В настоящее время о Николае Клюеве (1884-1937) немало написано К.М. Азадовским, В.Г. Базановым, Е.И. Марковой, А.И. Михайловым и др., но, тем не менее, его творчество до сих пор является предметом научных дискуссий, споров, неоднозначных мнений.

Реально существовавший в народном сознании языческо-христианский мир, знакомый самому Н. Клюеву по его жизни в деревне, поэт по-своему обрабатывал, сопоставлял и расширял за счет образов и мотивов, восходящих к основополагающим трудам А.Н. Афанасьева, продолжателя мифологической школы братьев Гримм. Традиционные образы Н. Клюев дополнял вымышленными («Мать-Планида», «черная птица Обида», «колдунья-Дрема» и др.), показывая тем самым стихийную мощь человеческого слова.

Особый тип верования, основанный на очеловечивании Природы, найдет впоследствии свое отражение в языковом Космосе Н. Клюева, возникнет его трактовка космогонии, взгляд на мир по-клюевски. Это будет олонецкий мир с его реалиями и деталями, центр которого - северная Изба. Вселенная в стихах Н. Клюева имеет черты внешнего человекоподобия. Это явление можно назвать собственно антропоморфизмом (от греч. апииокю - человек, morphe - форма - олицетворение явлений Природы, религиозных и мифологических представлений и образов, перенесение на них присущих человеку свойств) [1, 45].

В славянской мифологии есть множество подтверждений того, что человек создан из частей природы (например, в «Голубиной книге»): тело - от земли, кости - от камней, глаза - от моря, дыхание - от ветра, кровь - от солнечной росы, разум - от небесного облака: «Телеса наши от сырой земли, / Кости крепки взяты от камени, / Кровь - руда от Черна моря, / Наши помыслы от облак небесных» [3, 270]. Символы, выработанные древними предками, поэтическим слогом отображены в поэме Н. Клюева «Погорельщина», где у него «леса - тулупы, предлесья - ноги» [4, 673].

Вся жизнь на земле была обусловлена космическими законами, движением Солнца, звезд, галактик. Астрономические светила поданы в стихах Н. Клюева в виде фольклорно-мифологических олицетворе-ним. Солнце, Месяц, Луна - объекты поклонения язычников-славян и важнейшие категории Космоса художника. Оппозиция «Солнце/Месяц», «Земля/Небо» в стихах Н. Клюева естественна в ряду противопоставлений «дневное/ночное», «женское/мужское».

Древнее название хороводных песен - «круговые», что А.Н. Афанасьев объясняет круглой формой светила, которое вызывало ассоциации огненного колеса, кольца, щита [2, I, 207]. Клюев же концептом Солнце-круг объясняет как форму поминного блина (символа библейского конца света), так и языческий символ смены времен года: «Блин поминный круглый недаром: / Солнце с месяцем - Божьи блины, / За вселенским судным пожаром / Круглый год ипостась весны» [4, 316]. Древние сведения о сотворении мира поэт намеренно дает на фоне деталей северного быта («кометы-песцы», «месяц - рог олений», «тучка - лисий хвост»).

В представлении древних народов, кроме дневного Солнца было еще и ночное, чтобы освещать невидимую сторону Земли (поутру всходило каждый раз новое Светило). Заря, запечатленная в мифологии и фольклоре в двух видах - утренней и вечерней, тоже пользовалась независимостью. В древние представления о Природе Н. Клюев вкладывал дополнительное содержание, нередко соотнося силы стихии со своими творческими замыслами. В его стихах содержится «подтекст», означающий «брак Отца-Неба и Матери-Земли». Воинствующая утренняя Заря, прогнав ночную Тьму, каждый раз рождала новый День, поэтому так часты у Клюева образы «зорьки-повитухи» и «солнцевой зыбки».

