Уже более столетия назад на Среднем и Нижнем Дону были открыты первые кур­ганы скифского времени. К настоящему времени в этих регионах выделены локальные группы памятников VI - нач. III вв. до н. э. Особенно интенсивно они стали изучаться в 50 - 90-е годы XX в. Сейчас степень их исследованности далеко не одинакова. В воро­нежских могильниках раскопано около 180 погребальных комплексов скифской эпохи (опубликованы практически все), в дельте Дона - свыше 240 (к сожалению, большин­ство неопубликовано), в низовьях Северского Донца - не более 10-ти (опубликовано 7). Такая вопиющая неравномерность доступного исследователям археологического мате­риала не помешала им высказать ряд мнений, часто взаимоисключающих, о степени культурной близости средне- и нижнедонских курганных некрополей, а значит, и об их этнической принадлежности. Так, уже М. И.Ростовцев испытывал затруднения при от­несении воронежских курганов к одной из шести групп скифского времени, выделен­ных им по бассейнам рек. Исходя из этого географического принципа, он отнес их к Донской группе, хотя видел «больше родства не столько с группой около Танаида, сколько с Полтавской». А. А. Спицын включил Частые и Мастюгинские могильники в группу курганов «скифов пахарей», подчеркнув условность последнего названия. Г. В. Подгаецкий первым обратил внимание на различие в культуре среднедонских го­родищ и курганов. Последние он без какой-либо аргументации отнес к скифским. Так­же их оценивали С. Н. Замятин и А. Ф. Шоков, опубликовавший научно-популярную книжку, написанную преимущественно по материалам воронежских курганов .

Новый интерес к проблеме вызвало открытие И. И. Ляпушкиным в районе Донской излучины Карнауховского погребения. В 60 - 70-е годы прошлого века вопрос о его этнокультурной оценке стал камнем преткновения в дискуссии между К.Ф. Смирно­вым, П.Д. Либеровым и другими исследователями. Первый однозначно высказался в пользу савроматской принадлежности этого памятника. Второй привел ряд аргумен­тов, указывавающих на близость Карнауховского погребения среднедонским могиль­никам IV в. до н. э. В специальной статье их попыталась опровергнуть М. Г. Мошкова, обратившая внимание на встречаемость вещей из Карнауховского комплекса в савроматских погребениях. Однако из публикаций названных исследователей видно, что для однозначной атрибуции этого памятника тогда явно не хватало данных, хотя, как кажется, его принадлежность сирматам была установлена верно. Так в археологии Дона появилась сирматская проблема.

Безусловно, новый мощный импульс к изучению донских древностей скифского времени дали археологические открытия Азово-Донецкой экспедиции в междуречье Дона и Северского Донца под руководством К. Ф. Смирнова и В. Е. Максименко. Осо-бено выразительные комплексы были исследованы в 1976 г. в Шолоховском и Сладковских курганах . Как представляется, именно эти открытия перевели изучение сирматской проблемы из области догадок и споров в чисто научную плоскость. В тоже время, материалы курганов из низовий Северского Донца вновь заставили исследовате­лей вернуться к проблеме соотношения памятников скифского времени на Среднем и Нижнем Дону, а также к более частным, но не менее интересным вопросам об этниче­ской принадлежности их создателей, о степени влияния нижнедонского степного насе­ления на обитателей лесостепного Подонья и наоборот. В той или иной мере они нашли отражение в двух монографиях и целом ряде статей. В самые последние годы на Ниж­нем Дону начал изучаться еще один могильник того же круга, получивший весьма многообещающее название Частые курганы                    инвентаре его погребений были встречены отдельные вещи, вызывающие у его исследователей определенные ассоциации со среднедонскими.

Весьма поучительна эволюция взглядов авторов на проблему соотношения курган­ных могильников Среднего Дона и низовий Северского Донца. В последней моногра­фии К.Ф. Смирнов указал несколько погребальных сооружений и инвентарей из па­мятников среднедонской культуры Воронежской области, аналогичных, на его взгляд, савроматским. Он рассматривал эти аналогии не только как свидетельство взаимо­проникновения отдельных элементов материальной культуры и обряда савроматов и среднедонского населения, но допускал даже, что воинственные савроматы-сирматы проникали на север по Дону, подчиняя себе местное население. По мнению исследова­теля, такие могильники южной части среднедонской территории, как Мастюгинские и Дуровские, могли быть оставлены если не ираноязычными сирматами, то смешанным населением из местных аборигенов и ираноязычных пришельцев. Однако, как выясни­лось позднее, представленные в книге К.Ф.Смирнова на рис.7 планы впускных погре­бений и глиняные сосуды из воронежских курганов относятся к более раннему, еще предскифскому времени а бронзовые и свинцовые литые колесики от уздечки отнюдь не являются специфической принадлежностью только савроматской культуры. Не ме­нее часто они встречаются в Скифии, в особенности, в лесостепных курганах, на что уже обращалось внимание.

