое-что добавляют данные топонимики и археологические материалы, которые необходимо рассмотреть.

Деятельность Товарная лавка Книги Картинки Хранилище Туризм Видео Карта


-->
Яндекс.Метрика