В поэмах Н. Клюева довольно частотными являются тотемические образы. Наиболее употребим среди тотемов Н. Клюева образ медведя. В поэме «Песнь о Великой Матери» в развитие сюжета поэт включает поединок главной героини с медведем: «Лежат, как гребень, когти / На девичьих сосцах» [4, 747]. Поэт намекает на реальность брака с зооморфным тотемом, указывает на связь человека с силами Природы, с силами Земли. Образ медведя наделен у него миссией спасителя мира от человеческих грехов. Этим можно объяснить такое частое применение Клюевым в своих стихах образа Топтыгина, а также своего собственного облика «с медвежьим солнцем в зрачках» [4, 635], например, в поэме «Четвертый Рим».

Колыбельная, которую напевает дед внуку в «Песне о Великой Матери», также содержит тотемные отношения (мотив «родства Лося с Деревом»): «Жил да был медвежий дед, / Самый вещий самоед, / С ним серебряный лосенок, / От черемухи ребенок» [4, 768].

Медведь и лось являются тотемами северных народов. Мифы об этих животных нашли выражение в названиях небесных светил (Большая Медведица - лось, Полярная звезда - преследовавший его охотник). Образ «ребенка-лосенка» в стихах Н. Клюева символичен. Божественный младенец (тема поиска родственной души) ассоциируется у поэта с надеждой на возрождение России.

Важнейшим атрибутом Космоса Клюева выступает «время-

хронос», «время-скряга», выгражающее его текучее начало. Возникает

образ мифического времени, главной функцией которого является

движение человеческой судьбы, поэтому в отдельных случаях образ

времени синонимичен образу богини судьбы, ткущей нить жизни. Не-

торопливое, «мерное» течение времени поэт сравнивает со струящейся

розовой пряжей, которую ткет Заря, рождая День. Образ буду-

щего, «вселенской зыбки», у Н. Клюева также ярко индивидуален, гиперболизирован, связан с крестьянским укладом жизни.

В произведениях Н. Клюева часто встречается космогонический образ «Мирового Древа». Он представляет собой не только полисе-мичное, но и полицентричное явление, на основании чего Н. Клюев создал в своих произведениях целую цепь сквозных образов Дерева как многозначного символа. Последний вырастает из образов конкретных деревьев - сосны, ели, кедра, дуба, ивы, ракиты, вербы, ветлы, вяза, березы, осины, яблони и др., образующих бор, рощу или сад.

Согласно устной народной традиции, Лес в клюевских стихах - это дар Неба всему живому на Земле, это сама Жизнь, но одновременно Лес в поздних произведениях поэта нередко представлен Хаосом, стихией, в которой властвует Дух Леса (Леший), «Хозяин». Так, в поэме «Песнь о Великой Матери» важное место занимает образ шамана, которого поэт назвал по-русски «Лешим». «Потомок лапландского князя», Н. Клюев был хорошо знаком с обрядовыми действиями финно-угорских народов. Дудка в руках шамана соотносилась с мифологическим понятием личного дерева, которое росло с человеком и умирало вместе с ним. В системе древних представлений она являлась символом священного дерева. В стихах Н. Клюева контаминированный образ «шамана-лешего» наделен способностью узнавать будущее людей. Звучащая сакральная мелодия имела мелодический рисунок, который представлял собой звукоподражание птице: «Га-га-ра га-га... трю-вью-рю... чью-ри-чирок» [4, 732]. Северной птицей «гагарой» шаман называет и Парашу. В поэме героиня упоминается также и как «лебедушка». Эти птицы в верованиях русского и саамского народов были прародительницами людей. Объединяя древние представления народов Русского Севера, Н. Клюев показывает в образе Параши воплощение единой Матери для всех народов. Если от «лебедушки» Параши родился «лебедь-певец» Николай Клюев, то в образе «внука-лебеденка» поэту виделось будущее России.

В произведениях Н. Клюева мы обнаружили огромное количество образов птиц. Наиболее частотными из них являются образы гуся, орла, петуха, ястреба, сокола, утки, голубки и др. Анализируя орнитологический код, О.В. Пашко насчитывает в творчестве Н. Клюева 98 наименований птичьих образов [6]. Антропоморфизация образов птиц проявляется в соотнесении с глазами человека, и это не случайно: плачи, слезы, причитания являются неотъемлемой частью лирики Н. Клюева: «Глаза - два гуся», «Из глаз гусиных напьюся слез» [4, 671]. Птица по традиционной символике связана с душой, с сердечными переживаниями. Традиционная символика как нельзя лучше подходила поэту для художественного воплощения своего поэтического замысла. Самого себя Н. Клюев тоже отождествляет с образом птицы: «Я - Алконост», - говорит он в поэме «Погорельщина» [4, 671].