В.Е.Максименко одним из первых обратил внимание на сходство погребальных сооружений с деревянными конструкциями из низовий Северского Донца и Среднего Дона. Там же он нашел аналогии зооморфным крючкам, золотым и серебряным пла­стинам-накладкам на деревянные сосуды и зооморфно оформленным ручкам к ним из политического объединения ранних сарматов-сирматов . Правда, в последней моно­графии В.Е. Максименко вновь звучат более трезвые мысли лишь о сходстве курганов междуречья Северского Донца и Дона со среднедонскими памятниками скифского времени, о наличии общих элементов в предметах вооружения, конской сбруе и укра­шениях. Еще раньше, в 1990 г. С.Я. Лукьяшко также сделал весьма ответственное за­ключение о культурной принадлежности группы курганных погребений из междуречья

Дона и Северского Донца в его нижнем течении. По его утверждению, проведенный им анализ позволил считать ее южной группой памятников среднедонской культуры .

Наконец, в последние годы идею ростовских археологов о культурной близости двух локальных групп памятников на Среднем и Нижнем Дону активно поддержал В.И. Гуляев. В ряде статей он подчеркивал исключительную близость, если даже не идентичность среднедонских могильников и нижнедонских курганов типа Сладковских и у хут. Кащеевки. Ссылаясь на идейную поддержку ростовских коллег, В.И. Гуляев утверждает, что «признание глубокого родства (или единства) среднедонских и нижне­донских древностей V- IV вв. до н. э. кладет конец «будино-гелонской гипотезе). На мой взгляд, устраивать похороны этой гипотезе еще рано. Но об этом - в другом месте. В этой статье я не буду обращаться к этнической номенклатуре, восходящей к антич­ным авторам. На данном этапе изученности проблемы гораздо продуктивнее провести сопоставление двух локальных групп памятников на конкретном археологическом ма­териале, тем более, что помимо весьма насыщенных эмоциональными оборотами дек­лараций типа «оказались поразительно похожими», «круг доказательств замкнулся» никакой другой научной аргументации о исключительной степени близости культуры населения Среднего и Нижнего Дона в скифское время уважаемый столичный исследователь в общем-то и не привел .

В результате такого подхода к одним и тем же источникам в итоговых публикаци­ях, включая последнюю дискуссию в ВДИ 2002-2003 гг., на Среднем Дону появляются то савроматы, то сирматы, то скифы, то амазонки. Кажется подобные выводы происте­кают скорее из интуитивных, часто весьма поспешных оценок, нежели скрупулезного сопоставительного анализа средне- и нижнедонских групп памятников, выполненного на уровне требований современной археологической науки. В статье излагается первый опыт сравнительного исследования курганных могильников типа Частых и Мастюгин-ских на Среднем Дону и соответственно типа Шолоховского и Сладковских курганов в междуречье Дона и Северского Донца в его нижнем течении (рис.18). Их анализ прово­дился по единым археологическим параметрам, которые, по мнению большинства ар­хеологов, являются наиболее значимыми для выявления их этнокультурной специфики.

Сопоставление среднедонских и нижнедонских могильников начнем с анализа ти­пов погребальных сооружений. По моим подсчетам на Среднем Дону преобладали де­ревянные каркасно-столбовые гробницы, иногда с дромосами различной длины (рис.19, 1, 3 - 6). В них было совершено свыше 60 % среднедонских погребений V - IV вв. до н. э . А в недавно исследованном В.И. Гуляевым и Е.И. Савченко и уже опубликован­ном могильнике Терновое I - Колбино I погребальных сооружений этого типа оказалось абсолютное большинство . Насколько мне известно, ни в одном из богатых курганов в низовьях Северского Донца подобных каркасно-столбовых склепов пока не встречено. Здесь захоронения совершались в вытянутых прямоугольных могилах с характерными нишами-подбоями (рис. 19, 9) или же чаще в больших подквадратных грунтовых ямах, в том числе, с дромосами (рис.19, 8, 10 - 12), но в отличие от лесостепи всегда без использования столбовых конструкций.

