А теперь постараемся выяснить, что говорят археологические источники о социальной истории донских племен эпохи бронзы. Обратимся вновь к древнеямным погребениям ремесленников на Павловском могильнике.
Они совершены по обычным для этой культуры обрядам. Значит, традиции общинные распространялись и на ремесленников. Но обратим внимание, что курган с этими погребениями значительно превышает по размерам другие курганы могильника. Находки погребений ремесленников эпохи бронзы редки, а для древнеямной культуры вообще единичны. Поэтому нахождение сразу двух таких погребений в одном кургане — не случайность, оно отражает особое положение ремесленников в обществе. Представители разных ремесел осознавали свое место в общественной иерархии и, видимо, на Дону оно было далеко не последним. Возможно, социальная обособленность предполагала передачу профессии по наследству в рамках замкнутых родственных групп. Не зря плотничий инструментарий находился в погребении ребенка не старше десяти лет! В катакомбном погребении того же могильника найдены инструменты ювелира с ребенком 4—5 лет. Более того, этим ребенком, возможно, была девочка, о чем говорят найденные в погребении серебряные серьги — атрибут сугубо женский для эпохи бронзы Восточной Европы.
Хотя тут могут быть и другие версии. Подобные случаи пока не отмечены где-либо в другом месте. Остается лишь догадываться о том, что кроется за этим фактом: или высокая роль женщины в коллективе (как у более поздних сарматских племен), или право наследования по материнской линии, или просто традиции отдельной семьи. Не исключены и другие трактовки. К примеру, наличие мужских атрибутов в женских погребениях и наоборот в поверьях народов Тувы (кстати, скотоводов) объясняется как желание передать вещи по назначению в загробный мир, почему-либо своевременно не положенные при погребении, или же по этим вещам люди в ином мире сумеют опознать друг друга (у тувинцев — для встречи супругов).
Отметим, что павловское погребение с плотничьим инструментом имеет черты сходства с усыпальницами представителей общественной верхушки, обнаруженными на других территориях. Именно такой набор орудий (топор, тесло и долото) встречается в богатых погребениях, включая усыпальницу вождя из Утевского кургана в Поволжье, знаменитые захоронения вождей в Нальчикской гробнице и в Майкопском кургане на Северном Кавказе. Все они, включая и Павловское погребение, относятся примерно к одному времени: к середине — второй половине III тысячелетия до н. э.
Жертвенные сооружения павловского могильника
Не кроется ли за этим сходством прообраз явления, бытовавшего у ранних кузнецов? Например, в Западной Африке вожди племен и племенных объединений нередко были первыми, или сакральными кузнецами, а соответственно оформлялась и клановая или кланово-производственная организация с реальной политической властью. В нашем случае можно говорить именно о прообразе такого явления, который возник, как и само плотничье ремесло, значительно раньше кланов металлургов. Это был период, когда вожди и родоплеменная знать еще придерживались видимости почитания трудовой деятельности общинников, что потом, с появлением рабства, перешло в свою противоположность, то есть в презрение к труду. Такой период и отражают погребения племенных вождей (или царей) майкопского и древнеямного общества, поскольку в их погребениях не фиксируются жертвоприношения ремесленников, и плотничий инструмент, следовательно, предназначался самому вождю (царю). Отголоски подобных традиций имели место и в ранних государственных объединениях, в частности, в Древнем Египте, где цари иногда изображались в облике простых тружеников. Параллели этому можно найти в религиозных представлениях целого ряда народов. Например, в ведийской и индуистской мифологии божественный творец вселенной Вишвакарман, помимо всего прочего, был и... плотником!
Хотелось бы подчеркнуть, что не всегда только по размерам могильных сооружений можно судить о социальной иерархии. Так, на Павловском могильнике под небольшим курганом захоронение мужчины сопровождалось лишь бронзовым ножом. Но над погребением сохранилась мощная линза золы и углей — следы ритуального костра — свидетельство особой социальной роли умершего. В одном из совсем маленьких курганов Сасовского могильника (Репьевский район Воронежской области, раскопки автора) древнеям-ное погребение сопровождалось жертвенным положением головы коня, что, как повествуют древние письменные источники, подобало только лицам высших социальных рангов.
Таким образом, даже и небольшие, казалось бы, насыпи могли принадлежать захоронениям лиц разных ступеней социальной иерархии.
Чрезвычайно интересны находки на Павловском могильнике жертвенных сооружений, оставленных племенами местной катакомбной культуры позднего ее этапа (середина II тысячелетия до н. э.) (рис.). Они представляют собой или одиночные круглые ямы, или системы из двух круглых ям — большой (диаметром до 2 м) и малой (диаметром до 1 м). Располагаясь на погребальном памятнике, они не связывались с каким-либо конкретным погребением.
В больших ямах сохранились остатки жертвоприношений различных животных: коня, крупного и мелкого рогатого скота, а также черепахи, а в двух из них — расчлененные на части костяки молодых женщин и фрагменты черепов младенцев еще утробного возраста.