В образе птицы представлена и клюевская Изба, которая «просинь клюет, как орлица коньком» [4, 643]. По-клюевски многозначен и образ яйца в поэме «Деревня»: «Твоя судьба - гагара / С Кащеевым яйцом» [4, 661], который проходит через все творчество поэта, символизируя Вечную Жизнь, Смерть и Воскрешение. Так поэтическим словом Н. Клюев передает мифологическое сознание народа, поклонение культу птиц, животных, деревьев.

Древнейший мифопоэтический образ Древа в поэтической речи Н. Клюева мог играть роль райской птицы, красивого голоса, родословного Древа, Божественного Слова. Таким образом, клюевское Древо - это ось его поэтического мира, символ Жизни и Смерти, добра и зла, познания и творчества.

В центре земного мира Н. Клюева стоит «Мать-Изба», «святилище земли». Согласно донаучному представлению, Н. Клюев наделяет ее способностью не только производить действия, свойственные человеку, но и испытывать те чувства, которые переживает лирический герой, в чем проявляются переработанные поэтом следы фетишизма. Мир Избы с Печью, Божницей, с «избяным светилом» - Ковригой и другими атрибутами занимает особое место в «избяных песнях», в «травяных псалмах», во всей поэзии Н. Клюева. Дом в поэме «Песнь о Великой Матери» предстает как зрячее существо, чьи глаза - окна Избы: «Резное русское окно / И колоколен светлый сон» [4, 811]. Клюев-ская северная «Изба-колесница» возносится над всем миром, как терем с восходящим в небеса узорным коньком. Поэт подчеркивает, что деревянные конские головы украшают только русские избы, хотя известно много народов-коневодов.

Космос проявляется так же в солярной символике подзоров, в темах и образах традиционной крестьянской вышивки и кружева, поэтому линия клюевских образов «Изба» - «Вселенная» - «Мировое Древо» - «птица» - не случайна. Возникает целостная картина мира, являющаяся повторением макрокосмоса в микрокосмосе крестьянского жилища. Себя самого Н. Клюев накрепко связал с родной землей, с крестьянской Избой. «Я от избы, резных полатец / Да от рублевской купины / И для языческой весны / Неуязвим, как крест ростовский»» [4, 806], - говорит он в поэме «Песнь о Великой Матери».

Традиционно жилище певцу Русского Севера видится красавицей-крестьянкой. Так, со многими женскими головными украшениями («кокошниками», «сороками», «сережками») декорированы деревянные дома, подобные хоромам, и Избы Русского Севера. Концепт «Изба» ассоциируется у поэта с женским началом, внутренности Избы уподобляются материнскому чреву. Это было отражением древнейших языческих представлений о земле как Богине Матери. Изба представляется как женщина-роженица, женщина-Мать. Мы имеем дело с функциональным переносом на Избу свойств человека. Многие образы и мотивы в поэме «Деревня» Н. Клюева указывают на брачное состояние мира, что является законом его сохранения: «Изба с матицей пузатой, / С лежанкой-единорогом» [4, 663]; «На обраду баба с пузаном - / Не укрыть извозным кафтаном» [4, 663].

В клюевской Избе-Космосе сосуществуют три «центра» - Очаг («мать-печь»), Божница и Коврига. Наиболее глубоко и широко образ Печи вырисовывается в поэме «Мать-Суббота». Изба и Печь у Н. Клюева - это нечто живое, очеловеченное.

Очаг с божественным огнем - самое священное место в доме, а сама Изба воспринимается Храмом, приравненным к Небу. Не менее важен и образ божницы (как христианского символа) с иконой и лампадкой. Божница была «намоленным» местом в крестьянском доме: «А у меня изба новая - / Полати с подзором, божница неугасимая» [4, 654], говорит поэт в поэме «Плач о Сергее Есенине».