Попутно отмечу, что средне донские столбовые гробницы по размерам, форме и внутреннему устройству резко отличаются и от погре­бальных сооружений Елизаветовского могильника в дельте Дона. Здесь из 143 учтен­ных В.П.Копыловым комплексов лишь одна могила (к. 121, п.2 1981 г.) имела признаки каркасно-столбового интерьера. Остальные были совершены в простых прямоуголь­ных грунтовых ямах, как правило, сильно вытянутых пропорций, а в элитарной группе «Пять Братьев» - в каменных гробницах.

Рассмотрим одну из самых массовых категорий погребального инвентаря в средне-и нижнедонских курганах Правобережья - лепную посуду местного производства, наи­более подходящую для выявления этнокультурной специфики археологических памят­ников (рис.20).

В курганных некрополях Среднего Дона заметно преобладание привоз­ной круговой посуды, прежде всего амфор, над керамикой местного производства. Среди последней доминируют сосуды двух типов: 1. вазы и крупные кувшины; 2. сосу­дики с парными проколами под венчиком. Большие вазы - двуручные, одноручные и без ручек - хорошо вылеплены от руки, их внешняя поверхность тщательно подлощена (рис.20, 1-3). По числу находок (14 экземпляров из 12-ти погребений) вазы и кувшины уступают лишь греческим амфорам. Безусловно, именно они придают специфическую окраску средне донскому курганному керамическому комплексу. Широкое использова­ние в погребениях лесостепного Подонья V-IV вв. до н.э. различных вазо- и кувшино-образных высокогорлых сосудов, видимо, отражает важную роль жидкой, прежде всего молочной пищи в рационе питания этой части среднедонского населения.

Керамический комплекс курганов типа Шолоховского и Сладковских имеет совсем иной состав. В нем преобладают лепные горшки с раздутым яйцевидным туловом (рис.20, 11, 12, 16). Эти формы характерные для савроматской посуды, в частности, Донского Левобережья . В курганах Среднедонского Правобережья такая посуда в V-IV вв. до н. э. совсем не встречается. Лишь в Левобережье Дона в одном из впускных погребений у с. Лосево найден небольшой сосудик с широким яйцевидным туловом . Встреченный вместе с ним обточенный кусок мела в форме яйца допускает савромат-скую культурную принадлежность этого не совсем обычного для нашего региона ком­плекса, но, повторяю, найден он уже в степном пограничье Донского Левобережья вне основной зоны распространения среднедонской культуры. Среди керамики из погребе­ний классических воронежских могильников мне известен лишь один горшкообразный сосудик из погребения в 1-ом Колбинском кургане 1970 г. (рис.20, 9). Он обнаруживает практически полную аналогию в Шолоховском кургане (рис.20, УЗ). Остальные формы лепных горшков из курганных погребений на р.Быстрой (рис.20, 14 - 15) явно чужды среднедонской керамической традиции, как и невысокий кувшинообразный сосуд, не­давно найденный в кургане 1 могильника Частые курганы II (рис.20,17).

Другая специфическая категория керамического инвентаря среднедонских курга­нов - небольшие чашечки на поддонах, на венчиках которых почти всегда имеется пара сквозных проколов (рис.20, 4 - 8). С легкой руки П.Д. Либерова за ними закрепилось название «ритуальных». Скорее же всего, это местный вариант светильников, приме­нявшихся как в быту (их находки известны и на среднедонских городищах), так и в по­гребальном ритуале для освещения последнего пристанища усопшего. На такое назна­чение указывают следы закопченности на их внутренней поверхности и парные отвер­стия на венчике, явно служившие для подвешивания. В одном случае отмечено исполь­зование «ритуального сосудика» как вместилища белого вещества (Частые, к. 11). Не исключено и употребление некоторых из них в качестве курильниц. На Нижнем Дону находки, подобные средне донским «ритуальным сосудикам», не известны. Да и глиня­ные светильники, судя по материалам Елизаветовского городища, там имели совсем иную форму.

Помимо керамики существенные различия просматриваются в оформлении декора литых бронзовых котлов. На Среднем Дону абсолютно преобладают находки котлов скифского типа с полусферическим туловом, наиболее близкие сосудам из лесостепного Поднепровья, особенно Посулья . Как и большинство скифских, среднедонские котлы имеют вертикальные арочные ручки с тремя характерными выступами (рис.20, 10). На Нижнем же Дону, включая и курганы на р.Быстрой, встречались почти исклю­чительно котлы с ручкой, украшенной одним выступом (рис.20, 18). Они найдены в Шолоховском кургане, к.25 Сладковк, а также в к. 1 могильника Частые курганы II. Они принадлежат первому типу нижнедонских котлов классификации В.И. Косяненко и B.C. Флерова.

