Лето 1911 года. Воронежской архивной комиссии удалось изыскать средства на исследование курганов вблизи города в урочище Частые Курганы. Раскопки были начаты в 1910 году по инициативе членов комиссии А. И. Мартиновича и С. Е. Зверева. Когда на первом кургане работа шла к завершению, под вечер один из раскопщиков, возившийся в углу обширной погребальной ямы, обратился к Мартиновичу с дежурной фразой: «С вас причитается, ваш бродь» (Мартинович и на раскопках не расставался с офицерским мундиром, тогда как священник Зверев обходился одеянием сугубо «мирским»). Тот незамедлительно спустился в раскоп и взял в руки только что извлеченный из земли небольшой, но необычный с виду сосуд (рис.). В яме сумеречно и толком не разглядишь находку. Выбравшись же наверх, исследователь застыл в немом восторге: под косыми лучами заходящего солнца заиграли блики, высвечивая на серебре детали удивительного рисунка! Тут же пришло на память: сосуд с рельефными изображениями, только золотой, найден в кургане Куль-Оба на Керченском полуострове еще в первой половине прошлого века. Тот ставший известным на весь мир сосуд сопровождал усыпальницу знатного скифа. Так значит, и здесь, на Среднем Дону, обитали скифы? Но подождем немного с ответом на этот вопрос и продолжим рассказ о сосуде.
В тот же год графом Апраксиным, тогда председателем Воронежской архивной комиссии, он был преподнесен царю и, как оказалось, небескорыстно: в ответ на это подношение старинный дворец, построенный в городе еще для последнего крымского хана Шагин-Гирея, был передан Воронежскому музею. После революции сосуд занял достойное место среди сокровищ древнего искусства Государственного Эрмитажа в Ленинграде. И лишь сравнительно недавно ученому Д. С. Раевскому удалось убедительно истолковать сюжет его рисунка как отражение одной из легенд о происхождении скифов. Троекратно изображенный старый воин — не кто иной как Геракл, устроивший испытание трем своим сыновьям: Агафирсу, Гелону и Скифу. Победил самый младший, Скиф (он изображен безбородым юношей), натянувший тетиву на отцовский лук, за что и получил право на царство. Старшие же сыновья (оба бородатые) не справились с испытанием, а посему вынуждены были покинуть страну.
Серебряный сосуд из Частых Курганов.
Выходит, население Подонья было действительно скифским, если оно знало легенду, зародившуюся в пределах Нижнего Поднепровья? Но не будем торопиться и обратимся к интереснейшему источнику — сочинению греческого историка Геродота, современника скифов, жившего в V веке до н. э. Кстати, легенды о происхождении скифов дошли до нас именно от Геродота. Вот как он определял землю Скифии: «Скифия представляет собой четырехугольник, две стороны которого доходят до моря, причем линия, идущая в глубь материка, такой же длины, как и та, что тянется вдоль моря. Так от Истра (Дуная) до Борисфена (Днепра) — десять дней пути и столько же от Борисфена до Меотиды (Азовского моря). С другой стороны от моря до меланхленов (один из соседних скифам народов), что живут над скифами, — 20 дней пути. Дневной путь я определяю в 200 стадий. Таким образом, Скифия в поперечнике имеет 4000 стадий. Такой же длины и те прямые стороны ее, что идут в глубь материка. Такова величина этой страны» (цитируем по книге Б. А. Рыбакова «Геродотова Скифия». М., 1979, с. 18).
Учеными подсчитано, что день пути равен 35 километрам, а 4000 стадий составляли соответственно 700 километров. Таковы стороны квадрата, в котором, по представлениям Геродота, размещалась Скифия. В этом случае Воронежское Подонье попало бы внутрь очерченного квадрата, в его северо-восточный угол.
Сопоставление многочисленных и нередко противоречивых сведений древнего историка позволило академику Б. А. Рыбакову уточнить вопрос о границах Скифии. Интересующая нас северо-восточная окраина оказалась вдали от современного. Воронежа, в районе реки Северского Донца.
Значит, население Подонья не было скифским и находки, подобные сосуду из Частых Курганов, отражают лишь существование контактов со скифским миром? Но обратимся вновь к Геродоту. «От моря внутрь страны до меланхленов, что живут над скифами, — 20 дней пути», — пишет он. И в другом месте: «Меланхлены все носят черные одежды, откуда и произошло их наименование, а образ жизни ведут скифский... Меланхлены народ особый, не скифский» («Геродотова Скифия», с. 118, 119).
По предположениям Б. А. Рыбакова, дуга длиною в 20 дней пути, если центр взять от Черного моря, как раз пересечет территорию Среднего Дона поперек, от реки Битюга до Медведицы.
Теперь, казалось бы, можно определить, что в Подонье проживали нескифские племена меланхленов. Но непосредственными соседями их, согласно сообщению знаменитого грека, должны быть «...другие скифы, прибывшие в эту местность по отделению от царственных скифов», поскольку «...земли, лежащие к северу от царских скифов, заняты меланхленами...» В таком случае сосуд из Частых Курганов — это принадлежность царских скифов, а многие другие памятники раннего железного века Подонья — нескифских племен меланхленов. Последние же, как отметил Геродот, не будучи скифами, вели скифский образ жизни. Но каков он, этот образ жизни? Вот выдержки из его же повествования:
«Скифы-кочевники жили сначала в Азии... Скифы не имеют ни городов, ни укреплений, но передвигают свои жилища с собой и все они — конные стрелки из луков. Пропитание себе скифы добывают не земледелием, а скотоводством и жилища свои устраивают на повозках... Скифские женщины постоянно сидят на своих повозках и занимаются женскими работами... Скифы доят кобылиц и ослепляют рабов, бьющих масло... В жертву приносятся всякие домашние животные, преимущественно лошади. При похоронах царя убивают пятьдесят лошадей» («Геродотова Скифия», с. 106).
Перед нами предстают воинственные племена кочевников с оформившейся царской властью и сословным неравенством, с ритуалами, восходящими к индоиранской среде. Ученые неопровержимо доказали, что скифы принадлежат к иранской языковой группе народов.
Но вот П. Д. Либеров, посвятивший многие годы изучению памятников раннего железного века донской территории, связывает их не со скифами или меланхленами, а с совсем другим народом — будинами, сведения о которых мы тоже находим у Геродота. Следует сказать, что «стране Будинии» более всего не повезло в определении ее границ. Куда только исследователи не помещали будинов: от Прибалтики и Прикарпатья до предгорий Урала! Но как бы ни обосновывались те или иные точки зрения по данной проблеме, решающее слово остается за археологией.
