Как Гримм, так и Афанасьев отмечает двойственный характер пантеона богов в мифологиях народов мира - с одной стороны, существовали боги добрые, благожелательные по отношению к людям, с другой же - боги злые, «чёрные», стремящиеся не помочь людям, а причинить им зло. Афанасьев рассматривает такой дуализм на примере бога-громовника и указывает на то, что «эта двойственность в воззрешяхъ первобытныхъ племенъ возникла подъ влiяшемъ техъ ес-тественныхъ свойствъ, с какими выступаетъ гроза, то оплодотворяющая землю, разгоняющая мрачные облака и вредные испарешя, то посылающая градъ и бурные вихри, опустошающая поля, леса и нивы и карающая смертныхъ молшями» (2, с. 1). Для указания таких различий в народе существовало сначала два прозвища для обозначения одного и того же бога - одно обозначало облик милостивого бога, другое -бога злого и коварного. Затем, по мнению Афанасьева, эти прозвища «перешли в имена собственныя, обособились и разъединили единое божество на две враждебныя личности» (2, с. 1), то есть наряду с добрыми по отношению к человеку богами возникли боги злые, хотя первоначально божество было единым. И после принятия христианства, когда пантеизм был заменен монотеизмом, по такому же принципу возникло противостояние между Богом и дьяволом.
Якоб Гримм также говорит о том, что «Всепроникающее идеалистическое различие между хорошим и плохим духами . неизвестно ни индийскому и греческому, ни немецкому учению о богах. Перед властью единого господствующего над всеми бога исчезает могущество демона» (3, с. 822). Исследователь видит главную черту многобожия в том, что в нем преобладали добрые и милостивые боги, но в пантеоне богов существовали также и злые божества, однако они были единичными и во всем подчинялись большинству богов милосердных. Но тем не менее в мифологиях противопоставление добрых и злых богов исчезает не полностью, оно проявляет себя, например, в мифах о дне и ночи, о темных и светлых эльфах, о временах года - чаще всего о зиме и весне или зиме и лете. Якоб Гримм отмечает здесь также, что «Славянское сознание противопоставляет светлого и темного богов: Белбога и Чернибога» (3, с. 822), но это различие кажется ему первоначальным, непроизводным.
Противопоставление подавляющего большинства добрых богов меньшинству злых с принятием христианства дает толчок к созданию истории о Люцифере, который выступил против богов и был низвергнут с небес со своими приверженцами. «Так, - по утверждению Гримма, - произошла и получила крепчайшую опору система дьявольского государства во враждебной противоположности к небесному» (3, с.823).
Я. Гримм описывает и другой путь появления дьявольских существ - с принятием народами христианства языческие боги не утратили своей силы. Но они оказались покинуты людьми, теми, кто еще недавно почитал их, поэтому постепенно их власть поменяла свой вектор - «их ранее добрая, благосклонная к человеку власть превращалась в злую и недоброжелательную, или, по христианским понятиям, адскую» (3, с. 823). Далее исследователь отмечает, что «У язычников дьявол приобрел новых сподвижников в двойном числе: языческие божества и духи, которые всегда осмысливались как преступные и покрытые мраком к примеру, Локи (в скандинавской мифологии: бог из асов (в скандинавской мифологии основная группа богов, возглавляемая Одином, иногда - обозначение богов вообще), который иногда вступает во враждебные отношения с другими богами, насмехается над ними, проявляя причудливо-злокозненный характер, хитрость и коварство) и Хэль (в скандинавской мифологии: повелительница мира мёртвых, дочь Локи), в христианском сознании легко преобразились в адских существ. Однако переход "хороших" богов древности в разряд привидений и демонов проходил тяжелее и с большим сопротивлением народных воззрений. В большинстве случаев при этом их имена скрывались или искажались, а мифы и легенды о них чуть ли не истреблялись» (3, с. 823).
Таким образом, христианство восприняло склонность к двойственности представлений о существующем божественном мире из мифологии. По словам Я. Гримма, «Чёрт - еврейский, христианский, языческий - это идол, эльф, великан, привидение, все это вместе взятое» (3, с. 824). Гримм даже предлагает воспринимать чёрта как пародию на бога - он стремится заполучить ту же власть, которая есть у его противника, хочет такого же почитания - то есть подражает Богу.
М.Нестерова (ВГУ)