Другое яркое отличие проявляется в декоре тулова котлов. Как известно, на Сред­нем Дону часто попадаются бронзовые котлы, украшенные под ручками рельефными усами или волютами (рис.20, 10). Три из четырех учтенных мною котлов из курганов в низовьях Северского Донца имели на тулове характерный рельефный волнообразный валик (рис.20, 18). Отклонения от орнаментальных традиций на Среднем и Нижнем До­ну встречены по одному разу. В известном погребении у г. Азова находился котел сред­недонского типа с ручкой, украшенной тремя выступами и с небольшими «усами». По-видимому, его попадание в нижнедонской комплекс далеко не случайно, так как вместе с ним встречены и другие вещи, весьма характерные для инвентаря среднедон­ских курганов. С другой стороны, в типично средне донском погребении из к. 20 у с.Ду-ровки найден бронзовый котел первого типа с одним выступом на ручках, одним - дву­мя рядами веревочки по середине тулова, но с характерными для Среднего Дона «усами» . На мой взгляд, эти единичные находки скорее свидетельствуют о связях между средне- и нижнедонской аристократией, нежели о близком родстве свойственных им «субкультур».

Обычно в силу более широкого распространения предметы вооружения обладают меньшей локальной спецификой. Однако сопоставление серий мечей, происходящих из сравниваемых групп памятников, свидетельствует, что даже в этой категории находок явно просматриваются разные культурные традиции (рис.21).

Из погребений средне-донских могильников мною учтено 16 экземпляров мечей (рис.21, 1 - 8). Несмотря на индивидуальные особенности декора рукоятей, большинство находок принадлежат 3-ему типу мечей классификации А.И.Мелюковой. Такие мечи характерны как для Степной, так и Лесостепной Скифии конца V - IV вв. до н. э. и редко встречаются за ее пределами. Из семи мечей, найденных в комплексах на р. Быстрой, лишь два экземпля­ра имеют признаки более простых скифских акинаков (рис.21, 18, 22). Остальные при­надлежат разным вариантам мечей синдо-меотского типа (рис. 21, 16-17, 20-21). На Среднем Дону меч (рис.21, 8) и кинжал синдо-меотского типа встречены лишь в одном погребении кургана 15 у с. Дуровка . В тоже время, из среднедонских могильников происходят два длинных меча, обнаруживающих далекие приуральские аналогии. Меч с волютообразным навершием и почти прямым перекрестием из кургана 38 у с. Старо-животинное (рис.20, 6) принадлежит типу, известному у кочевников Южного Приуралья . Хорошо известный меч из кургана 7 у с. Русская Тростянка (рис.21, 7) очень близок роскошно оформленному экземпляру из Филипповки . Как представляется, обе эти находки отражают иное, широтное направление связей населения Среднего Подонья, более совпадающее с описанным Геродотом торговым путем в Приуралье.

Как и повсюду в скифо-савроматском мире, самым распространенным видом на­ступательного вооружения населения на Среднем и Нижнем Дону были лук и стрелы. И там, и тут широко употреблялись бронзовые втульчатые наконечники стрел скиф­ских типов (рис.21, 11, 24 - 25), а также трехлопастные железные (рис.21, 12, 26), ха­рактерные для колчанных наборов населения Среднего и Нижнего Подонья, Кубани и «савроматов» Поволжья. В тоже время, еще раз следует напомнить о широком распро­странении в IV в. до н. э. на Среднем Дону железных втульчатых наконечников стрел с плоской двухлопастной головкой (рис.21, 13). Их учтено свыше 500 экз., что составляет не менее одной четверти всех найденных в среднедонских комплексах наконечников стрел. Для нижнедонских памятников этот тип наконечников совсем не характе-рен,хотя единичные находки известны (рис.21, 27). То же самое следует сказать о пло­ских железных наконечниках с черешком в виде раздвоенного ласточкина хвоста (рис.21, 75), в небольшом числе присутствующих в десятках лесостепных колчанных наборов.