Как символ крестьянского труда и быта выступает у Клюева хлебная Коврига, излучающая «ржаное, золотистое сиянье». Вокруг темы Ковриги построена вся поэма «Мать-Суббота», поющая хвалу хлебу, хвалу жизни и созиданию: «Слава ковриге и печи хвала, / Что Голубою Субботу спекла» [4, 645]. Традиционное значение хлеба - это богатство. До сих пор сохранился обряд обсыпания молодоженов зерном, что является пожеланием молодой семье благополучия. Образ Колоса, Ковриги в поэме «Деревня» олицетворяет собой у Клюева поэтическое творчество, является символом духовной пищи: «Посеешь пузатое жито, / А вырастет песен сыта» [4, 663].

В клюевских текстах выстраивается ряд образов, связанных с мотивом «выпечки хлеба»: «плуг» - «соха» - «цеп» - «гумно» - «сноп» -«зерно» - «колос» - «Печь» - «Коврига» - «Животный хлеб» - «хлеб Духовный» - «Христос-Спас». Любой атрибут Избы мог стать ее символом-заменителем, а сама Изба - символом деревни, Руси, Земли, Вселенной.

В отличие от символистов, где женщина - Дева, Жена, - Н. Клюев видел Россию чаще всего в образе матери или старухи: «Россия, матерь, ты ли? Ты ли?» [4, 552], «родина-вдовица» [4, 702], «Мать-Сыра земля», «Мать-Суббота» [4, 640], Богородица. В характеристике Руси поэт не приемлет небесную сакрализацию, а идет от хлыстовской ориентации на земное, поэтому Русь представлена Клюевым работящей «бабой-хозяйкой», т.е. так, как оценивалась женщина в крестьянских семьях.

Итак, поэт приводит языческие и христианские представления о сотворении Мира. Из космогонических образов Клюев выбирает наиболее важные для его мировидения: Солнце, Небо, Заря, Луна, Земля,

Огонь, единицы времени и пространства, Мировое Древо как модель Мира.

В основе поэтического Космоса Клюева лежат взгляды русского народа на Природу, национальные духовные истоки, являющиеся выражением его любви к родному краю - Северу Руси, к его древним традициям. Традиционные образы, обозначенные с помощью метафоричной, «яровчатой», узорчатой вязи самовитого клюевского языка, поданы неповторимо индивидуально: «сыр-дремучий бор», «Ель-Покоя», «Дуб-дерево», «туча-ель», «бревенчатая страна», «травный псалом», «лес-часослов», «сосна-звонница», «ставней резьба», «кровли узорный конек», «рублевская купина», «кокошник вырезной», «бабий шугай», «медушники с морошкой в сыте» и др. Народное творчество на Севере во времена Клюева было «живым явлением», поэтому, выступая носителем фольклора, поэт «транслировал» информацию о стихии ожившего языка, которая шла через сознание и находила выход в его стихах.

В центре клюевского Космоса находится крестьянская «Изба с матицей», «Изба-богатырица», соотносящаяся со Вселенной и имеющая идентичную с ней структуру. Предметы крестьянского быта (Изба, Печь, Очаг, печной Огонь, Божница, Ковш, Коврига) несут на себе печать «обожения», а «Изба» (сквозной образ во всем творчестве поэта) - является отражением микрокосмоса в клюевском макрокосмосе. Особенностью поэзии Клюева является доминирующее материнское начало, включающее в себя образ христианской Богородицы, Параскевы Пятницы (Мать-Сырой земли) и Прасковьи Клюевой, «земной матери» поэта.

Литература

1. Словарь иностранных слов - М. : Рус. яз., 1984. - 608 с.

2. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу : Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований : в 3 т. / А.Н. Афанасьев. - М. : Индрик, 1994. - Т. 1. - 800 с.

3. Варенцов В. Сборник русских духовных стихов / В. Варенцов. - СПб. : Общественная польза, 1860. - 251 с.

4. Клюев Н. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы / Н. Клюев. - СПб. : РХГИ, 1999. - 1072 с.

Т. В. Мануковская (ВГУ)