Локальное своеобразие просматривается и в других элементах вооружения. Новые открытия на Среднем Дону еще более подтвердили правоту наблюдений А.И. Мелюко­вой и П.Д. Либерова о широком употреблении дротиков с железными рюмкообразными подтоками (рис.21, 9 - 10). Их найдено уже свыше 70 экз. На Нижнем Дону они исполь­зовались явно реже, да к тому же имели иную форму подтоков (рис.21, 23). Остальные элементы паноплии (железные наконечники копий, боевые топоры, пластинчатые пан­цири скифских типов) встречались как на Среднем, так и на Нижнем Дону.

Очень ценным источником для сравнительного анализа «курганных субкультур» на Среднем и Нижнем Дону могли бы стать изделия в зверином стиле. Однако из-за крайне малой репрезентативности таких находок в погребениях междуречья Нижнего Дона и Северского Донца (известно менее 20-ти экз. из 5 курганов, запечатлевших не более десятка «образов») полноценное стилистическое их сопоставление со среднедон-ским звериным стилем (161 «образ» из 56 погребальных комплексов) пока не возмож­но. Напомню лишь, что из курганов у Кащеевки и Сладковки (к.25) происходят зоо­морфные крючки, по стилю очень близкие среднедонским и прикамским. Скорее все­го, они могли попасть на Нижний Дон в результате функционирования того же геродо-това торгового пути, о котором говорилось выше. В к 1 группы Частые II найдено де­вять предметов, на которых запечатлено шесть различных «образов» в зверином стиле, но, как кажется, ни одного специфически среднедонского. Совсем недавно Л.Ю Гонча­рова все же предприняла попытку такого сравнительного анализа. Ее вывод неутеши­телен - на Нижнем Дону в скифское время проживал какой-то иной, особый массив на­селения, для которого искусство звериного стиля было не столь характерно, как для на­селения, оставившего среднедонские курганы. И с этим выводом, видимо, пока следу­ет согласиться.

Подводя итог нашему сопоставительному анализу, следует признать, что курган­ные некрополи Правобережья Среднего Дона, с одной стороны, и низовий Северского Донца, с другой, по ряду основных культурообразующих показателей обнаруживают больше различий, нежели сходства. Последнее в основном касается тех элементов об­ряда и материальной культуры, которые в той или иной мере были свойственны всему Скифо-савроматскому миру. Двадцать лет назад на это впервые обратила внимание М.Г.Мошкова в предисловии и в примечаниях к последней книге К.Ф.Смирнова . Дру­гие общие элементы, относящиеся к престижной сфере культуры (зооморфные поясные крючки из Кащеевки и Сладковки, два синдо-меотских меча и котел «савроматского» типа из Дуровки, а также котел с «усами» из-под Азова), скорее всего, попадали в «чу­жие» могильники в результате торговых, культурных и политических связей военно-аристократической элиты двух смежных регионов. Но, как было показано выше, их на­ходки буквально единичны. На мой взгляд, нет достаточных археологических данных, позволяющих говорить об особой близости курганных групп в Правобережье Среднего и Нижнего Дона и, тем более, о единстве их культуры. Во всяком случае, степень этой близости была не больше, чем с культурой Степной Скифии, но намного меньше, чем с Лесостепной.

Курганы в Правобережье Нижнего Дона выше впадения в него Северского Донца по единству места (правобережье нижнего течения Танаиса), времени (IV в. до н. э.) и культурного облика, в котором все-таки отчетливо просматриваются восточные савро-матские (в археологическом смысле) традиции, скорее всего не могли принадлежать никакому иному племени кроме сирматов Псевдо-Скилака и Эвдокса. В этом едино­душны практически все современные отечественные исследователи. Не так давно к такому же заключению о локализации сирматов пришел известный исследователь ан­тичной географической традиции Дж. Гардинер-Гарден. Собственно скифские, меотские, среднедонские и прочие элементы в курганах на р. Быстрой проявляются, прежде всего, в их инвентаре, А он вкупе с типами и размерами погребальных сооружений яв­но указывает на элитарный характер субкультуры номадов, которые оставили эти захо­ронения. Как известно, степная аристократическая субкультура в силу своей социаль­ной природы всегда имела в той или иной степени выраженный синкретический харак­тер. Тем не менее, при всем синкретизме и широте распространения ряда ее элементов, и на Среднем Дону, и в низовьях Северского Донца достаточно отчетливо просматри­ваются различные исходные ядра этно-кулътурных комплексов тех социальных групп, которые оставили сопоставляемые археологические памятники. Они явно имеют раз­личные истоки: в первом случае в более западных лесостепных областях Среднего Поднепровья, во втором - в восточных степных районах Поволжья и даже Приуралья.